Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова

и цвели подлинные чудесные цветы на поверхности воды. И она сама, и вмещающий её в себя пейзаж напомнили какую-то феерическую картинку из мира фэнтези больше, чем из жизни реальной. Олег затаился как реальный дикарь в кустах, не умея приказать себе не смотреть вот так исподтишка. А она, обернувшись на подозрительный шелест, никого не увидела, успокоилась и скинула платье, оставшись в каком-то кисейном недоразумении типа ночной рубашки, через которую вся просвечивала на ярком свету.

Юное по виду тело, подобное восточной амфоре по своим пропорциям, поразило Олега. В своих одеяниях девушка эта обычно не казалась ему столь уж юной. Да и личико её было слишком уж важничающим, холодным даже, чрезмерно серьёзным. Она с выраженным чувственным наслаждением захватывала в ладони воду и поливала себя, отчего намокшая рубашка совсем стала прозрачной, будто растворилась в воде. Обозначились соски-звёзды на впечатляющей, а однако, упруго задранной груди, тёмный треугольник узкого лобка… Олег почти перестал дышать, ожидая, когда она повернётся к нему спиной… и корчился от собственной низости гнусного созерцателя недолжного.

И она повернулась, будто уловила его жадный посыл. И там оказалось всё в порядке с наличными формами, даже с избытком они были округлы и пышны, плавно переходя в изгиб узкой и дивной спины. Рубашонку она, наконец, скинула, бросила на бережок, вошла в водоём по самую грудь. Тут уж Олег ломанулся прочь, ощущая себя потным и пропахшим насквозь звериным истечением, как какой-то лось во время гона, или кабан. Поскольку помчался уже как реальное копытное, стремительно и шумно. Она, по счастью, не могла услышать, поскольку отдалилась от берега, да и плескалась самозабвенно.

Вспоминать о таком настолько стыдно, что он предпочёл сразу же о собственном приключении забыть. Зачем он туда приходил? От скуки, и такого увидеть вовсе не ожидал. Хотя девушка впечатлила сильно, она, как была, так и осталась вроде голографической картинки. Не сама по себе, конечно, а лично для него. Почему так, он не анализировал. Он чуял, она чья-то и уже давно. Она слишком хороша, чтобы быть свободной. А кем присвоена, ему-то что за дело?

— Эй, Актеон! — так сказал ему как-то Венд, приостановив его убегание, когда рядом не оказалось посторонних. — Ты чего в «Мечте» хрустальной ошиваешься?

— Обшиваешься? — пошутил Олег, сразу поняв, о чём речь. — Рад бы, да денег местных нет.

— Я не пёс богини Артемиды, — продолжал шеф, — но я точно ушибу твои яйца, если ты ещё раз займёшься сеансом самоудовлетворения там, где тебе делать нечего.

Олег задохнулся от острого стыда, будто дикий перец чили попал ему в горло. Он не мог взять в толк, откуда шеф узнал о его постыдном подглядывании за здешней русалкой. Неужели, и сам занимался тем же? Стыд усилился уже и за старшего коллегу. Он мог бы надерзить, а всего лишь сказал, — Там очень красиво, вот и зашёл цветочки понюхать, — прозвучало двусмысленно, и Олег, как маленький перед превосходящим многократно во всех смыслах взрослым, пояснил, оправдываясь, — Скучно. Вы же за пределы стен меня не выпускаете.

— Не забывайся, Олег. Тут же всюду камеры слежения. А за стены отпускать не буду. Довольно того, что ты уже натворил в прежней жизни. Можешь бродить, куда угодно. И девушками можешь не только любоваться, а и подружиться с ними. Только не с этой владелицей «Мечты». Она особенная. Тут вовсе не все женщины тебе по зубам. Уяснил? А кстати, с зубами проблем нет после той травмы?

— Да я и забыл о том, что у меня пара зубов вживлённая заново, — залепетал Олег, чья изначальная гордость, с которой он вошёл некогда в структуру ГРОЗ, была сломлена после той позорной истории на Земле, где ему повредил в драке зубы неконтролируемым ударом его же старший коллега. Олег в ответ едва не убил его, едва не пробив тому голову уже сознательно. Он ненавидел того врага уже пожизненно, а заодно и всех начальствующих над ним любить перестал. Ему предложили выбор, — или забыть о космических структурах навсегда, или принять заслуженное наказание, ограниченное небольшими временными рамками, если соотносить их с его юным возрастом и дальнейшей захватывающей перспективой. Олег мужественно принял приговор и высылку. Обнулить весь этап своего обучения в космическом городке с детства и потом уже в Академии, он не захотел.

Венда он тоже не любил, но подчиняться приходилось, выбора другой жизни у Олега уже не было.

Шеф космодесантного корпуса отечески потеребил Олега за плечо, улыбнулся широко, взглянул в глаза проникновенно, по отечески, — Не держи на меня злобу, Олег. У меня нет задачи опускать твоё человеческое достоинство. Гуляй, где тебе нравится, на то и законные твои выходные. Вокруг же колоссальные горы, а сам ЦЭССЭИ с его окружающим лесом разве мал для насыщенного отдыха? Зачем тебе столица? Найди себе местную подружку и люби себе, если сможешь после слома прежней жизни. У тебя постоянная девушка была прежде?

— На фиг они мне здесь! — ответил Олег.

— Ну, так найди для заполнения временной душевной пустоты, — душевно отозвался Венд.

— Вот уж спасибо за разрешение! Только я не ваш крепостной, — заартачился вдруг Олег.

— Да ты хуже, — ответил шеф. — Ты не обычный штрафник, а земной преступник. И только моё безграничное снисхождение ко всем вам здесь, в чужом мире и в вынужденной конспирации, позволяет вам жить по-человечески и полноценно по возможности.

На том разговор по душам, что называется, и закончился. Олег стал избегать Венда, где мог, а где не мог, включал внутреннее экранирование от него, полностью становясь исполнительным роботом, но истуканом в проявлении эмоций. Венд платил ему тем же, с одним лишь отличием, что был его повелителем. Тут и не могло быть иначе. Все земные гуманные начальники и прочие милостивые, часто и добросердечные, старшие иерархи космических структур остались за далью безмерной, за мраком безмолвным, в мире всё равно, что потустороннем.

Он долго не подходил к этой дурацкой и переставшей быть заманчивой «Мечте». Но как-то ноги опять привели его туда, как на автопилоте, когда он задумался о чём-то, и маршрут для прогулок был не важен сам по себе. Вовсе не жажда повторно увидеть заманчивую купальщицу являлась тому причиной, а так вышло. Он озирался вокруг. Тёплый ласковый ветер шелестел в разноцветной листве, пленительные цветы казались придуманными, а композитное зверьё на берегу у декоративных камней живым и лишь замершим, наблюдающим за ним исподтишка. Он подошёл и даже попинал ногой чисто по-мальчишески одну такую изумрудную типа ящерицу. А потом сел на её спину, для чего