Ельцин и его генералы - Виктор Баранец

Елена Александровна Агапова была помощником министра по связям с общественностью и прессой и одновременно его пресс-секретарем.

Она сменила первую пресс-секретаршу министра Татьяну Чемоданову, которая не пришлась ко двору: иногда «неадекватно» понимала свои служебные обязанности и не всегда умела «держать дистанцию» с министром. Это стало раздражать и Грачева, и начальника его аппарата. И однажды прапорщик-контролер неожиданно отобрал у Чемодановой пропуск… Такой способ увольнения вызвал у нее справедливое возмущение, но поезд, как говорится, уже ушел.

Вскоре во время посещения «Красной звезды» Грачев положил глаз на симпатичную корреспондентку этой газеты Лену Агапову. Ей и была предложена должность пресс-секретаря министра. После некоторых колебаний она согласилась. По этому поводу на Арбате острили:

— Грачев меняет девочек…

Агапова в сравнении с бывшей пресс-дамой смотрелась во всех отношениях выигрышно: ей нельзя было отказать в тактичности и уме, она быстро схватывала то, что нужно быстро написать для выступления министра, умела выжимать из подчиненных нужные справочные материалы и добросовестно выполняла обязанности члена команды. Главной была обязанность «формировать положительный образ министра». С этой целью Агапова быстро сколотила вокруг себя большой круг «своих» журналистов центральных изданий, привечала их, держала на поводке возможностью бывать в загранкомандировках. Короче, не ела свой хлеб зря. Многие положительные материалы о Грачеве появились в прессе благодаря ее стараниям.

При Елене Александровне начались кардинальные кадровые перестановки в Управлении информации. Был смещен начальник управления генерал Валерий Чирвин, явно под нажимом ушел и его заместитель полковник Владимир Климов, который в присутствии министра заявил, что не согласен с сомнительной идеологией реформирования информационной работы, которую исповедует Е. А. («Я никогда не буду «тампаксом»). По той же причине пост заместителя покинул и полковник Николай Медведев, талантливый журналист-краснозвездовец…

Елена Александровна начала формировать свою команду информационщиков, руководствуясь иногда чисто субъективными критериями. Пожалуй, самым большим ее недостатком было то, что она часто ошибалась в людях и продвигала на высокие должности тех офицеров, которых вскорости сама же просила министра снять с поста. Как-то в разговоре со мной она сама честно признала, что большой ее ошибкой было назначение корреспондента «Красной звезды» полковника Владимира Косарева на должность начальника Управления информации МО.

Косарев как организатор информационной работы, как профессионал, как управленец оказался не на высоте, его амбиции не соответствовали реальным способностям. Пожалуй, уникальным недостатком Косарева было то, что он не мог четко ставить подчиненным задачи. О коренном переломе в деятельности Управления информации говорить не приходилось. Мы продолжали барахтаться между полулживыми опровержениями критических статей и унизительными просьбами к корреспондентам сделать «положняк» о министре.

Агапова сама исправила ошибку: по ее настоянию Грачев убрал Косарева из МО.

Жизнь «при дворе» продолжалась.

Самые неприятные минуты Елена Александровна переживала тогда, когда какая-нибудь газета печатала критическую статью о министре. Грачев негодовал и выражал недовольство: «Плохо работаете с прессой». За четыре года пребывания в кресле министра Павел Сергеевич, по-моему, так и не понял, что самый надежный способ избежать в прессе негативных материалов о себе — не давать к этому повода.

Анализируя свои ошибки после смещения с должности, Грачев скажет, что одна из главных состояла в том, что «не сумел наладить работу с прессой. Не было и хорошего имиджмейкера». И он прав (наверное, я имею право судить так, проработав рядом с министром четыре года). Елена Александровна стремилась создать позитивный имидж министра лобовым, «бартерным» способом: вы, журналисты, хорошо пишете о министре, я беру вас за границу или «кормлю» эксклюзивом.

Конечно, можно «купить» десяток журналистов. Но нельзя было этого сделать со всеми военными обозревателями.

Главная ошибка Елены Александровны заключалась в том, что она более-менее разнообразно работала с прессой и слишком однобоко — с министром…

У меня иногда создавалось впечатление, что Агапова до того бдительно опекала Павла Сергеевича, что не подпускала к нему даже начальника Управления информации полковника Юрия Мамчура, который сменил Косарева. Из-за этого Мамчур часто оказывался совершенно отрезанным от текущей информации по министру. Бывали случаи, когда его не допускали на обычные рабочие совещания у министра. При таком положении, естественно, не могло быть и речи о стратегии и тактике информационной работы.

Вообще существование Е. А. «при дворе» вносило в нашу жизнь особые краски. Мне, например, иногда противно было смотреть, как седые, наделенные огромной властью генералы унизительно лебезили перед пресс-секретарем, боясь впасть в немилость. Были случаи, когда она некоторыми своими жесткими высказываниями доставляла немало неприятных минут и волнений некоторым командующим войсками военных округов — особенно в период чеченской войны…

Безусловно, ее присутствие рядом с министром на совещаниях и в командировках в какой-то степени «облагораживало» мужское общество, в котором не всегда следят за чистотой языка. Но вместе с тем женщина в команде министра долгое время была поводом для скабрезных разговоров и слухов, в которых тесно переплетались правда и ложь…

Агапова добросовестно несла свой пресс-секретарский крест до последнего дня пребывания Грачева в должности. Ушла, как говорится, не с пустыми руками. Грандиозным памятником ее верности министру стала огромная дача в Подмосковье, возведенная за время работы на Арбате…

…Уже вскоре после того, как Грачев возглавил МО, он назначил на высокую должность своего однокашника по академии Генштаба полковника Геннадия Иванова.

Поначалу Грачев намеревался пристроить Иванова на престижные должности в управления МО и ГШ. Но начальники, знавшие, что Геннадий Дмитриевич с Грачевым на короткой ноге, побаивались появления у себя под боком фаворита министра — как бы вскоре не пришлось уступать ему место…

Тогда Грачев специально «под Иванова» создал Управление военного строительства и реформ, которое из-за его некоторых расплывчатых или «притянутых за уши» функций арбатские остряки прозвали «управлением восхода и захода солнца вручную». Грачев замкнул его на себя и поручил дружку всецело заниматься реформой. Иванов стал генералом.

За годы службы на Арбате я не могу припомнить случая, чтобы многие генералы и офицеры МО и ГШ с такой же дружной неприязнью относились к какому-нибудь соседнему коллективу, как к управлению Иванова. И причина была не только в том, что люди всегда и везде не любили фаворитов. Было какое-то «общенародное» неприятие подразделения, которое выдавало продукцию, часто используя интеллектуальный труд специалистов других управлений и отделов. А в Генеральном штабе особенно не привечали «нахлебников».

К тому же раздражение у многих вызвало то, что ивановцы, пользуясь своим привилегированным положением, сумели обойти всех и заполучить земельные наделы в обход комиссии центрального аппарата.

Генерал Иванов производил впечатление человека, умеющего быстро ориентироваться в ситуации, выделять главное, что требовала военно-политическая конъюнктура, и красиво преподносить это министру.

Иногда мне казалось, что Грачев как военного теоретика и универсального специалиста ценит генерала Иванова выше, чем начальника Генерального штаба. Многие долго ломали голову над этим «феноменом» Геннадия Дмитриевича. Он демонстрировал высокую личную преданность министру и умение выжать из своего положения максимальные выгоды. Говорили, что он умеет «заставить министра подписать нужный приказ даже в туалете».

Три года солидное управление, в котором к тому же появилось несколько генеральских должностей, проедало десятки миллионов рублей, сумным видом занимаясь проблемами реформы, которой, по сути, не было.

Ивановцы выдавали за реформу естественное сокращение армии, объективно необходимые перефуппировки войск, носились с умозрительными планами создания территориальных командований и мобильных сил.

Когда Ельцину стало окончательно ясно, что разработанный в военном ведомстве план реформы трещит по швам, то он в весьма резком ключе отозвался о просчетах Министерства обороны в разработке концепции переустройства армии и ее выполнении. Одним из идеологов этой концепции был генерал Иванов. Документ был изначально провальный: концепция военной реформы выглядела материалом для «домашнего пользования» — она не предусматривала крупных мер по линии исполнительных государственных органов, механизмы их реализации. Государство оставалось практически в стороне, реформа сваливалась на плечи самой армии. Грачев концепцию утвердил.