Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Федотов Павел Андреевич
(1815–1852)
Художник, один из основоположников критического реализма в русской живописи, прославившийся жанровыми полотнами «Свежий кавалер», «Сватовство майора», «Разборчивая невеста», «Анкор, ещё анкор!» и др. Был причастен к делу петрашевцев. Федотов иллюстрировал коллективный фельетон «Как опасно предаваться честолюбивым снам» Достоевского, Н. А. Некрасова и Д. В. Григоровича в альманахе «Первое апреля» (1846) и рассказ Достоевского «Ползунков» для «Иллюстрированного альманаха» (1848). О личных встречах писателя и художника точных сведений не сохранилось.
Фёдоров Михаил Павлович
(1846—?)
Литератор, журналист. В 1873 г, будучи студентом, решил переделать повесть Достоевского «Дядюшкин сон» для сцены, в связи с чем вступил с автором в переписку. Сохранилось 3 письма Фёдорова к Достоевскому и 2 ответных письма писателя к нему. Судя по всему, инсценировку «сибирской» повести студент осуществил, но судьба её не известна. Позднее, в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг., был на ней в качестве корреспондента «Русских ведомостей».
Фёдоров Николай Фёдорович
(1828–1903)
«Народный» философ, библиотекарь Румянцевского музея (1874–1898). Считал грехом любую собственность, в том числе идеи и книги, поэтому при жизни свои труды не публиковал. Впоследствии его ученики, и в частности Н. П. Петерсон, издали его сочинения в двух томах под названием «Философия общего дела». Учение Фёдорова, помимо прочего, подразумевало «имманентное воскресение» всех умерших на земле и содержало этическое обоснование бессмертия. Достоевский познакомился с философией Фёдорова в изложении Петерсона в 1878 г., в период начала работы над «Братьями Карамазовыми», где как раз вопросы веры, бессмертия, воскресения ставились во главу угла. Одновременно с Достоевским учением философа из Москвы заинтересовался Вл. С. Соловьёв. Достоевский в конце своего письма к Петерсону (от 24 марта 1878 г.) убеждённо, с запалом полемики писал: «Предупреждаю, что мы здесь, то есть я и Соловьёв, по крайней мере верим в воскресение реальное, буквальное, личное и в то, что оно сбудется на земле…» Насчёт своего молодого друга-философа Фёдор Михайлович тогда несколько поторопился, ибо тот как раз верил в воскресение не «личного состава» человечества, а в восстановление его в «должном виде», то есть, упрощённо говоря, по его мнению, должны воскреснуть на земле не тела всех живших некогда людей, а — души в делах и опыте всего человечества… Достоевский же, действительно, как и автор «Философии общего дела», верил, хотел верить, что молекулы и атомы живого организма не уничтожаются даже после смерти и что их можно собрать, соединить и в таком виде, реально воскресить умершего. Финальные строки последнего романа писателя — об этом:
«— Карамазов! — крикнул Коля, — неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мёртвых, и оживём, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?
— Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу всё, что было, — полусмеясь, полу в восторге ответил Алёша.
— Ах, как это будет хорошо! — вырвалось у Коли…»
Фёдоров, узнав об интересе Достоевского к его учению, собирался сам изложить свои взгляды в письме к писателю, однако ж намерение это не исполнилось.
Фёдоров Степан Николаевич
(1834–1868)
Литератор из Оренбурга. В журнале «Время» были опубликованы его драматические сцены «Помешанный» (1861, № 3), начало романа «Своё и наносное» (1862, № 10), снабжённое редакционным замечанием Достоевского, что эта первая часть составляет «совершенно отдельный эпизод». В связи с закрытием «Времени» между Фёдоровым и редакцией возник конфликт, связанный с выплатой гонорара, который затянулся на несколько лет. В сохранившемся письме к Фёдорову (от 25 фев. 1865 г.), уставший от долгов и претензий Достоевский с горечью отвечал на очередные угрозы с его стороны: «Иль, может быть, Вы оттого телеграфировали мне, что я Вам уже раз отвечал и обещался уплатить в январе. Помилуйте, родственник Вашего должника, хотя и близкий, но относительно наследства совершенно посторонний, — обещается Вам от своего имени (а у меня имя честное) постараться уплатить, даже обнадеживает сроком (хотя в сроке и сам ошибается), обещается для этого не щадить ни сил, ни способностей, — и всё это из чужого долга, — да я думал, что за эту решимость вести дела меня даже, может быть, кто-нибудь поблагодарит или, по крайней мере, даст мне (довольно неопытному в этих делах) время всё это устроить, а между тем мне же присылают телеграмму — извините меня — с грубой угрозой…»
Чем закончился конфликт — не известно.
Фёдоров-Чмыхов Евстафий Савельич
(1861–1888)
Литератор (псевд. Фита, Нета, Джек и др.), негласный редактор журнала «Развлечение». Будучи студентом петербургского университета, 16 декабря 1880 г., через день после выступления Достоевского на благотворительном вечере в пользу студентов, посетил писателя вместе со своим товарищем Я. Ф. Сахаром и получил в подарок фотографию Достоевского (работы К. А. Шапиро) с надписью «на память».
Филиппов Павел Николаевич
(1825–1855)
Петрашевец, выпускник Петербургского университета. Достоевский познакомился с ним летом 1848 г., ввёл его в кружок С. Ф. Дурова и позже в своих «Объяснениях и показаниях…» на следствии дал ему такую характеристику: «Я познакомился с Филипповым прошедшего лета на даче, в Парголове. Он ещё очень молодой человек, горячий и чрезвычайно неопытный; готов на первое сумасбродство и одумается только тогда, когда уже беды наделает. Но в нём много очень хороших качеств, за которые я его полюбил; именно — честность, изящная вежливость, правдивость, неустрашимость и прямодушие. Кроме того, я заметил в нём ещё одно превосходное качество: он слушается чужих советов, чьи бы они ни
