Пророчество о пчелах - Бернард Вербер

class="p1">Представь, что ты поднимаешься на пять ступенек и достигаешь порога своего сознания.

Переступив через него, ты увидишь коридор с пронумерованными дверями.

Это – доступ к ценнейшему из знаний.

Таково истинное сокровище храма.

И ты сможешь проверить это сам, если пожелаешь не только услышать голос своего ангела-хранителя, но и увидеть его, побеседовать с ним лицом к лицу.

Попроси – и ты обретешь сей дар».

Пчелиные укусы не совсем безболезненны, поэтому он инстинктивно выдергивает зубами из руки одно за другим крошечные жала и выплевывает их.

Удивительно, но пчелиный яд действует на него скорее как психоделический наркотик. Ему кажется, что его кровь превращается в сияющее жидкое золото, разливающееся по всему телу.

Сердцебиение ускоряется.

Немного поколебавшись, Сальвен садится на землю и закрывает глаза.

Пчелы жужжат над его головой. Некоторые садятся на закрытые веки, некоторые ползают у рта.

Все его чувства обострены.

Следуя совету из текста, он представляет себе лестницу с пятью ступеньками, ведущую к порогу его сознания, к двери.

Он открывает эту дверь. За ней тянется коридор с дверями.

Он формулирует желание: встретиться со своим ангелом-хранителем.

На одну из дверей падает свет. На двери номер – 112. Он подходит к двери, кладет руку на дверную ручку и делает шаг вперед.

Вокруг него туман. Когда он рассеивается, Сальвен видит рядом с собой мужчину. Взгляд Сальвена падает на его руки – поразительно чистые, с ровными ногтями, не то что его обломанные. Ни царапин, ни мозолей.

Этот человек никогда не работал, никогда не сражался.

У него руки, как у ребенка.

На левом запястье мужчины висит нечто странное. Похоже на браслет, но с круглым медальоном. По кругу нанесены цифры, посередине две стрелки.

Я у них в храме, а то, что я вижу, – это еврейская магия, эта самая их каббала.

Сальвену очень хочется открыть глаза, вскочить и броситься наутек, но что-то принуждает его продолжить эксперимент.

На мужчине черные туфли из чего-то блестящего, только это не ткань и не кожа. Штаны у него синие, для этого цвета нужен очень редкий и дорогой пигмент. Богач, решает Сальвен.

Мужчина – чисто выбритый кареглазый шатен.

– Здравствуй, Сальвен, – говорит он ему.

– Знакомый голос! Ты – ангел, обращающийся ко мне во сне?

– Подожди, кажется, я неправильно одет. Лучше я переоденусь.

Происходит нечто необычайное: мужчина, на котором только что была невиданная одежда, вдруг предстает перед ним в белой тоге, с огромными оперенными крыльями за спиной. Вылитый ангел из церкви!

Так Сальвену спокойнее.

– Да, я твой ангел-хранитель.

– Святой Рене?

– Он самый. Рад, что наконец-то могу общаться с тобой напрямую. У меня для тебя задание: хочу, чтобы ты записал пророчества. Сделаем так: ты будешь спать, я – диктовать. Потом ты передашь написанное ордену Бедных рыцарей Христа, они будут хранителями этого сочинения, которое предречет все, что случится с человечеством, начиная с твоей эпохи.

Сальвен не верит своим ушам.

– Да, вот еще что, – спохватывается ангел. – «Бедные рыцари Христа» – на мой вкус, слишком длинно и помпезно. Раз вы разместились там, где раньше стоял храм Соломона, то почему бы вам не называться «орденом рыцарей Храма»?

Сальвен, справившись с удивлением, бормочет:

– Можно все то же самое, только помедленнее?

42

Рене трет глаза. Он невероятно рад тому, что напрямую потолковал с Сальвеном, и одновременно мучается от мыслей о колоссальных последствиях только что произошедшего.

Открытие Сальвена – подземный храм и его содержимое – это настоящая фантастика!

Я правильно поступил, что позволил ему забраться туда, куда ни за что не попасть мне самому.

Теперь я должен идти до конца.

Он вспоминает увиденное в подземном храме. Он знает, что первые христиане, по большей части – недавние иудеи, во времена Римской империи рыли укрытия, катакомбы.

Из-за преследований они прятали свои храмы под землей.

Он встает и любуется Иерусалимом из окна своего номера в отеле «Царь Давид».

С незапамятных времен ангелы, Бог, дьяволы, демоны были и есть, вероятно, всего лишь людьми будущего, прибегающими, как я, к технике регрессивного гипноза, чтобы поболтать со своими прошлыми воплощениями…

Что, если Моисей получил Скрижали Завета… от себя будущего?

Рене открывает окно и с наслаждением вдыхает напитанный запахом жасмина воздух гостиничного сада.

От этого занятия его отвлекает телефонный звонок. Звонит Александр.

– Ты забыл про ужин? Скорее, ждем только тебя.

Рене сует лицо под струю холодной воды, чтобы лучше вспомнить, в каком теле и в какой эпохе он живет, потом натягивает шорты и футболку, сует ноги в открытые сандалии.

Александр и Мелисса сидят за столиком у окна. При появлении Рене оба с облегчением встают и идут вместе с ним к «шведскому столу».

Рене потрясенно глазеет на невиданное гастрономическое буйство.

Мы живем в век изобилия.

Еда превратилась в ежедневный праздник, на который мы перестали обращать внимание.

Земля дарит нам свои плоды, животные поят нас своим молоком, кормят своим медом, своей плотью, а нам даже в голову не приходит их благодарить.

– Витаешь в облаках? – усмехается, глядя на него, Мелисса. – Никак не отойдешь от посещения прошлого?

Она сняла темные очки. Синяки почти незаметны. Она накладывает в тарелку шарики жареного нута и морковь с тмином.

– Пальчики оближешь! – радуется она. – Обожаю новые вкусы!

Рене тоже набирает еды, и все трое возвращаются за свой столик.

– Полюбуйся, Рене! Люди оставляют горы несъеденного, – возмущается Александр. – Раньше я не обращал на это внимания, но теперь, побывав в 1100 году, нахожу это недопустимым расточительством. В те времена каждый брал ровно столько, сколько мог съесть, никому в голову не приходило оставить полтарелки еды. Это сочли бы… непристойностью.

Александр с аппетитом ест и при этом наставительно говорит дочери:

– Тогда люди ели не для удовольствия, а чтобы набраться сил для работы или для войны. Еда имела утилитарный смысл. Это как заправить машину бензином, чтобы больше проехать.

Мелисса согласно кивает, хотя на самом деле не чувствует вовлеченности в средневековые дела своего отца. Пожимая плечами, она с удовольствием лакомится куриными брошетами с лимоном и местной травой неведомого названия.

– Величайший в жизни вопрос: что побуждает нас вставать по утрам, хотя потом все равно придется лечь, и так изо дня в день, – разглагольствует Александр с полным ртом. – Признаюсь без лишней скромности, что мечтаю о бессмертии. Хочу, чтобы грядущие поколения не забывали моего имени. А что за мотор у тебя, Мелисса, к чему ты стремишься?

– Ты же знаешь, папа: к любви…

– А ты, Рене?

– Я?..

– Раскопать денег на возвращение