Вся Робин Хобб в одном томе - Робин Хобб

в конюшне, и в ней действительно был заменен ремешок, совпадающий с тем, которым задушили Фалу.

— Значит, я не только стукнул себя по голове ведром, пока осквернял мертвых, но и оказался настолько глуп, что задушил шлюху куском собственной упряжи? Подумай сам, Спинк! Неужели ты способен представить себе, чтобы кто-то задумал такое убийство? «Я вытащу ремешок из упряжи собственной лошади, возьму его с собой в город, выманю Фалу из борделя, задушу ее и оставлю тело вместе с удавкой там, где его обязательно найдут!» Неужели кто-то может поверить, что я настолько глуп?

Спинк с силой стиснул челюсти, но заставил себя говорить:

— Невар, тебя обвиняют в таких отвратительных вещах, что любое подобие доказательств сочтут достаточным. Женщины со свистками требуют, чтобы кто-то был наказан, а подозревают только тебя.

Я вдруг вспомнил о том, что он мне сказал.

— Эпини встала на мою сторону? Прилюдно?

Он мрачно кивнул.

— Скажи ей, чтобы она отказалась от этого. Пусть изменит свою точку зрения.

— О да, и она, конечно, сразу же подчинится мужу.

Голос Спинка был полон сдержанной иронии, но в его напряженной улыбке я заметил и кое-что еще. Гордость. Он знал, что Эпини не отступит, чем бы ей это ни грозило.

— О, Спинк, прости. Из-за этого она потеряет всех своих друзей, ведь так?

— Не совсем. Эмзил решила поддержать Эпини. Она всем рассказывает, что ты прожил с ней почти месяц в Мертвом городе и даже пальцем к ней не прикоснулся, не говоря уже о вспышках гнева. Конечно, к голосу бывшей шлюхи мало кто прислушается, но тем не менее она встала на твою защиту.

Я поморщился.

— Иди домой, Спинк. Ты сделал все, что мог, а мне нужно подумать. Должны же быть какие-то доказательства моей невиновности.

— В таком случае тебе следует найти их побыстрее, — предупредил Спинк.

— Неужели они устроят трибунал в разгар чумы?

— Эпидемия прекратилась. Сразу, словно кто-то задул лампу. Некоторые называют это чудом. Я слышал, как по крайней мере один человек утверждал, что это добрый бог выказывает свою радость от поимки такого ужасного преступника, как ты.

— Она прекратилась?

— Как по волшебству. — Он мрачно улыбнулся. — Лихорадка проходит. Находившиеся при смерти выздоравливают на глазах. С тех пор как тебя доставили сюда, не было ни одной смерти.

— Как по волшебству, — горько подтвердил я. Я вновь улегся на возмущенно скрипнувшие нары и уставился в потолок, заплетенный паутиной. — Иди домой, Спинк. Скажи Эпини, что я ее люблю и прошу перестать меня защищать. И то же самое Эмзил.

— Что ты ее любишь? — недоверчиво переспросил Спинк.

— Почему бы и нет? — беззаботно ответил я. — Едва ли я что-нибудь потеряю, сказав это сейчас.

— Я им передам, — пообещал он, как мне показалось, едва ли не довольный поручением.

— Ко мне пришлют адвоката, верно? — спросил я у него, когда он повернулся, чтобы уйти. — Кого-то, кто поможет мне защищаться в суде?

— Они пытаются найти кого-то, кто согласится тебя представлять, — ответил он.

Если он думал, что его слова прозвучат обнадеживающе, он ошибся. Интересно, состоится ли трибунал, если у меня не будет защитника, подумал я.

Если бы я остался в Академии, то изучил бы военные законы и то, как они применяются. Впрочем, то немногое, что я слышал, убеждало — толку от подобных занятий было бы не много. Едва ли мне удалось бы чем-то воспользоваться для своей защиты. Я закрыл глаза и попытался ненадолго побыть мальчиком, который радостно отправился в Академию с надеждами на светлое будущее и прекрасную карьеру. В этом будущем я имел послушную и любящую жену, воспитанную в традициях семей офицеров каваллы. Карсина, что мы сделали друг с другом? Потом я стиснул зубы и признал, что ее едва ли можно винить в моих неприятностях.

Если я хотел найти виновника, мне следовало лишь посмотреть на себя. Хитч предупреждал меня, что за использование магии в собственных целях мне придется дорого заплатить. Если бы я не заставил Карсину извиниться передо мной, она могла бы тихо скончаться от чумы. Я сам подписал себе приговор. Что ж, смерть на виселице будет быстрой для человека моего веса. Скорее всего, голова просто оторвется от тела. Немного жутковато, но намного быстрее, чем висеть и задыхаться. Я покачал головой и попытался отогнать мрачные мысли. Сейчас об этом думать не стоит.

Однако ни о чем другом я думать не мог.

Голова все еще болела от удара ведром. Ощупав лицо и голову, я пришел к выводу, что должен был умереть от этих повреждений, если бы остатки магии не сумели так быстро меня исцелить. Судя по чувствительным участкам, у меня была сломана челюсть и проломлен череп. Меня раздирали противоречивые чувства: радость, что магия спасла мою жизнь, и сожаление, что я не умер быстрой смертью. И хотя исцеление происходило не так быстро, как после ранения пулей, я сообразил, что, когда я предстану перед судом, я буду уже совершенно здоров. И никто не поверит, что я получил страшный удар от мертвеца. Они найдут другое объяснение моему бессознательному состоянию.

Моя камера была маленькой и голой. Нары, горшок, зарешеченное окошко на двери, щель внизу, через которую мне передавали пищу. Из коридора лился тусклый, но никогда не гаснущий свет от висящей на стене коридора лампы. Было очень тихо. Либо в тюрьме не сидели другие заключенные, либо они постоянно спали. За все это время я видел лишь Спинка и охранников, которые приносили еду и время от времени заглядывали в мою камеру. Мне было нечем занять себя и отвлечь от мрачных предчувствий, и мои мысли метались по кругу.

Скоро я умру. Это было ясно. Я надеялся, что сумею сохранить достоинство. От одной мысли, что мне придется подниматься по ступенькам на помост виселицы, мне становилось страшно. Я решил, что не стану трястись, плакать и умолять о пощаде. Впрочем, вероятно, все приговоренные к смерти намереваются вести себя достойно; однако я надеялся, что у меня хватит на это сил. Я боялся предстоящего суда и ждал его, чтобы все наконец закончилось. Я принимал какие-то решения и отказывался от них по дюжине раз на дню. Я попрошу, чтобы все мое имущество оставили Эмзил и ее детям. Нет, я не стану упоминать Эмзил и детей, чтобы связь со мной не повредила им. Я расскажу суду все: кто я, как меня заразила магия, какие опасности несет танец Пыли, как я общался со спеками, как меня обманом убедили посадить деревья предков рядом с кладбищем