Миллстоун (Трилогия) - Анатолий Заклинский

Они возвращались, быстро преодолевая расстояния, на которые раньше уходили целые дни. Вот здесь они отстояли интересы яргов и помешали незаконному отъёму Злобного Яччо, а вот здесь неподалёку похоронен один из караванщиков, принявший смерть из-за него же. Возле станции, где можно было набрать воды, они наткнулись на приличную группу федеральных войск. В распоряжении отряда было несколько броневиков. Миллстоун подметил, что в отличие от тех, кого они встречали на своём пути, эти солдаты уже вооружены огнестрельным оружием.

С точки зрения выгоды для Хепперов в этом был определённый смысл. Если следовать логике, они сейчас продвигались дальше на запад, чтобы найти там тот объект, который им нужен, и основать около него новый Хепперленд. Продвинься федеральная армия туда раньше них, пришлось бы договариваться, причём, возможно, на условиях, не совсем для них выгодных. Поставка недостаточного количества хорошего снаряжения – отличный способ несколько сбавить обороты федеральных солдат. Учитывая хорошую агентурную подготовку, их продвижение могло быть поистине молниеносным.

– Нам не нужна вода? – спросил Джон.

– До дома потерпим, – ответила Долли.

Она с недоверием смотрела на людей в камуфляже, что в принципе было вполне резонно – для неё они были чужаками, и должно пройти приличное количество времени, чтобы это отношение изменилось.

Но доехать до дома им сегодня не было суждено. В районе двора, ближайшего к Рате, на дороге стоял заслон. Миллстоун, хотевший проехать прямо без остановок, вышел на улицу, чтобы поговорить с постовыми.

– В чём дело? – спросил он, нам бы проехать дальше.

– Сейчас нельзя, – ответил долговязый солдат, поправив каску, которая была ему великовата. Говорил он нехотя – не иначе произносил эти слова уже не в первый раз.

– Что случилось, можно узнать?

– Отряд пустынников засел где-то около дороги. Обстреляли уже несколько машин.

– В Рате всё спокойно?

– Говорят, да, – всё так же раздражённо бросил Солдат, – но до Раты ещё надо доехать.

– Спасибо, – добродушно улыбнувшись, поблагодарил Джон и направился обратно к машине.

– Что там? – встревоженно спросила Долли.

– Стрельба на дороге. Как утихнет, откроют.

– А в Рате?

– А в Рате, по слухам, всё тихо. Специально для тебя узнал.

– И когда двинемся?

– Не знаю.

Миллстоун завёл мотор, чтобы отъехать в сторону и не мешать другим, а потом остановился и закурил. Солнце уже клонилось к закату, и лично ему план действий пустынников виделся следующим: они будут отстреливаться до темноты, а потом уйдут. Скорее всего, они случайно наткнулись на федеральный отряд. С кем-то перепутав бойцов, они начали палить, что было очень глупо, а теперь, когда они, скорее всего, поняли, во что ввязались, отступать было уже некуда. Единственное, на что они могли рассчитывать, так это на то, что до темноты их не окружат полностью. Эти места не так хорошо знакомы федеральным солдатам, в отличие от пустынников, и сделать это будет не так-то просто.

– Я предлагаю заночевать здесь, – сказал он, наконец, – если ночью дорогу откроют, один чёрт лучше не ехать. Мало ли, кого не добьют.

– Давай, – согласилась Долли, – заодно поделим деньги, а то дома будет некогда.

– Нет, – сразу остановил её Джон, – тебе они сейчас будут нужнее. Первое время могут быть трудности, так что серебро припрячь, да и литы береги.

– Вот она, твоя федерация, – усмехнулась она.

– Смута перемен, – сказал Джон, выруливая к гостинице, где он расследовал своё первое убийство на этих территориях, – так что деньги даже не пытайся мне всучить. Ты мне тоже очень помогла, и неизвестно, кто кому ещё больше должен.

– Ладно. Как скажешь. А мне они, и правда, пригодятся. Я ведь одна.

Миллстоун ничего не ответил на эти слова, остановил машину, заглушил мотор и открыл дверь.

– Дорогой друг, – он обратился к Везунчику, сидевшему в салоне, – тебе поручаю беречь этот транспорт, а то времена нынче смутные, и мало ли что может случиться. Сделаешь?

Пёс радостно высунул язык и завилял хвостом.

– Чуть позже принесу тебе воды и что-нибудь поесть, – пообещал Джон и вскоре исполнил своё обещание.

Остаток вечера был потрачен на то, чтобы привести себя в порядок. Он не мылся и не брился уже несколько дней и с наслаждением провёл все эти процедуры. К счастью, сегодня не слишком много людей хотело отправиться в Рату, а напротив, из-за появления сил федерации мало кто хотел здесь задерживаться. Люди в камуфляже всегда воспринимаются как нечто, не сулящее ничего хорошего.

Джон возвращался в комнату уже в поздних сумерках, когда о Солнце напоминала только узкая полоска на горизонте, слегка искажённая холмами. Ему очень хотелось спать, потому что он предвидел завтра день, полный серьёзных мероприятий. Он уже как будто начинал окунаться в привычный ритм работы. Они с Долли на этот раз сняли две разных комнаты, и он не ожидал увидеть её у себя, когда вернулся.

Она сидела на краю кровати. На ней была лёгкая ночная сорочка, которую он до этого у неё не видел. Она усиливала чувство лёгкости и изящества, которые вызывала у Джона напарница.

– Я подумала, ты захочешь немного отметить.

– Наш и ваш успех?

– Да, – она улыбнулась.

Долли поднялась с кровати и подошла к столику, на котором уже стоял виски и стаканы. Только сейчас Джон заметил, что белая ткань свисает чуть ниже ягодиц, а к тому же, она полупрозрачная.

– Почему бы и нет.

Миллстоун открыл бутылку и разлил по стаканам. Ему не очень хотелось пить, но Долли была права – повод всё же есть.

К счастью, слов и выпивки в тот вечер было немного. Несмотря на то, что весь свой путь они проделали на автомобиле, усталость накопилась серьёзная.

– Я буду скучать, – тихо сказала она в темноте, незадолго до того, как они уснули, – заезжай хоть иногда.

– Хорошо, – тихо ответил Джон, уже почти уснувший.

Он проснулся один. Окно было приоткрыто, и в комнату легонько дул свежий воздух. Он встал и потянулся. Раньше, находясь на диких территориях, он испытывал какое-то непонятное чувство свободы. По мере его продвижения на запад, эти ощущения смазались и исчезли, но теперь он с радостью ощущал себя на территории федерации. Дома.

Сделав три глотка воды, он подошёл к окну и не без удовольствия закурил. Сейчас бы он поспорил с некоторыми насчёт того, что важнее, ощущать какую-то эфемерную свободу или не хвататься за оружие сразу после пробуждения, а схватив его и убедившись, что тебе ничто не угрожает, думать о том, как ты проведёшь следующий день. Возможно, сказывалась общая усталость, но сейчас второй вариант казался ему более предпочтительным.