Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

Денис валился с ног от усталости. Отдыхать, однако, было некогда: операция по «зачистке» пользователей шпионской аппаратуры шла полным ходом и Денис мотался с Дудинцевым и его архаровцами из конца в конец Москвы и обратно. Да, список клиентов, так виртуозно вычисленный Максом, был совершенно верным. Именно так профессионалы «Биттлз» зашифровали своих заказчиков. Однако впоследствии, к сожалению, выяснилось, что крупной рыбы в списке не водилось. Увы, к услугам производителей аппаратуры для электронного шпионажа прибегала всяческая мелкая сволочь, банальные рэкетиры, ищущие новых рабов под «крышу». Тем не менее все это выяснилось позже, по итогам «зачистки», когда более тридцати невинных фирм были «поставлены к стене». И уж конечно, лишней эта операция не была.

Дудинцев наконец оказался в своей стихии. «Размышлизмы» он не очень жаловал, и этап интеллектуальной стратегии, анализа, разработки версий всегда был для него мучителен. А поскольку пришло время решительных действий, подполковник снова почувствовал уверенность в себе и собственной правоте. Акция была спланирована четко, удар организован сразу в нескольких направлениях, на «зачистку» отвели кратчайшие сроки. К силам спецподразделения «Р» были подключены омоновцы в количестве, даже превышающем необходимое. Офисы подозреваемых заказчиков оцеплялись в считанные минуты, каждый боец четко знал свою задачу и четко ее выполнял. Штурм стартовал практически одновременно сразу в нескольких местах, и сбоя не произошло нигде.

Проверки провели по тридцати с лишним адресам. Ни одной ошибки. Список Макса был верным от начала и до конца. Вот только стопроцентного результата (и приборы «жуков» обнаружили, и документальные результаты прослушки) удалось добиться лишь однажды, в «Карате». Иван Кравченко, пейджер которого перлюстрировали каратовцы, входил в число заявителей, обратившихся в органы внутренних дел за помощью. Проще говоря, Иван Кравченко входил в число бизнесменов, чье дело было под угрозой краха благодаря шпионским разработкам электронщиков фирмы «Биттлз».

И имя Игоря Минчева не всплыло ни в одном допросе, ни на одной дискете, ни в одном документе или хотя бы беглой записи в блокноте.

Денис Грязнов. 29 июня

— Ну, что наши мальчики?

— Блажат мальчики.

Дудинцев перегнулся через ручку кресла, дотянулся до холодильника и со звоном выгреб оттуда две бутылки пива. Кружки, еще в незапамятные совковые времена «зачитанные» в пивном ларьке (да попросту спертые, если уж говорить честно, товарищи милиция!), уже стояли на столе. Дудинцев сковырнул крышки открывалкой, вылил содержимое первой бутылки в кружку — довольно-таки неловко вылил, по стенкам потекла пена и быстренько добралась до полировки стола. Вторую бутылку он опорожнить не успел: Денис перехватил ее в воздухе.

— Я, с твоего разрешения, из кружки пить не буду. Мы по-простому. — Он поднес горлышко к губам.

Дудинцев едва заметно поморщился.

— Ладно тебе, эстет, — добродушно проворчал Денис. — Я ж не выпендриваюсь. Про таких, как я, даже теория специальная есть.

— Теория?

— Ну да. Пиво из горла пьют не от невоспитанности, а оттого, что вкус пива нравится, а запах нет. Поясняю: у бутылки горлышко узкое, вкус чувствуешь, а запах до носа не доходит. А кружку эту как понюхаешь, так и пить не хочется…

— Ладно, ладно, теоретик. К делу. С чего мальчики блажат — есть предположения?

— Относительные…

Точнее, предположений у Дениса не было никаких. Валерий Муха и Аркадий Ратников внезапно и совершенно одновременно изменили показания. Замечательно притом, что содержались они в разных камерах, и ничего, что бы подтолкнуло их к саморазоблачению, сыщики не видели и придумать не могли. О результатах «зачистки» их клиентов следователь «жукам» не сообщал, других источников, откуда они могли это узнать, как будто не было, да и результаты «зачистки» были, прямо скажем, не впечатляющими, так что бояться им вроде бы было нечего. Или все-таки что-то где-то прослышали и испугались?

— Муха ерзал, гримасничал, почесывался, как придурковатая мартышка, успевал между огромными глотками рассказывать Дудинцев, — и все напирал на то, что, мол, не мог он иначе, ну никак не мог, лгал, понимаешь, поневоле, войдите, понимаешь, в положение. Только что «гражданин начальничек» не прибавлял, времена не те.

— Да и контингент, в общем, не тот… Странно все это. А почему иначе он не мог, конечно, не объяснил?

— Да уж. Только почесываться начинал громче, прямо-таки со скрежетом. С лучезарной, естественно, улыбкой.

Еще вчера мальчики твердо стояли на том, что никого, похожего на «молодого человека», описываемого Грязновым, они не видели за всю свою долгую трудовую жизнь. А сегодня утром на обоих снизошло озарение: они вдруг поняли, что тот самый «молодой человек» — не кто-нибудь, а их наниматель и фактический начальник Валерий Павлович Кулаков.

Муха с Ратниковым, судя по протоколу допросов, дружили с раннего детства — как выразился Муха, «дружба зародилась в песочнице». Денис так и представлял, как вертлявый Муха с идиотским хихиканьем крушит ратниковские куличики и как угрюмый Аркаша Ратников мрачно поворачивается и выдает Мухе первую в жизни дружескую затрещину совочком. Совочек, как мечталось Денису, был тяжелым, желательно металлическим.

После института Аркаша и Валера, мальчики неиспорченные и прекраснодушные, вообразили себя последним оплотом умирающей отечественной науки. Семь лет «последний оплот» горбатился на «почтовом ящике». При этом в лучших традициях новоиспеченного государства занятия отечественной наукой накормить голодных ну никак не могли. В частности, пятилетний ратниковский сынишка ходил практически без штанов (тут можно сделать скидку на образную манеру речи рассказчика Мухи), а жена, боевая подруга-архитектор, молчала, вздыхала украдкой и ночи напролет просиживала над «левыми» чертежами. Что касается самого Мухи, то он так и не женился — «не смог взять на себя ответственность».

К моменту появления на горизонте «молодого человека» — Валерия Павловича — идеализма в друзьях поубавилось.

«В откровенный криминал мы с Аркашкой бы в жизни не полезли, тут уж можете поверить, — говорил Муха на допросе. — Стрельба там всякая и прочие штучки — это не по нам, мы, что называется, законопослушные граждане. А информацию добывать, это что, незаконно? Вон журналюги разные всю жизнь этим кормятся — они разве ж преступники, а?»

— Самое же удивительное вот, взгляни-ка. — Дудинцев ткнул пальцем в абзац протокола допроса Ратникова.

«Мы бы ни в коем случае не стали связываться с откровенным криминалом, — прочитал Грязнов. Он представил Ратникова — как тот бубнит, уставившись на крышку стола перед собой. — Валерий Павлович предложил нам просто добывать информацию. Заметьте, не вытрясать из кого-то силой, а добывать электронными методами. Интернет сейчас доступен каждому. Журналисты, например, постоянно пользуются им как справочной системой, и не всегда то, что они узнают о некоторых личностях, самим этим личностям нравится. Но это же не преступление, верно?»

Если не учитывать разницу в манере высказывать свои мысли, Муха и Ратников «кололись» совершенно одинаково — одними и теми же словами. Они, конечно, «друзья с песочницы», и, как у близких друзей, логика у них может быть очень схожая — но ведь не до такой же степени!

Дудинцев с интересом наблюдал, как Денис задумчиво держит над раскрытым ртом перевернутую бутылку. Пива там не было, лишь остатки пены медленно стекали по стенкам. Денис этого, казалось, не замечал, а все ждал и ждал, когда же прохладный напиток дотечет до рта. Наконец Дудинцев сжалился над бедолагой и полез в холодильник.

— Ага, спасибо, — механически пробормотал Денис, когда Дудинцев осторожно вынул из его руки пустой сосуд и заменил его полным, ледяным, запотевшим. Так же механически жаждущий сыщик опрокинул новую бутылку в рот — но, привыкший за последние минуты выцеживать капли из пустой, опрокинул слишком резко, и драгоценный напиток рекой полился на грязновский подбородок, шею, рубашку и, наконец, штаны.

— Ой, хорошо как, прохладно! — почти завопил Грязнов, отвлекаясь от размышлений. — А то уж слишком жаркий у нас выдался июнь. Здорово все-таки, что у тебя тут холодильник есть.

— Холодильник-то есть, а вот стиральная машина в кабинете — это как-то не по-нашему. И смены белья тоже нет. Так что придется тебе весь день сегодня благоухать.

— Ничего, буду ароматным. Липким буду, вкусным таким… Осы на меня слетаться будут стаями — женские, конечно, особи…

— Разве осы любят пиво?

— Не знаю… Портвейн точно любят… Я как-то раз прошлым летом сильно уменьшил осиную популяцию на планете: забыл на балконе полстакана портвейна. Пришел утром, смотрю — а стакан доверху заполнен полосатыми утопленницами.