Киндрэт (Тетралогия) - Наталья Турчанинова

Из большой гостиной в холл вышла леди Лидия. Она выглядела немного встревоженной и напряженной.

— Филипп, ты не останешься на ужин?

— Извини, мама, у меня встреча, — почтительно, но твердо ответил младший ревенант.

Она с легким неодобрением приподняла идеально полукруглую бровь:

— Но ты же помнишь, какой сегодня день.

— Я помню, но мне нужно идти. Ты же знаешь, — многозначительно произнес сын Судьи.

— Да, конечно, я понимаю, — тут же откликнулась она, и Ричард с удивлением увидел выражение безмерной гордости, промелькнувшее на ее надменном лице. — Прошу тебя, будь осторожен.

— Непременно, — улыбнулся Филипп. Он наклонился, целуя руку матери, а она с нежностью отвела длинные волосы, упавшие на его лоб.

Царственный взгляд жены Судьи упал на Ричарда, и она чуть свела брови, строго глядя на него.

— Вы должны понимать, — произнесла госпожа Белова значительно, — какая честь оказана вам. Вы служите великой семье. И должны положить все силы, чтобы достойно выполнять свой долг.

— Да, мадам, — вежливо отозвался тот.

— Когда тебя ждать? — Хозяйка дома снова обратила любящий взор на сына.

— Как всегда, — отозвался он с улыбкой, — ближе к утру.

Кивком указал телохранителю на дверь, получил от матери ласковый поцелуй в лоб и поспешил выйти из дома.

Солнце уже село. Мягкие сумерки текли над землей, воздух наполнился приглушенными вечерними звуками и запахами. Белые розы, похожие на размытые бледные пятна, казались висящими в воздухе.

— Можно задать вопрос? — не сдержал любопытство Ричард, подходя к машине, стоящей у подъезда.

— Задавай, — сказал Филипп, открывая дверцу со стороны водителя.

— Какой сегодня день?

— Понедельник, восемнадцатое число, — ответил ревенант с усмешкой, затем увидел серьезный взгляд человека и понял, что не отделается шуткой. — Сегодня ночью Совет. Сбор глав всех кланов. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Да. Я знаю, что это такое.

— Отец присутствует там как Судья. И мама считает это событие самым значительным в мире. Не считая моего дня рождения, конечно. — Он оглянулся на дом, тающий в сумерках. — Теперь будет сидеть до утра и ждать, когда отец вернется… Ну, еще какие-то вопросы?

— Просьба. Я бы хотел сам сесть за руль.

— В другой раз, — улыбнулся Филипп, усаживаясь на место водителя.

— Я прекрасно ориентируюсь в городе, — заметил Ричард, но молодой Корвинус покачал головой.

— Я не сомневаюсь в твоем профессионализме. Но сегодня поведу сам.

— Это против правил, — твердо возразил человек. — Я охраняю вас и должен следить за безопасностью.

— Слушай, Ричард, не надо спорить, — пока еще мягко отозвался Филипп, но в его голосе уже послышалась отдаленная угроза. — Я все сделаю так, как считаю нужным.

Одним из правил общения с ревенантом, которому учили Ричарда, было выполнение любых приказов будущего Судьи. Поэтому телохранитель молча сел рядом, скрыв свое недовольство.

— Послушай, я отлично вожу, — примиряюще заметил Филипп. — И реакция у меня лучше, чем у любого человека. Ты ведь понимаешь, что нужен в основном для подстраховки. Меня не надо опекать, словно ребенка.

Машина мягко тронулась с места и покатила по широкой подъездной дороге.

— Ваша мать беспокоилась, — сказал Ричард, вновь возвращаясь к интересующей его теме, — на это есть причины?

— Ричард, предлагаю перейти на «ты», так будет проще нам обоим. — Корвинус притормозил у ворот, набрал код на замке, подождал, пока кованые створки откроются, выехал на шоссе, ведущее в сторону города, и только тогда продолжил: — Я еду на встречу. Она полуофициальная… вернее, совсем неофициальная, и более того, не вызовет одобрения Судьи. Но можешь не волноваться, моей безопасности ничего не угрожает.

— И с кем ты собираешься встречаться?

— Увидишь, — многозначительно отозвался ревенант.

Они оставили машину у небольшого двухэтажного здания.

Дверь открылась как будто сама собой. Гости шагнули в полутемную прихожую, скупо освещенную одним-единственным светильником под потолком, и из полумрака коридора неожиданно материализовалась невысокая, очень красивая девушка. На ней был только короткий белый халатик, натянутый на мокрое тело. Влажные светлые волосы струились по плечам, босые ступни оставляли следы на паркете. И Ричард должен был признаться, что никогда не видел такой потрясающей фигуры и такого совершенного лица.

— Кто к нам пожаловал, — проворковала она, улыбаясь, — господин ревенант. А мы уже и не надеялись на ваше присутствие.

— Госпожа Лиза, — не менее нежно ответил Корвинус, целуя девушку в мокрую щеку, — я не мог обмануть ваши ожидания.

Она рассмеялась и крикнула в темноту коридора за своей спиной: «Филипп приехал!» В ответ прозвучало несколько одобрительных возгласов, а незнакомка обратила взгляд мерцающих темно-фиалковых глаз на спутника ревенанта. И тот сообразил наконец, кто стоит перед ним.

— Это Ричард, мой друг, — сказал будущий Судья, опуская руку на плечо телохранителя.

Последнее слово он выделил интонацией, что, по всей видимости, должно было означать «этот человек не для еды», и девушка его отлично поняла.

— Очень рада, — искреннее ответила она и зябко повела плечами, — ну, проходите скорее. А то я уже замерзла.

Темный коридор вывел гостей в широкое помещение с высокими потолками, и Ричард понял, откуда раздается странный звук, послышавшийся ему еще в прихожей. В центре комнаты, прямо в полу находился большой круглый бассейн, наполненный водой. Ее подсвечивали лампочки, и она бурлила, словно снизу били ключи, озаряясь то красным, то розовым, то зеленым светом.

Над вскипающей поверхностью клубился легкий парок, пахнущий ароматом левзеи, и окутывал несколько фигур, пребывающих в расслабленных позах. Вернее, их плечи, руки и головы. В центре водоворота из пузырей и света плавал высокий пробковый поднос, на котором стояли крошечные прозрачные рюмки, наполненные напитками всех оттенков красного. От темно-бордового до розового.

В адрес ревенанта зазвучали радостные приветствия. Было видно, что к нему здесь хорошо относятся, быть может, даже любят.

Лиза сбросила халат и нырнула в бассейн к остальным. Их было четверо — две девушки и два парня.

— Это Ричард, мой друг, — повторил Корвинус, снимая пиджак, — так что прошу любить и жаловать.