Успех или борода - Пенни Рид

У меня оставалось ровно двадцать минут, прежде чем Клет спустится на первый этаж и примется разоряться, что пора ехать.

Приняв быстренько душ, через десять минут я стоял у бельевого шкафа, набирая столько одеял, сколько мог удержать. Ногой захлопнув дверцу, я пошел к лестнице и над грудой одеял заметил Клета, стоявшего возле входной двери и вертевшего в руках конверт.

– Привет, – сказал я.

Клет так и подскочил. Руки с конвертом мгновенно оказались за спиной.

– Сам привет! – огрызнулся он. Я его явно испугал.

– Слушай, помоги отнести в пикап… А что это ты прячешь? – поинтересовался я, кое-как спустившись на первый этаж.

– Ничего я не прячу, – с вызовом ответил Клет, не показывая рук.

– Прячешь, прячешь. От кого письмишко?

Клет скрипнул зубами. Он напряженно думал, явно что-то взвешивая в уме. Я обеспокоенно приподнял бровь, потому что никому на свете – и меньше всех мне – не хотелось, чтобы Клет что-то замышлял.

Через секунду он резким жестом протянул мне конверт:

– Прекрасно. Пляши, тебе письмо. Давай сюда дурацкие одеяла, я сам отнесу.

Мы обменялись, и Клет с сердитым топотом спустился с крыльца, бурча что-то себе под нос. Я повертел конверт в руках, совсем как мой братец минуту назад.

При виде обратного адреса под ложечкой вдруг стало тяжело и противно, и я пожалел, что заставил Клета отдать мне письмо.

Отправлено оно было три дня назад из федеральной исправительной тюрьмы в Мемфисе, где наш папаша отбывал срок за попытку похищения и нападение с отягчающими обстоятельствами. Мне остро захотелось разорвать конверт в клочки и сжечь, но какое-то нездоровое любопытство заставило меня открыть его.

В конверте лежал снимок нас с Сиенной у стойки администратора в «Парадном входе». Фото получилось темным и нечетким – снимали на сотовый, – но сомнения в том, кто на нем изображен, быть не могло.

Я перевернул снимок, понимая, что там что-то написано, и не желая этого читать, однако все равно прочел:

Высший класс, как всегда, сынок. Надеюсь, ее банковский счет такой же солидный, как ее сиськи. Вот и денежки мне на адвоката.

Я услышал его поганый голос, будто он стоял рядом, и настоящее цунами ярости и неистового желания защитить Сиенну заставило меня изодрать фотографию с надписью в мелкие клочки. Угрюмая ненависть и решительность камнем легли мне на душу, потому что Даррел Уинстон никогда ничего не делал просто так.

Фотографию следовало воспринимать как угрозу.

Он никогда не оставит меня в покое.

Но я много чего могу сделать, чтобы его грязные ручонки не дотянулись до Сиенны.

* * *

Дрю и Роско мы застали на рейнджерской станции на Купер-роуд – они еще не разошлись по делам. Я выложил пончики, кофе и плохие новости.

– Ты разорвал фотографию? – переспросил Дрю, качнувшись на маленьком деревянном стуле и глядя на меня из-под светлых бровей.

– Не важно, – покачал головой Клет. – Если бы он ее не разорвал, тогда я бы сделал это.

Взгляд Роско метался между нами троими:

– А что он может? Его же закрыли!

Я взглянул на самого младшего брата, радуясь и тревожась тому, что он не понимает, что такое на самом деле Даррел Уинстон.

Глядеть на Роско было все равно что видеть себя молодого, избежавшего влияния папаши. Роско первым дал мне шанс пять лет назад, когда погиб Бен и мне было нужно, чтобы хоть кто-то в меня поверил. Я очень любил Роско и защищал его так, как должен был защищать остальных, пока они подрастали.

Клет уставился на Роско с таким видом, будто собрался сейчас же заполнить пробелы в его знаниях, но вместо этого сказал:

– Роско, можешь взять пикап Джетро и съездить к Дейзи за кофе?

– Сплавить меня хотите? – уточнил Роско.

– Давай двигай, – я хлопнул его по плечу. – Ты не представитель закона, как Дрю, и не генератор хитроумных схем, как Клет.

– Плюс я хочу еще кофе, – Клет показал свою пустую чашку. – Я без кофе думать не могу.

– Не поеду. – Роско скрестил руки на груди и поплотнее уселся на своем стуле, копируя Дрю. – Я не пацан, нечего меня опекать.

Мы с Клетом хмуро переглянулись. Ни ему, ни мне не улыбалась идея макнуть Роско в эту свежую, еще дымящуюся кучу лошадиного навоза, но Дрю решительно прервал наши поползновения:

– Пусть остается. Как он будет защищаться от того, чего не понимает? Придет время, когда Даррел попытается манипулировать и Роско.

Дрю не так уж редко оставлял за собой решающий голос, если речь заходила о наших семейных делах. Когда я угнал его мотоцикл – такой вот чертов крик о внимании, – Дрю сперва отлупил меня до бесчувствия, а потом уже разглядел во мне старшего сына Бетани Уинстон. С тех пор он частенько отчитывал меня, будто отец. От природы Дрю немногословен, но его всегда стоило послушать.

Дрю стал первым, кого я по-настоящему уважал и от кого услышал: «Я тобой горжусь». Его гордость для меня много значила, потому что я очень дорожил его мнением.

И не важно, что Дрю младше меня на год с лишним.

– Прекрасно, – снизошел Клет, треснув по столу. – Но если кофе не будет, тогда чтобы больше ни единого вислоухого заявления! Я не стерплю безмозглости без чашки кофе!

Дрю чуть не улыбнулся, но тут же повернулся ко мне с серьезным лицом:

– Как считаешь, что он затеял?

Я пожал плечами:

– А черт его знает. Что угодно. Может, пока вообще ничего, просто игры разума. Но будь мы с Сиенной вместе, он обязательно попытался бы этим воспользоваться.

Клет снова врезал ладонью по столу:

– А теперь слушай меня внимательно. Не держись за Даррела Уинстона как за предлог оттолкнуть эту прекрасную женщину! Я тебе уже сказал по дороге сюда: этот человек у меня под контролем.

– Не поделишься, каким образом? – спокойно поинтересовался Дрю. – Или нам не захочется слушать?

– Вам не захочется слушать, – так