За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сержант Макговерн, доложите по вооружению отряда и наличия к нему боезапаса! — поинтересовался Юджин.
Как оказалось, всё вооружение его нового подразделения в количестве усиленного взвода лежало в тех же квартирах. Его чистили и заряжали, когда явился лейтенант.
Итак, на сорок семь человек у них было: восемнадцать английских винтовок «Lee Enfield» примерно с шестьюдесятью патронов на каждую. Французское оружие представляло собой сразу три системы винтовок: «MAS-36», «Berthier» и «Lebel». Тут с патронами оказалось получше, больше сотни на ствол. Бельгийцы пришли со своими «Mauser M24», и у них тоже было под сотню патронов на каждого.
Что касается более тяжёлого вооружения… один британский «Bren», брат-близнец того что висел у Юджина на плече, с четырьмя запасными магазинами, и французский ручник «MAC M192429», внешне напоминавший американский «BAR» и заряжавшийся магазином сверху, как и «Bren». У последнего, правда, в запасе было целых шесть магазинов. Увы, всего этого пулемётного боезапаса хватит на полчаса боя максимум, смотря с какой интенсивностью станут атаковать немцы.
Но тут сержант Макговерн, словно бы невзначай, сказал:
— Ещё у нас есть крупнокалиберный «Vickers.50», господин лейтенант. Хороший аппарат но тяжёлый. Да и патронов к нему всего пара неполных коробок. И таскать неудобно и бросить жалко…
Эта новость чуть приподняла настроение Питерса. Пусть патронов было мало но если удастся подстеречь немецкий гробообразный бронетранспортёр с открытым кузовом или же восьмиколёсный броневик то хватит одной очереди чтобы вывести их из строя. Надо установить его где-то на верхнем этаже с хорошим углом обстрела и успеть выстрелить весь боезапас до того момента когда немцы смогут его подавить. Потому что разбирать его под огнём и переносить на другое место та ещё морока.
— Хорошо. Солдаты, хочу вам передать слова полковника Болсома, того кто не потерял боевого духа под ударами врага и сейчас вместе с нами станет сдерживать противника столько сколько получится!.. — сказал Питерс и почти дословно передал подчинённым смысл командирских слов.
Те ответили молчанием, никак не показывая своего отношения к услышанному. Что ж, Юджин и не ждал оваций, учитывая что оратор из него никакой. Как, видимо, и глашатай. Поэтому он повысил голос и заявил:
— Сейчас все берём своё оружие и идём за мной! Наш опорный пункт в трёх кварталах отсюда, поэтому поторапливаемся! Вытираем сопли, оправляемся и вперёд! У кого есть презервативы больше одной резинки? Если есть то поделитесь с другими! Так, отставить смех!.. Доставайте из кармана и надевайте на стволы! Уточняю, на стволы винтовок а не на свои стручки! Понятно? На улице дождь, я не хочу чтобы ваше основное оружие вышло из строя! Всё, через пять минут выходим! Сержант Макговерн, проследите за выполнением приказа!
— Слушаюсь, сэр! Не беспокойтесь, мы ценим наше основное оружие! — ответил тот, безуспешно пытаясь убрать улыбку с довольного лица.
А Юджин, под сдавленные смешки новых подчинённых, пошёл на кухню перекусить, отчаянно надеясь что эти проглоты не успели съесть всё до последней крошки. Двусмысленная похабная шутка, и в то же время действенный способ защитить винтовки от попадания влаги внутрь, явно заставила солдат повеселеть, а именно к этому он и стремился, желая вывести личный состав из похоронного настроения и ожидания скорой смерти. Если уж им всем суждено сдохнуть к этому вечеру то пусть его ребята напоследок посмеются. Видит Бог, они это заслужили…
Глава 68
г. Львов, УССР.
28 мая 1940 года. Полдень.
Александр Самсонов.
Ну наконец-то! Нашлась, родимая!
Вспотевший от жаркого солнца Саша снял кепку и вытер рукавом пот со лба. Духота в городе стояла как будто сейчас самая середина лета а не конец мая. Тоскливо огляделся вокруг но на глаза не попалась ни одна бочка с пивом или квасом. Конечно, можно было бы поискать какое-нибудь кафе, которое пока избегало внимания новой власти, но было лень. И так уже всё утро потеряно на то чтобы сначала найти этот местный аналог ГОРОНО, попасть туда, и путём нехитрой лести одной из сотрудниц убедить её посмотреть где работает учителем русского языка и литературы его «очень хорошая знакомая».
Улыбками и шутками добившись результата Александр вышел оттуда, спросил на корявом польском языке как проехать в нужный район, сел на трамвай и теперь стоял там где должна была работать его недавняя знакомая — Точилина Ирина. Школа, в которую её определили, располагалась в Левандовке, не слишком далеко от его места проживания, что было довольно удобно.
Длинное двухэтажное строение со стенами горчичного цвета и красивыми окнами навевало мысль что раньше, до установления советской власти, здесь располагалось какое-то польское учреждение. Колонны возле входа, помпезная лестница с перилами… Да, поляки любили жить и работать с комфортом. Ну что ж, пора зайти внутрь, нечего жариться в уличном пекле. Сегодня вторник, значит сейчас, по идее, должны идти последние уроки. И он быстро поднялся по ступенькам.
Будучи готовым к тому что его встретит кто-то вроде вахтёра Саша невольно удивился, обнаружив что за столом недалеко от входа никого нет. На нём лежал раскрытый журнал, какая-то книга, но людей не было. Ушёл в туалет или на обход? Возможно. Ну что ж, это даже к лучшему. И подошёл к висевшей на одной из стен доске с расписанием. Посмотрел какой предмет и у кого должна вести Ирина… Ага, пятый урок у старшеклассников — русский язык. Глянул на наручные часы, до перемены осталось минут десять. Можно и подождать…
Александр легко вбежал на второй этаж и уже хотел завернуть с лестничной площадки в коридор как вдруг прямо ему навстречу вынырнула чья-то фигура, издавая странные звуки. Реакция не подвела и он в последний момент сумел избежать столкновения, цепко схватив незнакомца за плечи… Вернее, незнакомку. Опа, да это же она и есть, Ирина Точилина! Вот это повезло!
Вдали послышался чей-то смех и звук захлопнувшейся двери.
С собранными в хвост волосами, смятой на груди белой блузкой и длинной, ниже колен, серой юбкой, она буквально бы врезалась в него, не успей Саша среагировать. Даже удивительно что он не услышал её шагов на подходе. Низко опущенная голова и дрожащие губы женщины явственно говорили ему что учительница родом из Омска чем-то расстроена. И довольно сильно.
