Шанс-2 - Василий Кононюк

– Кто там?

– Это, я, Авраам.

Ну вот, не успел о нем подумать как он тут, легок на помине. Наши маленькие разногласия мне не хотелось делать достоянием общественности, а уж причины этих разногласий, те вообще были из разряда государственных тайн. Бросив снова свои железки в угол, выразительно глянул на девок, прижав палец к губам, показывая чтоб молчали. Они обрадованные, что остаюсь и никуда не ухожу, с явным облегчением закивали головами. Сев на кровать рядом с Жданой, тихо прошипел,

– Глаза долу опустили, и не поднимать, пока мы толковать будем.

– Заходи Авраам гостем будешь. Садись за стол. Любава, а дай-ка нашему гостю меду моего заморского отведать.

Любава налила полную кружку меда, и поднесла Аврааму, скромно потупившись и сложив губки бантиком. Авраам с тоской посмотрел на нее, и залпом вдул полкружки. Только потерявшего голову купца нам всем и не хватало, а ведь просил девок по-человечески, не морочьте людям голову в дороге. Но надо играть роль строгого брата.

– Ты о чем толковать пришел, Авраам, давай начинай, время позднее.

– Говорил ты в прошлый раз, что меду на продажу привезешь, – с трудом возвращаясь к действительности из своих грез, промолвил Авраам.

– Так ты ж его только как полкружки испробовал.

– Добрый мед, – купец понемногу приходил в себя, снова приложившись к кружке, и покатав глоток меда во рту, – таки добрый, но мое вино лучше.

Он поставил на стол небольшой глиняный кувшин с тонким горлом заткнутый и залитый воском. Видно было, что не простое вино притащил. Не дав ему открыть кувшин, согласился.

– Может и лучше, так сколько такое вино стоит? Не меньше чем три гривны бочка, а я тебе по гривне за бочку отдаю. Вот и считай.

– Не, дорого по гривне казак, надо скинуть маленько, мне его еще везти, и такой мед быстро не продашь, – Авраам пробовал делать вид, что торгуется. Только не было в нем огня, видно было, что не тут его мысли и душа.

– Ну не хочешь, как хочешь. Я завтра открою бочки и буду кувшинами продавать. По сто монет на бочке заработаю. Последнее мое слово, двадцать монет тебе уступлю на семи бочках, хочешь, бери, нет, найду другого купца.

– Ладно, попробую, не заработаю, так хоть не проиграю, – не стал дальше торговаться Авраам, с тоской глядя на Любаву.

– Бочки пустые привез?

– Привез.

– Тогда давай монеты, все посчитай за бочки, за дорогу, тай пойдем, бочки перегрузим, мы завтра затемно назад едем, дорога дальняя.

Авраам снял с пояса мешочек с монетами, положил на стол, затем расстегнув пояс, достал с внутренней накладки двадцать золотых византийских монет.

– Сто серебром и двадцать золотом.

– По рукам. Любава, налей нам еще по трошки (чуть-чуть, укр.). Давай выпьем за удачу Авраам, чтоб она нас не покидала.

Я поднялся, но Авраам остался сидеть, затем, решившись на что-то, посмотрел мне в глаза.

– Еще одно хочу спросить тебя, казак.

– Погоди Авраам, – перебил я его, – послушай меня, может и спрашивать не надо будет. Из моего дома, мои сестры выйдут только за мужем. И выйдут по православному обряду. Вставай Авраам, и пошли, когда надумаешь добре, тогда толковать будем, семь раз отмерь, один раз скажи, чай не мальчик ты давно.

– А тебе сколько лет, казак?

– Я еще молодой, а вот моему деду, когда его татары зарубили, больше двухсот лет было. Крепкий был характернык, все казаки его знали. Это он научил меня клады искать и заклятия снимать. Девки, я скоро вернусь, никого без меня не пускать.

– Брешешь ты все.

– Вот что ты недоверчивый такой Авраам, сколько было Адаму, когда он помер, знаешь?

– Знаю!

– Выходит мой дед, и четверти того не прожил что Адам.

– Так то ж Адам!

– А то мой дед. Ты лучше скажи, когда тебя ждать следующий раз в Черкассах?

– Через три недели в воскресенье буду.

– Добро, я еще меду привезу. Думаю, бочек десять успею с острова забрать. Ты пустые бочки мне привези.

– Привезу, но не знаю или смогу твой мед так дорого брать казак. Тебе всего делов, мед привезти, а мне, сколько работы, а что я с того иметь буду, вилами по воде писано.

– Ты дурницы не болтай, купец. Ты попробуй клад найди, чары все поснимай, и живой останься. Работы у него много. Привезти, продать и деньги в кошель сложить. Я ж тебе не бражку продаю, которая на каждом углу, у меня эксклюзивный товар.

– Какой у тебя товар?

– Учится тебе надо, Авраам, бестолковый ты какой-то.

– Чья бы корова мычала… А Любава, с тобой на базар приедет?

– Захочет, приедет.

– Передай ей, что я просил приехать, потолковать с ней хочу…

Когда я вернулся в комнату, после того как все перегрузили, и сготовили оба воза к завтрашней дороге, Ждана уже спала с детьми на кровате, возле стены стояли две застеленные лавки, где-то девки еще одну успели достать, и там уже спала Любава.

– Иди сюда, казак, я тебе тут постелила. Только ты ко мне сегодня не лезь, хорошо? Мне сегодня нельзя. Давай с тобой просто потолкуем, только ты не сердись? Расскажи мне что-то. Но если тебе невмоготу будет терпеть, я тебе помогу, хорошо?

– Не сержусь. Хорошо. Не сержусь. Хорошо.

– Ты что, перепил?

– Нет, не перепил. То я шуткую. Давай я тебе лучше бывальщину расскажу, как жена мужу помогала. Вышла молодая девка замуж за старого. Ну, лежат они в постели, а у мужика не получается ничего. Он жене говорит, помогай, давай. Жена давай ему помогать, сначала одной рукой, потом другой, устала, и говорит мужику, не могу больше, руки болят. А муж ей в ответ, а чего ж ты с больными руками замуж шла?

– Ты меня так не смеши, меня сегодня смешить тоже нельзя, ой, болит то все как, еще и детей сейчас побудим.

– Ты мне одно скажи, ты зачем купцу голову закрутила? Я ж просил вас.

– Заступницей нашей, Макошей клянусь тебе, не глянула на него ни разу, сам он на меня запал, в шатре ляжет, прижмется и давай мне на ухо шептать, все меня в Киев сманивал.

– Погоди, ты куда лезешь? Не трогай меня, я тебя не просил.

– А я без спроса. Не боись, казак, у меня руки здоровые. У вас же мужиков только одно в голове. Вон как торчит, чисто шатер походный.

– Добре что у вас все по-другому. Отстань, ведьма, отпусти, давай я тебе лучше еще чего-то расскажу, ты ж сама просила.

– Потом расскажешь

– Да что ты за напасть такая, Любава, отстань, мне то не в голове. Купец просил тебя со мной в следующий раз приехать.

– Видно замуж звать будет, запал на меня сердешный, вдовец он, тоже двое детей сиротинушки, дюже он за женой своей покойной тосковал.

– Так это ты его приворожила, ведьма, а мне еще Макошей клялась, брехуха.

– Дурак, ты. Он через год, другой вслед за ней бы ушел, на кого детей бы оставил, на теток с дядьками? Пустили бы сирот по свету нищими. Не лезь, куда не просят, Владимир, и не думай, что ты самый умный.

– Ладно, давай спать тогда, в следующий раз договорим. И не лезь ко мне, а то сейчас вниз, к купцу, сбегу.

– Злой ты, Владимир, правильно тебя Ждана разглядела, у нее глаз верный, вот Богдан, тот добрый, зови сюда Богданчика, я с ним потолкую…

Кони быстро несли нас по льду замерзшей реки, и еще засветло мы прискакали к Мотриному дому. Сдав девок в ее надежные руки, помог разгрузить воза, и переложил чугун к себе в телегу. Будет с чем играться, когда лесопилку закончим. Попрощавшись со всеми, пообещав приехать при первой возможности, и привезти зерна на новых едоков, погнал коней домой, благо совсем недалеко Мотрин хутор от села стоит.

На следующий день торжественно объявил своим курсантам, что с сегодняшнего дня, начинаем учиться атаковать противника. Все знали, что первые двадцать самострелов уже готовы, и лежат у меня дома. Но самострелы в руки им давать было пока рано. Второй большой и важной темой, которую предстояло освоить моим курсантам, была арифметика, и ее несомненная помощь в партизанском деле. Сперва, после обязательной программы, бег, силовые упражнения, статика, просто провел несколько занятий по арифметике, определяя знания и способности моего контингента. Как и в обычном классе, спектр был довольно широким. Затем мы приступили к практике.

Вручив им метательные копья, мы начали учиться очень важному разделу в успешной организации засад, выбору индивидуальных целей. Противниками у нас были двадцать метровых поленьев, сантиметров пятнадцать в диаметре. Разведя свои два десятка бойцов, по десять, слева и справа от предполагаемой колоны противника, присвоил каждому бойцу постоянный порядковый номер, причем, чем толковей был боец в арифметике, тем больший порядковый номер в десятке он получал. Затем долго втолковывал алгоритм, как высчитать в колоне противников, свою цель.

Суть алгоритма была несложной. Колона состоит из рядов. В ряду может быть либо парное, либо непарное количество противников. Если в ряду парное количество целей, то все просто, цели делятся пополам, левые, левому десятку правые правому. Если непарное, то тут сложней, в первом ряду на одну цель больше получает правый десяток, во втором ряду, левый и так дальше. Затем, каждый из бойцов, считая по порядку, цели только своего десятка, находит в колоне противника, бойца со своим порядковым номером, и берет его на мушку.