Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

заокеанских вкусностей для азорских плантаций добывал. Точнее – как суффет Эдема САМ сделал за меня эту работу, лишающую его город абсолютной монополии на драгоценные «снадобья». А вышло всё предельно просто. Всего-то и потребовалось для этого, что развернуть перед Фамеем НАШУ карту всего вест-индского региона и показать ему на ней «тайные» места проживания всех тех материковых гойкомитичей, с которыми его подданные торговать изволят. Складывать два плюс два их суффет умел. Сопоставив наши новые корабли с картой и нашим знанием обстановки, он мигом въехал в расклад и понял, что мешать нам – себе же дороже выйдет. Ну, насколько бы он там ту монополию свою продлил? На год, максимум на пару-тройку лет. И это же ценой весьма нешуточной ссоры с кланом Тарквиниев, которым он обязан сохранением и укреплением власти и от поддержки которых она теперь в немалой степени зависит. Да и сам этот Эдем долго ли просуществует без средиземноморского оружия и инструментов? Мне даже не пришлось расписывать боссу реакцию эдемского партнёра – со всей этой немой сценой и мимикой. Это Юльке с Наташкой подробно разжёвывать пришлось весь этот расклад, в несколько меньшей степени Софонибе, в ещё меньшей – Велии и тёще, чтобы до них весь юмор той ситуёвины дошёл, а мужику ведь несложно поставить себя мысленно на место другого – особенно, когда понятна специфика. А что в ней для Арунтия непонятного-то? Сам ведь олигарх, сам политик, сам монополист – да он с лёгкостью представил себе эту картину маслом вживую, в лицах и в цвете! Как тут не оборжаться! Суффету Эдема было тогда, конечно, не до смеха, но отреагировал он достойно. Приняв весь этот новый расклад во внимание и сообразив, что в товарных количествах наши собственные плантации нескоро ещё продукцию дадут, Фамей и сам понял, и Совет свой убедил, что с нами надо дружить и всячески нам помогать, дабы так и оставаться для Тарквиниев нужными и полезными и в дальнейшем. Ясно же, что не всё мы сможем у себя акклиматизировать, так что всегда найдётся чем с нами торговать. А что-то и смысла нет выращивать. То же красное дерево и тот же «железный» бакаут растут настолько медленно, что жизни не хватит результатов дожидаться, и тут кубинские леса остаются вне всякой конкуренции. А уж за десятилетия эдемцы наверняка приспособятся к изменившейся торговой конъюнктуре.

Гроза же разразилась из-за пустяка – ага, по сравнению с нашими основными результатами. Из-за Милькаты этой велтуровской. Мы-то с ним ведь из чего исходили? Из того, что он – как не от законной жены рождённый – «самым младшим» в семье считается. Законный сын Арунтия от второй жены – пацан пацаном по сравнению с Велтуром, но он – законный исходно, и оттого котируется выше, а сыновья от наложниц в карфагенской олигархии практически не котируются. А раз так – какие у его отца могут быть планы на его брак? Казалось бы, логично мы рассудили, да одного не учли – что после некоторых предшествующих событий, не без нашего участия произошедших, позиции моего тестя в олигархических кругах Карфагена ощутимо усилились, да и в наше отсутствие он тоже зря времени не терял и связи неслабые дополнительно приобрёл. Суффетом ему, конечно, не бывать, для этого финикийцем надо быть, да и не нужно это ему, но через связи свои теневое влияние у него теперь в городе вполне с властью суффета сопоставимо. И теперь даже евонный «самый младший» Велтур, оказывается, котируется повыше иных законных олигархических наследников. Соответственно, и брак его стал вопросом политическим, а он взял, да вон какой фортель отчебучил, все планы отцовские на его судьбу тем самым похерив. Меня-то тесть ни в чём не винил, не приказывал ведь он мне невинность сына оберегать, девчонку – тем более, но самого парня отчехвостил похлеще, чем я сам, когда он меня перед фактом поставил. А разве я мог не вступиться за шурина? Ну и вступился, за что и сам огрёб до кучи. А тесть – он ведь как на награды щедр, так и на звездюли, а уж напорист, если в раж войдёт – куда там до него тем финикийцам!

Спасая себя и Велтура от его бешеного натиска, я рискнул напомнить ему, что Карфаген один хрен «должен быть разрушен», а коли так, то и хрен ли тогда толку от тех олигархических связей? За эдакие «пораженческие настроения» я схлопотал от Арунтия нехилую дополнительную взбучку, но по делу крыть ему стало уже нечем, и он наконец угомонился. Ведь обсуждали всё это уже не раз, и так, и сяк хрен к носу прикидывая, и выходило однозначно, что Карфаген нам придётся сливать римлянам на хрен. Тут уж без вариантов, никак не получается иначе. Разве что только сам город от уничтожения спасти какие-то призрачные шансы прорисовываются, но только при полной и безоговорочной капитуляции с обязательным ДОБРОВОЛЬНЫМ переходом Карфагена под официальную власть Рима. Полную, на правах провинции, со всеми вытекающими. Приятного тут мало, ясный хрен, но каков выбор-то? К слову вспомнилось и найденное с Юлькой у Тита Ливия – по весне сто девяносто первого года, то бишь через парочку лет с небольшим, когда Рим полным ходом к войне с Антиохом готовиться будет, Карфаген вдруг возьмёт сдуру, да и предложит римскому сенату снарядить ФЛОТ, да ещё и ПОЛНОСТЬЮ выплатить всю контрибуцию – ту огроменную, что на пятьдесят лет им рассрочена! Охренели, что ли?! Идиоты, мля, ущербные! Это ж, мля, ещё додуматься надо было! Ведь на военный-то карфагенский флот у Рима особый пунктик! Ещё в самом конце войны, но до инцидента с разграблением севших на мель римских транспортников и Замы, Сципион даже выдачи слонов с запретом заводить новых от Карфагена не требовал, но по флоту его позиция и тогда была жёсткой – двадцать трирем и ни кораблём больше! И напоминать Риму о своей возможности в короткий срок построить и оснастить новый флот – вот кем для этого надо быть, спрашивается? А по деньгам – это ж вообще как большая красная тряпка для быка! Примерно одна пятая всей этой контрибуции будет только на тот момент выплачена – ну, малость побольше, но уж точно меньше четверти. И выплачена не без труда – на первый взнос едва наскребли, да ещё же и приличная недостача серебра при взвешивании в Риме обнаружилась, которую там же и занимать у римских ростовщиков пришлось. А теперь – после всего этого –