Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

Спустя несколько минут бизнесмен зашел в кафе. Там толпилась масса народу: на халяву наливали Nescafe-classic. Богатенький Буратино — Христич отстоял очередь человек из десяти и трепетно принял из рук грудастой девочки фирменную красную чашку. Потом постоял, оглядываясь в нерешительности, куда присесть, чтобы, значит, без помех насладиться божественным напитком. И выбрал столик, за которым ковырялся в фотоаппарате тип, похожий на иностранного туриста, каких толпы бродят по Красной площади.

Демидыч тоже встал в очередь.

«Иностранец» — неопределенного возраста мужчина с аккуратно подстриженной рыжей бородкой, в широкополом пробковом шлеме, золотых круглых очочках, шортах и гавайской рубахе навыпуск — что-то бормотал себе под нос, запихивая новую кассету в свой «Никон». Обращался ли он при этом к Христичу, понять было невозможно. Даже рассмотреть толком его лицо не получалось, освещение в кафе было почти интимным, да плюс еще тень от шлема. Подойти поближе Демидыч не решился — все столики по соседству были заняты, а стоять столбом за спиной иностранного гостя было бы тактически неверно. Даже предложить помощь в борьбе с фотоаппаратом Демидыч не успел кассета наконец благополучно влезла.

«Иностранец» встал и, не оглядываясь, пошагал к выходу. Христич остался за столиком, брезгливо принюхиваясь к пару, поднимавшемуся из красной чашки. Не привык, видно, к растворимому народному напитку. Демидыч пожалел, что работает без напарника. Он пару секунд колебался: идти за «иностранцем» или остаться, и решил остаться — в конце концов, это мог быть и не тот контакт, ради которого Христич приехал на ВВЦ.

Бизнесмен еще минут пять посидел, так и не попробовав кофе. А когда за его столик уселась молодая хохочущая парочка, встал и покинул кафе. Демидыч не спеша последовал за ним. Они еще немного погуляли среди фонтанчиков. И Христич, снова посмотрев на часы, стал пробираться к выходу.

Опередив бизнесмена не меньше чем на полминуты, Демидыч выскочил на улицу и сделал вид, что фотографирует фасад знаменитого строения. На всякий случай отошел подальше, за рекламный щит.

Но, постояв на ступеньках павильона, бизнесмен пошагал к своей машине, так ни с кем и не заговорив.

В деле слежки важно иметь «колеса». Как только глава «Бен Ойла» отъехал от ВВЦ, труженик джип сел ему на хвост. Скоро сомнения отпали: Христич возвращался на работу.

Демидыч прождал его у офиса до 19.30. Вызвал по телефону Щербака на случай, если снова придется вести двоих одновременно. Упущенного «иностранца», конечно, было жалко, но, в конце концов, Христич с ним и словом не перемолвился — это во-первых, а во-вторых, ни денег, ни документов они друг другу не передавали, а ведь именно этот факт просил зафиксировать Турецкий. «Иностранец» мог вообще оказаться ни при чем, хотя что-то подсказывало Демидычу, что халявный кофе Христич нюхал неспроста.

Машину Демидыч поставил так, чтобы хорошо просматривался парадный вход «Бен Ойла», он же и выход. Вишневый «мерседес» стоял в двадцати метрах на служебной стоянке.

Ровно в половине восьмого Христич вышел из здания и опять же без охраны отбыл в сторону Садового кольца. Миновав театр кукол Образцова и не доезжая метро «Сухаревская», припарковался у «Русского бистро».

В 19.55 матерый бизнесмен покинул машину с явным намерением посетить еще одно пролетарское заведение, теперь, наверное, понюхать фаст-фуда. Или он разорен и морально готовит себя к новой жизни, соображал Демидыч, или сейчас что-то будет.

Христич поглядывал на часы, он очень торопился, но вдруг какой-то забулдыга поскользнулся в луже от преступно разбитой бутылки пива и повис у него на плече.

— Твою мать! — ругнулся помятый мужик и заплетающимся языком прошелестел: — Прости, уважаемый, это я не тебе. Переводят продукт, суки…

— Да ничего-ничего… Действительно, развели помойку.

Бизнесмен отцепил от себя забулдыгу и, брезгливо принюхиваясь к плечу, скрылся в заведении общепита.

А забулдыга прошагал двадцать метров и забрался в стоявший у тротуара джип.

— Да, Коля, у тебя что ни роль, то звездная. Пропадают таланты. Демидыч уважительно посмотрел на Щербака.

20.10. Запись разговора в кафе «Русское бистро».

Христич. Опять опаздываете? Когда вы избавитесь от этой вредной привычки? Лучше уж начните курить — по крайней мере, страдать будете вы сами, а не тот, кто вас дожидается.

Неизвестный. Извините, Яков Матвеевич, пробки сами знаете какие, пока добрался…

Христич. Ладно, давайте о делах. Человек, о котором мы с вами договаривались, до сих пор жив и мешает жить мне. А вы все кормите меня завтраками…

Неизвестный. Делаем все возможное, но он слишком осторожен.

Христич. Меня эти подробности не интересуют. Я вам заплатил, а вы работу так и не сделали. Наоборот, подставили меня под удар. Мне кажется, он что-то заподозрил. И времени почти не осталось, у вас два-три дня максимум.

Неизвестный. Хорошо-хорошо, я все понимаю.

Христич. Вы мне и в прошлый раз то же самое говорили.

Неизвестный. Проколов больше не будет. Готов новый план, абсолютно беспроигрышная комбинация.

Христич. Опять ваши штучки? Неужели нельзя просто и банально послать ему бомбу в конверте? Зачем только я с вами связался?

Неизвестный. Вы сами прекрасно знаете зачем. Чтобы исполнители и мотив ликвидации ни в коем случае не привели к вам. И мы это гарантируем. Успокойтесь, Яков Матвеевич, завтра-послезавтра все решится.

Христич. Опять завтраки? Опять обещания?

Неизвестный. Нет, на этот раз железная гарантия.

Христич. Все. Вторую половину денег получите, когда заказ будет выполнен. Я ухожу, и не звоните мне больше. Когда все произойдет, я узнаю об этом из газет.

…Из разговора следовало, что Неизвестный прибыл позже Христича и убыл тоже позже. Отправив Щербака провожать бизнесмена, Демидыч честно сфотографировал всех посетителей «Русского бистро», выходивших в течение десяти минут после него.

Денис выключил магнитофон и хмуро посмотрел на развалившегося в кресле Турецкого. В кабинете «важняка», куда Демидыч привез пленку, присутствовал и Грязнов-старший.

— Как видите, Сан Борисыч, если Христич кому и собирается платить, так только киллерам… — потирая лоб, смущенно пробасил Демидыч.

— А с кем он все-таки договаривался, выяснили? — справился Грязнов-старший.

— С кем-то вот из них. — Демидыч вывалил на стол кучу снимков. — Но здесь человек пятьдесят, и заподозрить кого-то с большей вероятностью, чем остальных, пока нельзя. Во всяком случае, того «иностранца», с которым Христич на ВВЦ общался, среди них нет.

— Ладно, спасибо, мужики, — задумчиво кивнул Турецкий. — Я и так напряг вас чересчур. Клопа с него сняли?

— Не успели, — ответил Денис. — А он, видимо, его обнаружил. И будет теперь втройне осторожен.

— Ну и флаг ему в руки. Сейчас же пишу рапорт Меркулову и приставляю к нему наглую наружку.

— На основании чего? — хмыкнул Грязнов-старший. — Признаешься, что уже его «водил» без санкции?

— Зачем признаваться? Мы хитрее поступим. Демидыч, надеюсь, на пленке нет твоих отпечатков?

— Обижаете.

— Значит, так, вы все тут понятия не имеете ни о какой пленке. А мне ее прислали полчаса назад, ммм… по почте, точно. По почте прислали. Турецкий достал из мусорной корзины смятый конверт (утром из министерства пришли какие-то новые циркуляры), аккуратно его разгладил и сунул кассету внутрь. — И пусть господин нефтяной магнат поволнуется, когда хвост за собой увидит.

— Думаешь, он от этого заказ отменит? — недоверчиво спросил Грязнов.

— Если бы я знал, кого он собирается убрать, я, может, действовал бы по-другому. Но я не знаю, я могу только догадываться. С одной стороны, Христич кому-то обязан за то, что выиграл тендер, кому-то в Думе — может, Хайкину, а может, и нет. С другой — у него, несомненно, были сообщники, которые прятали эти самые трубы, и с ними он тоже, возможно, не хочет делиться, с третьей — есть иностранная фирма-партнер, которая и получает неустойку, а с четвертой — этот заказ вообще может быть по другому делу.

В. А. Штур. 27 июня

Утром домой Вениамину Аркадьевичу позвонил Гигантов:

— День добрый. Подъезжайте-ка ко мне сегодня на дачку, скажем, часам к семи вечера, проясните обстановку в неформальной, так сказать, атмосфере.

Весь день, да и сейчас, когда машина въезжала на территорию дачи, Штур думал: мог ли он успеть сделать еще что-нибудь?

Хозяин встречал на крыльце большого, несколько неуклюжего двухэтажного дома. Впрочем, Вениамин Аркадьевич знал, что дача ведомственная, а значит, ни вкусов, ни финансовых возможностей Гигантова совершенно не отражает. Уселись тут же, на веранде, где уже был накрыт стол. Плетеные кресла приятно поскрипывали под тяжестью тел, из сада доносились запахи каких-то цветов, было тепло и очень-очень тихо.