Тихие Клятвы (ЛП) - Джилл Рамсовер

закричать на него за то, что он так невыносимо красив и при этом кажется недосягаемым. Мы были знакомы недолго, но я не была уверена, что вечности хватит, чтобы полностью понять этого сложного человека. Но я хотела этого. Я хотела его, и я ненавидела себя за это. За то, что была настолько слаба, чтобы желать того, чего у меня никогда не будет.

Одним размеренным шагом за раз он сократил расстояние между нами. — Ты хочешь что-то сказать? Потому что я уверен, что это нарушение традиций.

Я сглотнула, в горле внезапно пересохло. — Мне нужно знать, почему ты это делаешь. Почему ты согласился жениться на мне? — Ирландцы прекрасно выжили бы и без союза. Он был полезен, но не обязателен. Я не знала, чего я добиваюсь, спрашивая, но мне нужно было услышать его ответ.

Он долго размышлял над вопросом, прежде чем ответить. — Долг перед моей семьей. Обретение власти. Знойные зеленые глаза и пылкий нрав. Выбери день; я назову тебе причину. Она меняется с каждой минутой.

Но, по крайней мере, где-то внутри него я была частью его решения. Какая-то его часть хотела меня, а не только то, что представляла собой моя семья. Этого было достаточно на данный момент.

Я кивнула, волна паники спала до общего чувства тревоги. Я хотела спросить, где он был всю неделю и почему не выходил на связь, но это было слишком. Это не были настоящие отношения; он не ухаживал за мной. Я не должна была ожидать чего-то большего.

Коннер подошел еще ближе, обхватил рукой мою шею и наклонил мое лицо к себе. — Просто смотри прямо на меня. Не думай ни о ком другом, хорошо?. — Должно быть, он почувствовал тревогу, которая терзала мои внутренности.

Трепетное тепло наполнило мою грудь, когда я кивнула.

— Хорошо. А теперь давай покончим с этим шоу. — Прежде чем он двинулся с места, его глаза опустились на мои губы. — Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы съесть, Ноэми. — Он приблизил свои губы к моему уху. — А я голоден. — Как только он высосал весь воздух из моих легких своим комментарием, он повернулся и ушел.

Несколько секунд спустя моя тетя снова появилась вместе с Пиппой, обе были полны энергии.

— Вся церковь заполнена, Эм. Это безумие.

— Не помогает, Пип, — уколола я ее.

Она помрачнела. — Все в порядке, однако. Все, что тебе нужно сделать, это пройти к алтарю и стоять там. Ничего страшного.

А потом привязать себя к ирландскому мафиози на всю оставшуюся жизнь и, возможно, заняться сексом в первый раз в жизни. Да, обычная суббота.

Глубокий вдох, медленный выдох.

— Твоя прическа и макияж идеальны. Платье изысканное. У тебя все получится, — подбадривала тетя Этта. — Церемония будет настолько короткой, насколько может быть коротка католическая свадьба, а на приеме ты сможешь оставаться столько, сколько захочешь. По крайней мере, у нас не будет полномасштабного ужина. Они длятся вечно.

После долгих дебатов со свадебным организатором мы решили устроить прием с тортом и шампанским в бальном зале отеля рядом с церковью. Не нужно было координировать дополнительный кейтеринг. Никаких заученных наизусть клятв. Никаких специальных чтений или выступлений. Просто короткая прогулка, несколько повторенных слов, и я согласна. Я смогу это сделать.

Нет, мне не удалось вырваться из жизни, в которой я родилась, но это не значит, что я должна быть несчастна. Я могла найти радость в других сферах своей жизни. Идеальный муж — это еще не все. Единственное предостережение — не обманывать себя, надеясь на большее, веря в любовь. Это было не в моих силах. Если бы я позволила своему сердцу привязаться, это привело бы только к опустошению.

Я могла бы стать женой Коннера, но он был женат на мафии еще до того, как встретил меня.

— Пора, милая девочка. Ты готова? — Тетя Этта вопросительно посмотрела на меня с блеском печали в глазах.

Мне не хотелось, чтобы она волновалась, поэтому я заставила себя улыбнуться. — Настолько, насколько я когда-либо буду готова.

Пиппа вручила мне букет и накинула фату на лицо, после чего ее мама вывела нас в зал. Нежные звуки струнного квартета, играющего Канон Пахельбеля, становились все громче по мере того, как мы приближались к входу в собор. Почти так же громко, как стук моего сердца, отсчитывающего секунды до того момента, когда я стану замужней женщиной.

Это была огромная церковь — одна из самых больших в городе — заполненная сотнями гостей. Люди стояли вдоль стен под огромными панелями с яркими цветными витражами. На свадьбу, как в странствующий цирк, съехались люди со всех концов света, и я была главной достопримечательностью.

Фата, которую я надела, казалась частью устаревшей традиции в магазине платьев, но я благодарила Бога за то, что позволила тете Этте уговорить меня на нее, потому что она создавала иллюзию барьера между мной и миром. Крошечная смесь уединения.

Надеюсь, это скрывало рычание, которое дразнило мои губы, когда я брала руку отца.

Однако, с другой стороны, вуаль также не позволяла мне хорошо видеть Коннера. Хотя я не могла разглядеть его лазурные глаза, я без труда опознала его гордый вид у алтаря. Я сделала то, что он сказал, и отключилась от всего остального — от отца, публики, ожиданий — и сосредоточилась исключительно на мужчине передо мной.

Когда мы, наконец, подошли к Коннеру у входа в церковь, он шагнул вперед и откинул фату с моего лица — эту задачу обычно возлагали на отца невесты. Отец стоял неловко, словно не зная, что делать. Глаза Коннера впились в мои, и я хотела бы знать, о чем он думает. Хотя он был вечной загадкой, мой отец, несомненно, был взбешен. Коннер откровенно проявил неуважение к моему отцу, узурпировав папину роль на глазах у всех. Я могла только представить, какая ярость кипела внутри него.

Огромным облегчением была мысль о том, что после свадьбы мне не придется возвращаться домой, если я этого не захочу. Конечно, несколько часов после приема были наполнены другой формой беспокойства. Это был первый раз, когда я осталась наедине с моим новым мужем в новом доме, и я понятия не имела, чего ожидать.

Коннер долго и глубоко смотрел мне в глаза, прежде чем наконец повернуться к моему отцу и пожать ему руку. Мой жених даже не дал отцу шанса поцеловать меня в щеку или сказать хоть слово. Он держал себя под углом между нами, а затем повел меня к алтарю, не позволяя