Полночный поцелуй - Клер Уиллис

И увидела рисунок, бывший изначально гравюрой на дереве, с изображением мужского профиля — острый нос, маленькие глазки, заостренная бородка. С простой короной на голове, в меховом воротнике. Он гневно смотрел на какого-то далекого врага. Подпись гласила: «XIV век. Трансильванский князь Влад Цепеш. По мнению многих, первый вампир».

Голос Николая плыл над рисунком, успокаивающий, культурный голос профессора, читающего лекцию.

— Начало истории вампиров — это факт, но ткань истины со временем протерлась, в нее вплелись мифы и выдумки, и получилось лоскутное одеяло легенды.

Я подняла глаза и поплотнее закуталась в пальто, как будто оно могло защитить меня от все усиливающегося беспокойства.

Николай смотрел на меня с профессиональной улыбкой терапевта, но глаза его хищно поблескивали в газовом свете.

— Термин «вампир» — один из самых неверно истолковываемых в человеческой культуре. У слова существует множество смыслов, и ни один из них нельзя назвать точным. К примеру, вампиры не бессмертны, и в них нет ничего сверхъестественного.

— То есть вы говорите, что они не убивают людей?

— Совсем напротив, они убивают, и очень многих. Вашу подругу вполне мог убить один из них.

Это меня потрясло.

— Вы имеете в виду, что все эти люди в «Доме Аше-ров» — убийцы?

Глубокий вздох.

— Нет-нет-нет. Те люди — в самом деле человеческие существа, просто ведут себя так, чтобы удовлетворить свои психологические потребности. Многих из них обижали в детстве, и теперь их тянет к вампирской силе как к средству достижения власти или хотя бы приближения к власти и возможности управлять своей жизнью. Они пьют кровь, когда кто-нибудь на это соглашается, но они не вампиры. Нет, настоящие вампиры — это нечто совершенно другое, то, чего они никогда не постигнут.

Николай погладил кожаный переплет книги. У него были длинные, остро подпиленные ногти, напоминающие лезвия.

— Вампиры, хотя они не бессмертны, живут намного дольше людей, может быть, по две тысячи лет. Подумайте о секвойе или о комоде ком варане. Они дышат, но дыхание их холодно. Сердца бьются, но медленно. Как у ящериц, температура их тел приспосабливается к температуре окружающей среды. Холодные по природе, они согреваются кровью, контактом с человеком и теплым окружением.

Я вспомнила холодные руки Эрика, теплеющие при прикосновении к моему телу.

— Чтобы выжить, им нужна кровь, но количество ее может быть разным, в зависимости от нужд каждого конкретного вампира. Некоторые могут долго обходиться без убийств, а другие, особенно в прежние века, когда скрываться было проще, уничтожали целые города.

— Николай, все то, что я испытываю…

— Да, вы хотите знать, не превращаетесь ли вы в вампира.

— Нет! Я собиралась спросить совсем не это! Я не верю в вампиров. Он может проделывать это со мной с помощью наркотиков или гипноза…

Николай повернулся и уставился на меня. В его глазах плясали, отражаясь, маленькие огоньки.

— Анджела, давайте не будем попусту тратить ни мое, ни ваше время. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию, не к психиатру и не… как это они называются? — к культовому депрограмматору? Я скажу почему. Потому что вы уже знаете правду. Помочь вам могу только я.

Если вам не доводилось переживать религиозное прозрение, любые описания того, что я почувствовала в этот момент, ничего не дадут. Все, что я отрицала последние несколько дней, наконец поднялось во весь рост и перекрыло мне все выходы. Эрик рассказывал правду.

Губы Николая дернулись в усмешке. Он медленно кивнул.

— Я вижу, что вы все-таки пришли к пониманию. Это хорошо, потому что я должен сообщить вам еще кое-что. Вампир склоняет вас к превращению.

— К превращению?

Прежде чем ответить, он вытащил еще одну книгу — ветхий томик в кожаном переплете. «Дракула» Брэма Стокера.

— Полагаю, вы это читали?

— А кино не считается?

Он презрительно фыркнул.

— Я имею в виду фильм Фрэнсиса Форда Копполы. Это очень хорошее кино. Киану Ривз, конечно, фуфло, но все равно. — Я болтала ерунду, пытаясь скрыть нервозность.

Николай перелистнул пыльные страницы, опять прищурился и начал читать вслух:

— Ее укусил вампир, когда она в беспамятстве разгуливала во сне… Пока она находилась в беспамятстве, ему было очень удобно высасывать у нее кровь. В беспамятстве она умерла, и в беспамятстве она «Не — мертва».

Он закрыл книгу. Лоскуток кожаного переплета упал на пол.

— Брэм Стокер почти точно описал то, что случилось с Миной. Старший вампир занимался ее превращением довольно долгое время. Он «навещал» свой объект и наводил на него то, что Стокер называет «беспамятством». Я бы назвал это состоянием эйфории. А как назовете это вы, Анджела?

— Просто продолжайте, Николай, прошу вас. — Я сделала глоток вина.

— Хорошо. В телесных жидкостях вампира находится вирус, который вызывает биохимические изменения, создающие другого вампира. Но для того чтобы стать вампиром, человек должен обладать определенными генетическими характеристиками, с предрасположением к вампиризму, то есть иметь ген, к которому этот вирус может прикрепиться.

— Теперь я понимаю, что не должна была спать на уроках химии.

Николай продолжал, проигнорировав мою попытку разрядить атмосферу:

— Этот ген, как и все прочие гены, передается по наследству. Знаменитые могущественные семейства, такие как Медичи в Италии или британская королевская семья, могут создавать вампиров в родственном кругу, не допуская «аутбридинга». Кроме всего прочего, это помогает ограничивать число вампиров в мире, что крайне важно для их выживания как вида. И разумеется, человеческого вида тоже.

— То есть вы хотите сказать, что у меня есть этот вампирский ген?

— Да. И должно быть, очень сильный, раз вы можете заглядывать в мысли своему вампиру. Еще чьи-нибудь мысли вы читали?

— Да, мамины.

Николай кивнул:

— Разумеется. Видимо, от нее вы его и унаследовали.

Я обвела пальнем лицо Влада Цепеша.

— А какие еще… гм… умения можно обрести, став вампиром?

Николай захлопал в ладоши, словно обрадовавшийся ребенок.

— Превосходный вопрос, Анджела, и весьма своевременный! В дополнение к уже упоминавшимся долгожительству и способности читать мысли генетически родственных индивидуумов появляются сверхчеловеческая сила и скорость.

Я закрыла глаза, вспоминая, как Эрик поднял меня на руки и донес от пирса на Хайд-стрит до моей квартиры на Пасифик-Хайтс в мгновение ока.

«Я добежал до края деревни, где над рекой высился крутой утес. Я бежал к нему, понимая, что почти лечу, так велики оказались мои сила и скорость».