Чаровница (СИ) - Айна Суррэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка решительно направилась к выходу из переулка, но путь ей преградило некое сияние, возникшее перед ней. Гальяно зажмурилась, закрывая ладошкой глаза. Белоснежный свет вспыхнул шарообразной формой, постепенно сжимаясь, принимая очертания человека, сияя не так сильно. Каких-либо черт у него нет, только нечеткий силуэт. Она опустила руку, делая шаг назад, непонимающе глядя на создание пред собой.
«Джоелл Гальяно. Девушка, прошедшая через боль, страдания, страх. Та, кто пыталась предотвратить возникшую ситуацию. Нарекаю тебя Верховной Жрицей. С этого момента ты будешь говорить моими устами, станешь путеводной звездой для всего человечества и создашь магическое общество с нуля. На твои плечи ляжет большая ответственность. Я верю в твои силы», — прозвучал тот же самый голос, но направленный лично для нее.
— Вы… Вы Бог? — Джоелл опустилась на колени перед ним, склоняя голову. Внутри все сжималось и содрогалось. — Я почту за честь принять такую роль.
«Я всего лишь тот, кто был неравнодушен к происходящему. Подними голову и больше не смей склонять ее».
— Как Вас зовут? Как людям обращаться к Вам? — Джоелл подняла голову, глядя на силуэт.
Тот сложил два пальца, прикладывая их ребром ко лбу, после разворачивая в ее сторону, касаясь подушечками лба девушки. От пальцев божества веяло теплом, успокаивающим все тело. Волнение и трепет сразу сменились на абсолютное спокойствие.
«У меня нет имени и внешности. Ты вольна величать меня так, как считаешь нужным, — божество не убирало пальцы со лба девушки. — Твоя вечность начнется с этого момента, но запомни: ты все еще смертна. Чтобы не обрекать тебя на одиночество, ты разделишь вечность с тем, кто занимает особое место в сердце. Метку сможет получить только лучший друг», — после этих слов язык обожгло. На глазах навернулись слезы от внезапной боли. Волосы девушки, начиная от корней, почернели, становясь пышнее и гуще.
— Что… что Вы… сделали? — Джоелл прикусила язык, медленно перестающий гореть после неприятных ощущений.
«Твои волосы теперь есть отражение твоей горечи, а уста глаголют вечность. Отрекись от старой жизни и начни новую».
— Да. Поняла, — Джоелл затаила дыхание, притихнув. — В нашем мире есть мужское имя, обозначающее «долговечный», относящееся к другой стране, — Хизэши… Можно ли называть Вас так?
«Хизэши… Именем меня еще никто никогда не нарекал. Даю тебе свое разрешение и наставление: воздвигни храмы в стиле той страны, к коей относится мое имя. Метка вечности позволяет связаться со мной. Я услышу тебя, когда ты захочешь этого. Я буду слышать людей, помогать им, — Хизэши коснулся пальцами края накидки девушки, и та окрасилась в алый. — Я вижу заклятье на твоей памяти», — он убрал руку, щелкая пальцами, мгновенно рассеивая заклинание, блокирующее определенные фрагменты и заменяющее подавляющее большинство. Как только те хлынули в сознание, на глазах девушки навернулись слезы. Она поджала дрожащие губы, вытирая мокрые глаза.
— Зачем… — тихо прошептала Джоелл, искренне не понимая, почему ей запретили помнить об этом. Впрочем, осознание, почему, дошло только потом.
«Встань, Верховная Жрица, — произнес Хизэши, и она молча поднялась с колен. — Иди к своим людям, просвети их и поведи за собою».
— Я исполню волю Вечности, — Джоелл сложила два пальца, подходя ребром ко лбу, поклонившись Хизэши в такой позе. Тот промолчал.
Его силуэт становился все прозрачнее, пока не исчез вовсе. Как только существо исчезло, она прижалась спиной к каменной стене, заливаясь горькими слезами. Девушка не могла понять, от чего именно: от того, что вспомнила, от ответственности, легшей ей на плечи или от переизбытка эмоций после встречи с божеством.
Гальяно сжала плащ на груди, стараясь успокоиться. Нельзя плакать, не сейчас. Как ей в таком виде к людям выходить? Она достала платок дрожащими руками, поспешно вытирая глаза, стараясь поправить потекшую тушь, чтобы не быть похожей на панду.
— Почему… Почему именно ТЫ разделишь со мной вечность? — девушка ударила кулаком в стену. — Рансу… где же ты? — Джоелл закрыла глаза, судорожно выдохнула.
Теперь девушка знала точно, и знала только она: если когда-нибудь ей доведется увидеть Чародея, только метка вечности на теле станет неопровержимым доказательством верно пойманного человека.
Глава 9
Кайл медленно разжал камень, роняя его на пол. Парень судорожно выдохнул, стараясь вернуть в стабильное состояние разбушевавшиеся эмоции. Он поспешно вытер с глаз слезы, пока друзья приходили в себя. После увиденного стало так грустно.
Первое, на что обратил внимание очнувшийся Эйлерт — Амио, отворачивающийся от него, при этом пытаясь спрятаться еще и от пристального взгляда Верховной Жрицы. Женщина рассматривала ребят, оценивая их состояние. Не каждый может спокойно погружаться в чужие воспоминания без явных последствий. Чтобы сгладить углы, во время сеанса мисс Джая зажгла благовония, расслабляющие тело и успокаивающие душу.
Ли Ван переглянулся с другом, выглядя довольно встревоженно и напугано. Он всегда терялся, когда видел чужие слезы, поскольку не знал, как вести себя, чтобы помочь человеку.
— Кайл… Эй, ты чего? Почему ты плачешь? — Эйл обеспокоенно смотрел на него.
— Я… Я в порядке, — Амио поджал губы, шмыгая носом. — Просто… Я не знаю, как реагировать. Мне стало жалко Рансу. Его родители…
— Несомненно, эта трагедия изменила его, — Джоелл убрала камень в коробочку, складывая руки на коленях. — Тем не менее, это не является оправданием.
— Я так понял, Вы показали нам воспоминания Альберта. Откуда они у Вас? — поинтересовался Ли Ван.
— После побега все силы бросили на поимку Рансу. Я принимала участие в расследовании. Поскольку Альберт относился к нему куда более лояльно, его сочли соучастником. Я лучше всех знала его, меня назначили помощником главы по расследованию данного дела и возложили ответственность по опросу свидетелей. Я считала воспоминания всех охранников тюрьмы, а после было принято решение, что Альберт тоже причастен. Так я узнала обо всем… Не стану скрывать, на тот момент я сильно симпатизировала ему, поэтому решила умолчать от следствия данную информацию, чтобы сохранить репутацию семьи Яр и, возможно, его жизнь. Должна сказать, юный Эйлерт чем-то напоминает его. Сразу видно — родственники.
— Упрямство и легкая придурковатость, видимо, наследственное, — Кайл слегка улыбнулся, глядя на Эйлерта. Яр недовольно нахмурился.
— Да ладно! Он был прикольным! А что с ним потом случилось?
— Альберт всю жизнь потратил, чтобы оправдать Рансу. Встретились ли они снова… я не знаю. Он женился, но не могу сказать, что между ним и женой была такая уж неземная любовь, хотя дочку свою просто обожал.
— А Шэйла?
