Воитель - Кристина Дуглас

кто привёл меня сюда, но он не сказал. Метатрон исчез? Ты думаешь, он забрал меня?

— Он в Шеоле. Больше никто не пропал, только ты. Я понятия не имею, кто тебя похитил, но собираюсь выяснить, когда мы вернёмся.

— А если я не хочу идти? — её голос был очень тихим, но она не сдвинулась с его колен, и он почувствовал только дрожь напряжения в её теле.

— Ты хочешь остаться здесь?

— Конечно, нет. Но… разве я не могу пойти куда-нибудь ещё? Ты исполнил пророчество, ты исполнил свой долг. Неужели они будут настаивать, чтобы я осталась?

— Не знаю, — осторожно ответил он.

Её сердце забилось быстрее, он чувствовал это.

— У тебя ведь нет причин хотеть, чтобы я была там, не так ли?

Вот оно, его ткнули носом, и он ни за что на свете не мог придумать предлога, чтобы оставить её с собой. Он мог только сказать правду.

— Есть, — сказал он. — Думаю есть.

Тишина во всеохватывающей темноте. Её сердце забилось быстрее, и он испугался, что она вырвется из его объятий.

— Но почему?

Он не думал об этом. Он просто сделал это. Он положил руку ей на шею, приподнял её голову и поцеловал.

ГЛАВА 18

ТЕМНОТА. ГУСТАЯ, ОБВОЛАКИВАЮЩАЯ ТЕМНОТА, С ЕГО СИЛЬНЫМ ТЕЛОМ, окружающим меня, его горячим, влажным ртом на моих губах. Все аргументы улетучились. Я хотела этого. Нуждалась в этом. С тех пор как я покинула его постель, часть меня пропала, и теперь она снова нашлась. Он пришёл за мной. И я была его.

Его язык скользнул в мой рот, и я почувствовала необъяснимую робость даже после прошлой ночи, но это, казалось, не имело значения. Когда я осторожно провела языком по его губам, он издал низкий рык безошибочного одобрения, и мне захотелось прижаться ближе. Я хотела, чтобы он снова вошёл в меня, я хотела взять его член в рот, как это делали в книгах, которые я читала. Я хотела всего.

Здравый смысл покинул меня, когда я погрузилась в чувственный сон, с его длинными, ловкими пальцами, обнимающими моё лицо, удерживая его под правильным углом для его глубокого, обладающего поцелуя. Ничто не имело значения, кроме Михаила, его рта, его тела, того, как он прикасался ко мне. Мои груди были тугими, почти болезненными, и я заёрзала, потирая их об его твёрдую, мускулистую грудь, пытаясь получить хоть какое-то облегчение. Он поднял голову, провёл губами по моей щеке к подбородку, и я почувствовала влажное тепло его дыхания. Он просунул одну руку между нашими телами, накрыл мою грудь, дразня, потянув за тугой сосок, и искра реакции пронзила меня.

Между нами было слишком много ткани. Мне нужна была его кожа, его мозолистые пальцы, шершавые на моей мягкости. Я хотела, чтобы его рот был на моей груди, сосал её, теребил, и я извивалась, нуждаясь в большем, гораздо большем.

Я держалась за его плечи, цепляясь за него, как за единственное укрытие в буре чувственности, но я отпустила его, потянувшись к рубашке, которая прикрывала его сильную, мускулистую грудь, нуждаясь в том, чтобы стянуть её и почувствовать горячую плоть под ней, позволить моим пальцам скользить по нему.

Но он схватил мою руку и, подняв меня с себя, посадил на твёрдую землю рядом с собой. Я чувствовала себя обездоленной.

— Не надо, — сказал он срывающимся голосом.

— Почему нет?

Мне было всё равно, насколько отчаянно это прозвучало. Я хотела от него так много, что не могла выразить это словами. Я трепетала от желания и больше не пыталась его скрывать.

— Это слишком опасно.

— Для кого? — возмутилась я.

— Для нас обоих. Если я хочу вытащить тебя отсюда в целости и сохранности, мне нужно, чтобы мой мозг работал, а он не работает, когда я прикасаюсь к тебе.

Это было слабым утешением для нахлынувшего на меня чувства абсолютной пустоты. Земля под моей задницей была твёрдой, и мне было холодно без его объятий. Замерзшая и испуганная. Я пыталась бороться с коварным эффектом его прикосновений, его поцелуев, но в тот конкретный момент мне было наплевать на то, как выбраться отсюда. Всё, о чём я заботилась — это снова оказаться в его руках.

— Ладно, — выдавила я.

По крайней мере, темнота давала хоть какую-то защиту, он не знал, насколько полной была моя капитуляция. Как отчаянно я хотела его. Это должно было помочь и мне, я не могла видеть его поразительно соблазнительной красоты. Я сказала себе, что в темноте он может быть кем угодно.

Это не работало.

Тишина давила на меня, заполняя чернильную темноту, и я хотела втянуть всё в себя, обхватить руками колени, дать себе то утешение, которое я могла.

Он тихо выругался.

— К черту всё, — сказал он, и я почувствовала, как он вскочил на ноги рядом со мной.

Я подтянула колени и положила на них голову, пока он ходил по комнате.

Я не могла себе представить, как он мог. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но он не натыкался на предметы и не ругался. Я услышала скрип чего-то по полу и нервно подпрыгнула.

— Ты чувствуешь себя достаточно сильной, чтобы двигаться? — его голос был холодным, безразличным, как будто он только что не опустил меня в безвольный омут желания.

Гордость взяла верх над затянувшимися последствиями спецэффектов Белоха и моей ещё более сильной реакцией на рот Михаила, и я вскочила на ноги. Я покачнулась на мгновение, но он не мог видеть руку, которой я придавала себе равновесие.

— Конечно, — сказала я, и голос мой звучал довольно бодро. — Даже не думай, что я не смогу за тобой угнаться.

Даже если я не могла видеть его, я почувствовала его веселье.

— Что с тобой сделал Белох?

— Он не прикасался ко мне, — быстро сказала я.

Даже мысль о руках этого старика заставила меня содрогнуться.

— Конечно, нет. Белох асексуален. Он не понимает человеческих побуждений и