Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Готовясь к 70-летию, мы уловили существенный момент в процессе перестройки: она вступала в трудный этап. Мы не побоялись сказать об этом. Ибо наши новые подходы требовали говорить правду: это мобилизует людей, именно правда побуждает их к действию.

Действительно, к 1987 году заканчивается митинговый этап перестройки. И мы очень четко предупредили, что если вовремя не осознаем этого, не поймем, что пора переходить на всех участках, на всех направлениях, во всех сферах работы к конкретным делам, к реализации выработанной политики, если мы круто не повернем именно в данный момент, то начнем сдавать, начнем проигрывать.

На июньском Пленуме 1987 года правильно были поставлены вопросы, которые надвигались на нас в ходе перестройки, — жилье, продовольствие, товары народного потребления. Правильно мы связали решение этих вопросов со стимулированием социальной активности народа. Если посмотреть по-крупному на так называемое «дело Ельцина», то оно-то как раз и высветило этот момент в ходе перестройки — момент перехода от митингового этапа, бурного развертывания гласности и критики к практическим делам. Личные черты этого человека как бы воплотили в себе «детскую болезнь» амбициозности, понятной в эйфории начавшихся необычайных перемен, но ее надо было вовремя преодолеть. Если же это не удается, нет умения превратить свои амбиции в реальные дела, в будничную работу, тогда наступает кризис политического деятеля.

Мы остро ощутили, что теперь способность делать реальное дело начнет выявлять, кто есть кто, кто действительно может работать в условиях перестройки. На митингах нужны были одни качества — теперь другие, когда нужно давать жилье, продовольствие и т. д.

И вот тут-то особенно сказывалось отставание партийных организаций от хода событий, от идей, нуждавшихся в воплощении. Началась проверка жизнью способности партии быть в новых условиях политическим авангардом общества, а не организацией, подменяющей всех — и в хозяйстве, и в администрации, и в культурной работе и т. д. Пусть это кому-то не нравится, но будем подходить к оценке кадров спокойно, твердо, без шума именно с этими критериями — по способности действовать на уровне требований перестройки, а не только хорошо говорить о ней и клясться ей в верности.

Международная часть итогов 70-летия. Что она показала? И до этого было ясно — из бесед, встреч, из западной прессы, мнения международной общественности и политических кругов, — что успех нашей новой внешней политики коренится здесь — в наших внутренних делах, в успехе перестройки. Теперь это стало особенно очевидно. Мы увидели, как наша перестройка, вызвав огромный интерес ко всему, что у нас происходит, оживила теоретическую мысль повсеместно — не только среди марксистов и скорее в первую очередь не среди них, а во всех секторах общественно-политического движения. Международная встреча, которая была приурочена к этим дням, в этом смысле имела для нас огромное значение. Во-первых, подтвердилась правильность нашего подхода, что нужно проводить не собственно коммунистическую встречу, а пригласить всех, кто приехал на наш праздник.

В результате произошло событие большой важности. Был, собственно, совершен прорыв, прежде всего в том направлении, что впервые за 70 лет за одним столом и в обстановке спокойной теоретической и политической дискуссии встретились коммунисты и социал-демократы. И произошло это в Москве, по инициативе КПСС, под влиянием нашей перестройки. Это дало огромную пищу и для политических размышлений, и для теоретической работы, для понимания новых признаков в процессах, связанных с социализмом.

Надо признать также: ничего бы не получилось из встречи, если бы не наш подход к ней с позиций нового мышления, который позволил нам по-новому анализировать современные проблемы мира. Не менее важно и то, что мы воочию убедились в правильности нашей решимости не отгораживаться от кого бы то ни было на том укоренившемся за многие годы основании, что я-де коммунист и поэтому все равно всегда прав.

По результатам встречи услышали мы и разговоры о том, что, мол, кое-кто из ее участников где был, там и остался, и ничего ни из самой встречи, ни из того, что увидел и услышал у нас, не извлек. Но это тоже интересно, тоже побуждает к размышлениям.

Мы убедились, что можно, оставаясь на своих идеологических позициях, взаимодействовать. Прибавило доверия к нам и, прямо скажем, авторитета также и то, что мы опубликовали всех, кто выступил, без всяких купюр и ограничений. И хотя были кое у кого опасения на этот счет, но ничего не случилось, кроме того, что мы лишний раз продемонстрировали готовность к честному диалогу и сопоставлению взглядов, какими бы они ни были. И не боимся, чтобы их знали и наша партия, наш народ.

Характерно, что, как нам показалось, на международной встрече социал-демократы проявили больший интерес к перестройке, чем некоторые компартии.

В этой встрече впервые, пожалуй, возникло ощущение, что преодоление исторического раскола в рабочем движении, среди «левых» сил возможно. И отнюдь не за счет «сдачи позиций» с чьей бы то ни было стороны. А через поиск, совместное или параллельное решение общечеловеческих задач.

Что касается отношений с компартиями, то эта международная встреча и двусторонние контакты, которых было очень много, и не только на самом высоком уровне, показали, как важно, чтобы наши друзья спокойно и на основе фактов оценили то, что мы делаем. Мы увидели, что перестройка потихоньку вошла не только в лексикон, но и в саму суть теоретических и политических размышлений близких нам партий.

Мы поняли также, как вреден был какой бы то ни было нажим, малейшее проявление неравноправия, неуважительности, даже самый малый привкус коминтерновских подходов. Это время давно ушло. Каждая партия должна во всем разобраться сама. А недоразумения надо снимать в ходе откровенного товарищеского диалога.

Один товарищ назвал дни празднования 70-летия «пятью днями, которые потрясли мир». Я его поправил: это те «десять дней потрясли мир», а эти пять дней «встряхнули мир». Действительно, они позволили представить перестройку в широком идейно-теоретическом контексте. Мы больше открылись миру. И он нас лучше увидел. И мы обогатились большим знанием о нем. Произошла своеобразная «интернационализация» перестройки. Многие и мы сами в первую очередь глубже осознали всеобщее значение перестройки.

Международная встреча имела немалое значение для нашей партии и для нашей советской аудитории — в смысле воспитания в перестроечном ключе. Она позволила увидеть весь спектр взглядов на то, что началось у нас и под влиянием этого — во внешнем мире.