Краткая всемирная история - Герберт Уэллс

Наконец летом 1794 г. сам Робеспьер был низвергнут и попал под нож. Его сменила Директория Пяти, которая продолжала оборонительную войну за границей и в течение пяти лет удерживалась у власти. Их правление было своеобразным перерывом в эпохе жестоких и яростных перемен. Революционный энтузиазм привел французские армии в Голландию, Бельгию, Швейцарию, Южную Германию и Северную Италию. Повсюду они свергали королей и устанавливали республики, что не мешало им грабить сокровища освобожденных народов для облегчения финансовых трудностей французского правительства. Войны становились все менее освободительными и все больше напоминали агрессивные войны при старом режиме.

Из своего монархического наследия Франция в последнюю очередь была готова отказаться от традиционной внешней политики. При Директории мы видим ее такой, как если бы революции вообще не было.

К несчастью для Франции и всего мира, появился человек, который в высшей степени воплощал в себе эгоизм французов и принес им десять лет славы и унижение окончательного разгрома, — Наполеон Бонапарт, генерал итальянской армии, водивший ее от победы к победе.

В течение пяти лет он всеми силами старался продвинуться наверх и в конце концов захватил высшую власть. Это был человек весьма ограниченного понимания, зато обладавший неукротимой энергией и всегда готовый идти напролом. В юности он усвоил радикальное учение Робеспьера, что помогло ему в начале карьеры, однако значения появившихся в Европе новых сил он по-настоящему не понимал и не сумел придумать ничего лучшего, чем опереточное возрождение западной империи со столицей в Париже и уничтожение остатков Священной Римской империи. В Вене император стал уже не германским, а только австрийским. Наполеон развелся со своей французской женой и женился на австрийской принцессе.

Став в 1799 г. первым консулом, Наполеон фактически сделался французским монархом, а в 1804 г. по аналогии с Карлом Великим объявил себя императором французов. Папа короновал его в Париже; во время церемонии Наполеон, подобно Карлу, сам возложил на себя корону. Сын его был коронован как римский король.

Царствование Наполеона в течение нескольких лет было непрерывной цепью побед. Он завоевал большую часть Италии и Испании, разгромил Пруссию и Австрию и господствовал над всей Европой к западу от России. Но победить Англию на море ему так и не удалось, а в 1805 г. его флот был наголову разбит адмиралом Нельсоном при Трафальгаре. В 1808 г. восстала Испания, и британская армия Веллингтона медленно выдавливала французов на север Иберийского полуострова. В 1811 г. возник конфликт с царем Александром I, и на следующий год Наполеон вторгся в Россию во главе объединенной армии, насчитывавшей шестьсот тысяч человек, которая была почти полностью уничтожена русскими войсками и русскими морозами. Восстала Германия, Швеция присоединилась к противникам Наполеона. Французские войска, терпя поражение за поражением, отступали, и Наполеон отрекся от престола в Фонтенбло (1814 г.). Его сослали на остров Эльбу, однако последним усилием он сумел возвратиться во Францию (1815 г.), и снова был побежден при Ватерлоо союзными войсками Англии, Бельгии и Пруссии. Наполеон умер пленником на острове Св. Елены в 1821 г.

Силы, освобожденные Французской революцией, исчерпали себя. Союзники-победители на конгрессе в Вене старались по возможности восстановить то, что великий ураган разнес в щепки. Почти сорок лет в обессиленной Европе сохранялся мир.

XLVIII. НЕУСТОЙЧИВЫЙ МИР В ЕВРОПЕ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ НАПОЛЕОНА

Две главные причины не только препятствовали полному социальному и международному умиротворению в этот период, но и подготовили серию войн 1854—1871 годов. Первая заключалась в стремлении монархов восстановить систему несправедливых привилегий и ограничить свободу мысли, образования и печати. Второй были совершенно противоестественные границы, установленные на Венском конгрессе.

Впервые стремление монархий возвратиться к прежним порядкам с особой ясностью проявилось в Испании, где была восстановлена даже инквизиция. Но по другую сторону Атлантики испанские колонии последовали примеру Соединенных Штатов и, когда Наполеон посадил на испанский престол своего брата Жозефа (1808 г.), восстали против европейской системы великих держав.

Южноамериканским Вашингтоном стал генерал Боливар. Испания была неспособна подавить этот бунт, и он вяло тянулся, подобно американской Войне за независимость.

Наконец в соответствии с духом Священного союза[52] Австрия предложила европейским монархам помочь Испании. Англия на это не согласилась, но более всего подействовало предостережение президента США Джеймса Монро (1823 г.), который заявил, что Америка будет считать враждебным актом любое распространение европейской системы на Западное полушарие. Так возникла доктрина Монро, провозгласившая, что новой власти европейских держав на американском континенте не должно быть. Это позволило новым государствам Южной Америки идти собственным путем.

Утратив свои колонии, испанская монархия все-таки могла под покровительством европейских держав делать у себя дома все, что ей заблагорассудится. В 1823 г. французские войска усмирили народное восстание в Испании по мандату конгресса Священного союза; одновременно Австрия подавила революцию в Неаполе.

В 1824 г. умер Людовик XVIII, и его трон наследовал Карл X, который поставил своей целью уничтожить свободу печати и университетов и восстановить абсолютную монархию. Был ассигнован миллиард франков на компенсацию дворянам, пострадавшим от поджогов замков и конфискаций в 1789 г. Париж поднялся против этого олицетворения старого режима (1830 г.), и Карла сменил Луи-Филипп, сын казненного во время террора герцога Орлеанского. Другие континентальные монархии ввиду открытого одобрения этой революции со стороны Англии и сильного либерального брожения в Германии и Австрии от вмешательства воздержались. В конце концов, ведь Франция продолжала быть монархией. Луи Филипп оставался на троне восемнадцать лет (1830—1848 гг.).

Таковы были зигзаги политики после Венского конгресса, спровоцированные монархической реакцией. Напряженность, возникшая из-за противоестественных границ, установленных конгрессом, нагнеталась значительно медленнее, но она несла в себе куда большую угрозу для мира в Европе. Крайне опасно смешивать под одним управлением народы с разным языком, разной литературой и разной идеологией, особенно если эти различия усугубляются религиозными противоречиями. Лишь сильная необходимость в общности, как, например, защита от нападений извне у швейцарских горцев, оправдывает тесную связь разноязычных народов, исповедующих разную веру. Там, где подобно Македонии население в деревнях и округах напоминает лоскутное одеяло, настоятельно необходима система кантонов[53]. Одного взгляда на политическую карту Европы, созданную Венским конгрессом, достаточно, чтобы возникло впечатление, что конгресс планировал как можно больше локальных конфликтов.

Совершенно бесцельно была уничтожена Республика Нидерланды; протестантов голландцев соединили с франкоязычными католиками прежних Испанских (Австрийских) Нидерландов. Не только древняя Венецианская республика, но и весь север Италии, вплоть до Милана, попал под власть германоязычных австрийцев. Ради восстановления Сардинского Королевства франкоязычную Савойю объединили с частью Италии. К уже существовавшей взрывоопасной смеси немцев, венгров, чехов, южных славян, румын, а теперь и итальянцев, добавились подтвержденные конгрессом польские приобретения Австрии, сделанные в 1772 и 1795 годах. Другая часть католиков поляков, проникнутых республиканским духом, была отдана под еще менее цивилизованную власть православного царя, а некоторые области Польши отошли к протестантской Пруссии. Признано было и завоевание Россией совершенно чуждых ей финнов. Под властью одного короля соединились весьма различные норвежцы и шведы. Германия, как увидит читатель, была оставлена в опасном состоянии беспорядочного смешения. Пруссия и Австрия частично находились в пределах Германской Конфедерации, а частично за ее границами. Сама Конфедерация состояла из множества мелких государств, в нее входил даже датский король как владетель некоторых германоязычных территорий в Гольштейне, а кроме того, Люксембург, хотя его правитель стал одновременно королем Нидерландов и большинство его подданных говорили по-французски.

Как видим, полное безразличие к тому, что для народов, говорящих по-немецки и воспитанных на идеях немецкой литературы (как и для итальянцев со своим языком и литературой, и для поляков), гораздо лучше вести дела в пределах своего языкового пространства при минимальных помехах от общения с другими народами. Недаром в одной популярной песне того времени говорилось: где слышна немецкая речь, там и Германское отечество.