Шлюха. Любимая - София Блейк

— Ну что, двинули в путь? — Валентина рассчиталась с официанткой, перемолвившись с ней по-фламандски, и встала из–за столика. — Как раз к темноте обернемся.

Я послушно поднялась и мы пошли на парковку, где ждал Валин темно-синий «БМВ» трехсотой серии с навороченным тюнингом. Я бы не поверила, расскажи мне кто–нибудь восемь лет назад про такое.

— Мне ездить много приходится, — пояснила Валя, видя мою реакцию. — Поэтому без хорошей машины нельзя. Да они здесь и стоят не космос, если вторые руки.

— Конечно, — вымолвила я пристегиваясь, — понимаю.

Гладкий автобан стелился впереди темно-синего капота, мы, без единой остановки миновали промышленный Гент и уже к трем часам пополудни въехали в Брюгге. По дороге Валя говорила в основном о здоровье, расспрашивала, что я знаю про всякие опухоли, какие случаи бывали у моих подруг и знакомых. Чувствовалось, что эта злосчастная киста крепко раздражает и пугает Валентину, и она ищет любые подтверждения тому, что это не столь уж опасно. Я действительно слышала от своих коллег за последние годы кучу всяких историй и жалоб. Поэтому мне удалось без труда вспомнить парочку, а там, где я не помнила подробностей, пришлось выдумывать хэппи-энд, чтобы Валя не расстраивалась. Впрочем, она и сама знала, что правду узнать можно, лишь когда материал опухоли попадает на биопсию. А это происходит никак не раньше операции. Так что разговор наш был в общем–то ни о чем, и я предпочитала смотреть по сторонам, потому что это было одно из немногих занятий, которые еще не успели мне прискучить.

Брюгге был непохож ни на один из городов, в которых я успела побывать. Он был обнесен крепостной стеной весьма сложной конфигурации, и вдобавок, весь старый город был изрыт каналами, как голландский сыр — аппетитными дырками.

Это был настоящий заповедник прошлого, соединенный с комфортом настоящего. До сих пор я считала венцом городской архитектуры австрийскую столицу. Но теперь, гуляя по узким улочкам Брюгге вдоль каналов и уютных магазинчиков, ресторанов, кофеен, я удивлялась, что люди могут счастливо жить где–то еще.

Нам пришлось припарковаться у крепостной стены, и дальнейший путь мы проделали пешком, отчего Валя довольно быстро устала. Признаться, я могла бы ходить по этому городу еще часы и часы, но брюзжание Валентины как–то напрягало, поэтому вскоре мы устроились у романтического пруда, на террасе крошечного ресторанчика, прямо под плакучей ивой, выросшей из клочка земли у бордово-коричневой стены.

Пожалуй, в целом мире я не назвала бы места уютнее, и мне вовсе не улыбалось выслушивать здесь Валино недовольство судьбой.

— Скажи, ты бы поменяла что–нибудь в своей жизни, если бы вдруг вернулась на восемь лет назад, в Брянск? — спросила я.

— Не знаю, — ответила Валя. — Вообще–то вряд ли. Но это не значит, что я должна быть всем довольна.

— Неправильный ответ, — вздохнула я. — Если ты ни о чем не жалеешь, то жаловаться на судьбу грешно. Мы, наоборот, в печальных обстоятельствах должны сохранять веселье и благодарность за то, что Он создал для нас.

Я обвела рукой чудесную панораму, которая раскинулась вокруг. Магия места делала мои рассуждения излишне отвлеченными и пафосными. Многие люди искренне считают, что весь мир им должен уже оттого, что они существуют, теперь мне казалось, что этим грехом страдает и Валентина.

— Иди ты, Сонька! — отмахнулась моя подруга. — Вот же всегда любила попиздеть, философию развести. А теперь, так ты еще набожной, что ли, заделалась? Правду говорят, что самые правильные монашенки получаются из блядей. Тут в окрестностях, вроде бы монастырь имеется, католический, правда, но тебе пойдет…

— На хрен тебя, Валюха, давно посылали? — Я почувствовала, что должна сменить тон — Соньку восьмилетней давности, коллегу и ровню, Валя готова была воспринять, но не меня нынешнюю. Пожалуй, познакомься мы только сейчас, не стать бы нам подругами вовек. Неужели с возрастом такое происходит со всеми, подумала я, и значит, у меня уже не будет более близких подруг. А, может быть, и вообще никого близкого?

— Каждый день хожу по этому адресу, — рассмеялась Валя. — Правда, иногда и промахиваюсь.

Я была рада, что Валентина подхватила новую тему для общения.

— Как это?

— Ну, здесь клиент в основном легкий, не то, что у нас в Брянике.

Я кивнула — та же мысль посетила недавно и меня, да и вообще приходила в голову, наверное, любой проститутке, прошедшей не только отечественную, но и международную обкатку.

— Со многими и трахаться–то не надо, — продолжала тему Валентина, — правда, фантазии у них могут быть самые отпадные.

— Неужели кому–то удавалось вогнать тебя в изумление?

— Вогнать в меня что?

— Не прикалывайся, Валюха, расскажи лучше о том, как тебя удивляли мужские фантазии. А то вот-вот супчик принесут, и это будет уже не в тему.

— Будто ты сама не знаешь, — уголки пухлых губ Валентины оттянулись вниз, — там где ты работала, по-другому, что ли было?

— По какому?

— Ну, блин, здесь, к примеру, такое чувство, что все эти пидоры хотят, чтобы трахали их, а не они. Многие приносят с собой страпоны, всякие игрушки, чтобы им пихали в задницу. Только черные ведут себя, как обычные мужики должны. Остальным и слово такое не подходит.

— Что, вырождается Запад?

— Наверное, Сонька, — сказала Валя без особенного значения в голосе, как о чем–то обыденном, — ты снова философией собралась меня грузить, а?

— Это не философия, подруга, — сказала я. — Просто мысли о том, как и где жить дальше.

— Проблемки у нас чуток разные, — сказала Валя. — Давай лучше отвлечемся от них, тем более, что вот, кажется, нам первое несут.

Кремовый суп из морепродуктов был настолько вкусным, что я буквально ощутила всю емкость метафоры «проглотить язык». На второе нам принесли фуа гра, и мы позволили себе по бокальчику легкого божоле, рекомендованного официантом. Не больше, потому что одна из нас была за рулем, а вторая боялась вызвать раздражение в желудке, злоупотребляя спиртным.

На обратном пути я уснула в машине, а Валя, добравшись до Антверпена, засобиралась на работу.

— Устала, я, Сонька, — пожаловалась она, — только идти все равно надо. Жалко, если место простаивает, жаба давит, понимаешь ли.

— Понимаю.

— Все–таки неслабо, когда не нуждаешься в деньгах и можешь позволить себе любую шмотку, или украшение.

— Ну да, — согласилась я, — или машину, или там путешествие.

— Хорошо, что развеялись в Брюгге, — сказала Валя. — Разве только, на работу выходить в облом.

— А хочешь, я с тобой побуду? — предложила я. — Разок испытаю, что это такое — работать в витрине.

— А что, давай, — после некоторого раздумья согласилась Валя. — И мне веселее будет.

Так впервые в жизни я смотрела на клиентов из–за стекла, и это было одновременно противно и страшновато — ведь у меня не было здесь разрешения на работу. Впрочем, Валя сказала, что она знает в лицо тех, кто может создать проблемы, и, если таковые личности вдруг объявятся, я просто не стану общаться при них с клиентами и быстро уйду. Вроде бы заходила к подруге в гости, что не запрещено в свободной стране. Еще Валя вкратце разъяснила мне, какие здесь приняты условия и как себя вести, чтобы посетитель был обслужен максимально быстро и эффективно. По правде говоря, на месте клиента я бы не стала заходить в место с подобным обслуживанием, но Валя заверила меня, что для витрин это норма. А клубные дела — это совсем другое, и нечего даже сравнивать.

И вот мы вяло болтали, постреливая глазками в сторону улицы: Валя была в кружевной накидке, с практически обнаженной роскошной грудью четвертого размера, а я сняла джинсы и выставила на обозрение публики свои стройные ножки в туфельках на высоком каблуке.

— Вот Маруан заявился, — вдруг сказала Валя.

Я посмотрела в направлении ее взгляда и увидела приветливо машущего рукой невысокого человека со щеточкой жестких черных усов. Человек уверенно направлялся к нашей двери.

— Постоянный твой, что ли?

— Угу, — промычала Валя, поправляя прическу.

— Неудобно как–то, — засомневалась я. — Может, мне уйти?

— Сиди, Сонька, — отмахнулась Валентина. — Здесь иногда работают в одной витрине по двое, так что мужики не шибко стесняются подруг.

Тем временем, Маруан появился внутри рабочей каморки, и Валя сразу же задернула шторы — это служило сигналом, что девушка занята, и другим клиентам, если они были заинтересованы именно в ней, приходилось ждать.

— Ты тоже из России? — спросил Маруан по-английски, деловито раздеваясь у встроенного шкафа.

— Да.

— Я хочу однажды побывать у вас.

— Добро пожаловать.

— Как там сейчас, холодно?

— Мороз минус двадцать и на улицах полно голодных медведей.

Маруан посмотрел на меня удивленно, потом понял, что я шучу и натужно рассмеялся. Валя, сидя на кровати уже голая, что–то сказала по-фламандски, и Маруан послушно приблизился к ней. О гигиенических процедурах здесь, похоже, вспоминать было не принято. Я опустилась на стул и постаралась не двигаться, чтобы не помешать. Маруан сказал несколько слов, мельком взглянув на меня.