Генри VII - Милла Коскинен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ричмонд пересек Северн в четырёх милях от Шрюсбери, и крепко задумался. Он прекрасно понимал причину отказа Шрюсбери, и город обойти он мог. Но он не мог себе позволить это сделать, потому что его авторитет перед английскими лордами, возможными союзниками, пострадал бы непоправимо. Более того, Шрюсбери был первым, но не последним английским городом, ворота которого Ричмонду придётся требовать открыть. Уступи он сейчас — не пустят и в другие.
Решение Ричмондом ситуации было интересным. Интересным в том смысле, что оно говорит об умении молодого человека мыслить стратегически правильно, и с учётом понимания особенностей местной политики. И для меня это несколько странно.
Во всех биографиях Генри VII говорится открыто, что английского языка он не знал, и что английских дел не понимал поначалу, но были у него умные советники и, главное, мама, которая всему и научила. Тем не менее, в тот момент, когда Ричмонд сидел под Шрюсбери, мама была далеко. Но его предложение городу говорит о том, что психологию горожан и значение отдельных решений для общей ситуации он понимал прекрасно.
А именно, он послал в Шрюсбери человека с разъяснениями, что, во-первых, он понимает и уважает клятву верности, которую город принёс Ричарду III. И что он понимает страх горожан перед большим контингентом вооруженных солдат. Поэтому, он предлагает открыть ворота только для того, чтобы его армия прошла через город, не останавливаясь — чисто символически, в качестве компромисса для обеих сторон, где никто не потеряет лица, потому что основной долг отцов города — это защита горожан, всё-таки.
Как известно, ситуацию в Шрюсбери решили не эти переговоры, а тот простой факт, что в город направлялся, для встречи с Ричмондом, Уильям Стэнли. Получив известие о том, что город закрыл ворота, он отправил туда своего человека, Роуланда Варбуртона, и просто приказал открыть ворота. Поняв, что Стэнли поддерживает Ричмонда, город ворота открыл.
В связи с этим, у меня вызывает некоторое сомнение, что Ричмонд проявил редкостную по тем временам чуткость с пониманием клятвы верности, свойственную куда как более старому коду галантности, да и то, в основном, в теории. Уж не следы ли это тюдоровской пропаганды? А если нет, то кто был, на самом деле, истинным учителем Генри Ричмонда в делах политики и управления ещё до того, как тот высадился в Англии?
Я уверена, что этим человеком был епископ Мортон. Известно, что Мортон не участвовал в экспедиции Ричмонда, а оставался во Фландрии, откуда Ричмонд его вызвал после своей победы при Босуорте. Взлет Мортона на должность архиепископа Кентерберийского, кардинала и Лорда Канцлера начался только в конце 1486 года. Тем не менее, всё время от появления Мортона во Фландрии и до возвращения его на политическую арену Англии, рядом с Ричмондом находился Кристофер Урсвик, человек Стэнли, которого леди Маргарет Бьюфорт и епископ Мортон вовлекли в свои планы уже в 1483 году. Тайные схемы на то и тайные, что о них известны лишь общие черты. Но если проследить карьеру Урсвика после коронации Генри VII, то выражение «серый кардинал» не может не прийти в голову[51]. Я бы сказала, что леди Маргарет открыла этого молодого человека, и оценила его таланты, но с 1483 года Урсвик находился при Мортоне и Ричмонде, был их связным. Думаю, что политическое образование будущего Генри VII проходило именно тогда, и в походе против Ричарда III Урсвик играл роль советника при Ричмонде.
Хроники Шрюсбери, в конце концов, фиксируют только факт, что армия Ричмонда действительно прошла, под эскортом местных бейлифов, через город, не останавливаясь. И что именно Томас Миттон улёгся на землю, чтобы Ричмонд через него перешагнул. То ли история с хитрым изобретением Риса ап-Томаса долетела до Шрюсбери, то ли изначально перешагивание было только одно, но Миттон был вне Шрюсбери человек неизвестным, а ап-Томаса знали, и поэтому эпизод привязали к нему.
В любом случае, жест доброй воли принес свои плоды. Да, по обычаям того периода, честью и победой для Ричмонда был бы победный штурм городских ворот. Тем не менее, фактом было и то, что после Войн Роз, Англия меньше всего хотела бы впасть в новую фазу старой войны. Аналитики правы по сути, что Войны Роз были просто серией вооруженных конфликтов, которые не затронули большую часть населения вообще. Но не стоит забывать о том, что слишком многие аристократические семейства были во время этих войн или истреблены, или на грани исчезновения, а аристократы — это не только одетые в золото гордецы, но и защита и опора для экономики и жизни регионов, входящих в их владения.
Эдвард IV был жесток и коварен, но он вкладывался в стабильность своего королевства.
Ричард III тоже понимал, как важно эту стабильность сохранить, и изначально постарался сделать совершенно минимальные изменения в установившихся уже отношениях. К сожалению, в период его правления ряды аристократии всё ещё были сильно ослаблены, а на окружных уровнях ему пришлось сделать передвижки после восстания Бэкингема, поставив на ключевые административные посты людей, которых он знал. Собственно, недовольство южан этими передвижками сошло бы на нет за поколение или два, если бы всё шло спокойно. Но в 1485 году английский обыватель хотел только одного: чтобы прекратились встряски, и чтобы жизнь вошла в свою колею.
Перебежчики
В Ньюпорте, Куда Ричмонд отправился после марша через Шрюсбери, начался настоящий прилив в его армию. Надо сказать, что из Шрюсбери он не ушел с пустыми руками. Город отрядил ему несколько солдат. Ну, учитывая, что обычно города отправляли в армии человек 5-10, то вклад был стандартный, хотя не факт, что совсем уж добровольный. Например, Анне Кэрри в “Bosworth 1485: A Battlefield Rediscovered” указывает, что и артиллерия Шрюсбери покинула город вместе с войсками Ричмонда. Гилберт Талбот привёл 500 человек 19 августа. Сэр Ричард Корбет и Роджер Эктон — 800. Пришли Томас Крофт из Херефордшира и Джон Хэнли из Вустершира. Глостершир был представлен в лице Роберта Пойнтса. Подтянулись
