«Заказ» невыполним - Сергей Самаров

– Нет уже такого человека. Я уже давно привык слушаться только себя, и счастье, что наше с тобой мнение почти всегда совпадает.

– Есть такой человек. Он недавно мне звонил…

– Кто звонил?

Таймасхан медленно встал и, выпрямившись, застыл в напряженной позе. Он, кажется, по тону сказанного уже понял, что ждет его. И хотя лицо было обычно угрюмым, глаза загорелись радостью ожидания.

– Джамбулат… Твой отец и наш эмир… Это ему я сказал, что ты сможешь связаться с ним не раньше, чем через неделю.

Таймасхан сильно покраснел от возбужденного ожидания. Но вопросов не задавал.

– Ты, я вижу, не слишком рад?

– Почему? – выдавил из себя Таймасхан.

– Или просто опешил?

– Опешил… Значит, подполковник не врал?

– Он не врал, получается… И одна из причин его ненавидеть отпадает.

– Ни одна не отпадает, – по-прежнему не согласился Таймасхан.

– Мстить за отца… Так ты хотел…

– Я хотел победить победителя отца. Я набирался опыта… Я семь лет учился побеждать… Подполковник отца победил. Не убил, но победил, а это, может быть, еще хуже… А я должен победить подполковника. У него и тогда было много людей. Силы были слишком неравные. И сейчас у него больше людей. Сейчас силы тоже неравные. Тем более я должен его победить.

– Ты правильно мыслишь, – согласился Хамзат.

Он, откровенно говоря, побаивался, что после сообщения о том, что отец жив и на свободе, Таймасхан откажется от желания отомстить Судоплатову. Самому Хамзату слишком трудно было с таким положением вещей согласиться. Всегда бывает трудно отказаться от планов, которые так долго вынашивал. Да и не хотелось отказываться, когда столько предварительной работы проделано, когда столько сведений собрано.

– Значит, нам следует справиться за неделю. Так ты сказал отцу?

– Так…

– Ты не дал мой номер?

– Нет. Рядом с ним стоял Гилани Гирмасолатович. Он дал мой номер эмиру, поскольку, слава Аллаху, не знает твоего. Гилани все еще надеется, чтобы мы на него отработаем и он нас потом благополучно похоронит. Но, я думаю, все просчитал правильно…

– Гилани Гирмасолатович начинает меня злить, – Таймасхан сердито сузил глаза. – Он уже не просто настойчив, он назойлив…

– Видимо, нам, в конце концов, не избежать разборок с ним. Хотя от такой разборки шума будет слишком много. А я не люблю шумных дел. Чем меньше людей о тебе знает, тем дольше живешь. Это закон. Хотя выбора нам не дали. Сам Гилани хочет нас ввязать в еще более шумное дело. Значит, надо будет этот узел разрубать…

– Придется. Впрочем, это не так сложно, как кажется… Он окружил себя не профессиональными охранниками, а только верными родственниками. Они проблем не создадут. Когда можно позвонить отцу?

– Я не думаю, что Гилани Гирмасолатович намерен у него ночевать. Или Джамбулат, если был в гостях у Гилани, не будет долго у него задерживаться. Они слишком разные люди, чтобы найти общие интересы. Подождем на всякий случай еще полчаса, потом позвоним… Я сам позвоню и спрошу, может ли эмир разговаривать.

Джамбулат всегда умел держать себя в руках, и его неулыбчивое лицо обычно не выражало тех чувств, которые он испытывал. В последний раз он поймал себя на том, что непроизвольно улыбается, когда за ним закрылись двери на проходной «зоны» и он полной грудью вдохнул воздух свободы. Шагнул и вдруг с удивлением понял, что улыбается. И рад был, что нет рядом никого, кто мог бы эту улыбку заметить, потому что показывать свои чувства не любил. Сейчас он был не один, и по удивленному лицу Гилани Гирмасолатовича понял сразу, что улыбка на его лице кажется явлением из разряда непознанного. Точно так же гость мог бы смотреть, наверное, на появление инопланетянина.

– В течение недели Таймасхан занят и выйти на связь даже со мной не может. Не может даже поздороваться. Нет с ним связи…

– Через неделю будет уже, может быть, поздно, – голос Гилани Гирмасолатовича звучал почти угрожающе. – Таймасхан нужен мне раньше.

Он сердито встал и глянул на дверь, словно уже намеревался выйти.

– Я в данной ситуации помочь бессилен, и даже Хамзат не поможет. Он тоже не имеет с Таймасханом связи. У них там какое-то дело. Придется ждать неделю… Я думаю, тогда он позвонит. Я попрошу его позвонить… – смягчил Джамбулат расставание, но чтобы эти слова не звучали жалким оправданием, добавил уже жестче. – Хотя дать гарантии не могу. Они оба с Хамзатом, как я понял, не желают иметь с тобой дело.

– Я ничем не обманул их, – думая о чем-то другом, слабо оправдался Гилани Гирмасолатович. – Как мы договаривались, так я и оплатил их услуги. Желание жить в заграничных отелях в номерах «люкс» в условия договора не входило.

– Я не в курсе ваших разногласий и не собираюсь в них вникать. Еще раз говорю: через неделю, может, раньше Таймасхан позвонит мне. Я его попрошу. А там уж сами договаривайтесь. Я не в состоянии повлиять на взрослого человека, которого к тому же уже семь лет не видел. Даже если учесть, что этот взрослый человек – мой родной сын…

– Он тебя любит и тобой дорожит… – не к месту вроде бы сказал Гилани Гирмасолатович. – Он дорожил даже твоим именем, и убил бы любого, кто посмел бы сказать о тебе плохо. Думаю, и живым ты для него остаешься все тем же авторитетом.

Джамбулат поймал его искоса брошенный взгляд. Очень хитрый и почти вопросительный взгляд.

– Я пойду, – вдруг резко заторопился Гилани Гирмасолатович. – Я буду тебе звонить и ты мне звони, если будут новости. В любое время… Меня ночью часто по делам будят. Звони сразу…

– Мой звонок будет зависеть от того, как скоро позвонит Таймасхан и что он скажет в ответ на мое предложение. Но я в любом случае обещаю поставить тебя в известность.

Проводив гостя до двери, Джамбулат во двор выходить не стал, потому что обычно не запирал днем дворовую калитку, да и на ночь делал это не всегда. И вообще, до калитки обычно провожают тех, кого очень уважаешь или кого сам приглашал в гости. Джамбулат не приглашал Гилани Гирмасолатовича, да и вообще с удовольствием забыл бы это имя и самого человека, с которым уже много лет не встречался. А произошедшая встреча удовольствия не доставила, хотя и оказалась полезной в том плане, что помогла Джамбулату найти сына гораздо быстрее, чем он мог бы рассчитывать при всех иных обстоятельствах.

Джамбулат отцовским нутром чувствовал, что от Гилани Гирмасолатовича идет непонятная пока угроза для Таймасхана, а может быть, и для него самого. В чем эта угроза заключается, пока разобраться было трудно, но Хамзат с Таймасханом, наверное, лучше знают, если уже имели с таким «заказчиком» дело, выполняли его поручения, но больше этого делать не желают. И хорошо, что не желают. Лучше с такими людьми не связываться.

От незваного гостя мысли сами собой вернулись к сыну, встречи с которым Джамбулат так долго ждал. Странно, но Таймасхан совсем не хотел вспоминаться мальчишкой. Он сразу вспоминался почти мужчиной. Наверное, жизнь с отцом и в окружении бойцов джамаата рано оставшемуся без матери Таймасхану привила взрослое выражение лица. Дети любят играть в войну, а он никогда в нее не играл, сколько Джамбулат помнил сына. Он сразу начал воевать. В меру своих, конечно, еще мальчишеских сил. Но любой мальчишка в горах учится держать в руках оружие чуть ли не раньше, чем начинает ходить. Это школа воспитания досталась горцам от предков, и это хорошая школа.

Джамбулат вспоминал не в хронологическом порядке, а что на ум придет, но эти воспоминания создавали единую картину, которая формировала в мыслях образ человека, каким отец хотел видеть сына после долгих лет разлуки. То, чем Таймасхан вместе с Хамзатом занимались эти долгие семь лет, Джамбулата ничуть не смутило. Сам образ киллера не вызывал в его сознании отрицательных ассоциаций, потому что он был тесно связан с деятельностью самого Джамбулата до ареста. А он от своей деятельности не отказывался и уважал ее не меньше, чем до суда и пребывания на «зоне». Но отношение к киллеру всегда бывает разным. Есть киллеры-снайперы, которые стреляют издалека, таким образом обеспечивая собственную безопасность. Наверное, они тоже делают свою работу хорошо и качественно, но особого уважения не заслуживают. Кроме того, киллер-снайпер далеко не всегда в состоянии добраться до своей жертвы. Если жертва предупреждена, если имеет квалифицированную охрану, ее всегда укроют от такого выстрела. Поэтому снайпер всегда среди киллеров считается низшей категорией. Оценка киллера и оплата его труда всегда зависят от дистанции, с которой он работает. Киллеры-артисты обычно пользуются пистолетом или пистолетами и работают с предельно короткой дистанции, при которой жертве нет шансов на спасение, а сам стрелок имеет возможность произвести так называемый «контрольный выстрел». А это – стрельба из пистолетов, да еще сразу с двух рук – как раз то, что умеет делать лучше других Таймасхан. Значит, он киллер высокой квалификации, и отец вправе им гордиться.