Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

ведь и отхватишь, не отходя далеко от кассы, по первое же число и от первого же лица… не побоюсь же этого слова… «отца», сначала за то, что не сказала ему «первому» и как водится же еще и во всем же «последнему», а потом и за то, что отказала мне — и вот тут-то мы с ним будем прям солидарны: где я — заверю его «воспитательные меры по части постановки в угол и на горох», а он… Да и нужно ли мне так, собственно, его разрешение, чтобы отшлепать тебя? А и тем более: «повторно»!

— Соф?! — Будто бы и между прочим, как и через вату и не как одновременно через толщу же морской воды, вернулась в их диалог Карина, блокируя и отстраняя теперь уже и сама, взаимно и ответно самого же Егора от них же двоих с Софией и их же уже диалога.

— Раунд! — Отсекла затем уже сама и самого же разошедшегося не на шутку парня брюнетка и если бы могла — еще бы и голосом в ладоши от радости похлопала, где-то между этим еще откинув от себя и бросив же вниз, себе же под ноги микрофон, после чего еще и попрыгав на месте и вокруг него: ведь и у нее практически получилось, почти и удалось оставить последнее слово за собой и не почти вывести его из себя, не хватило же прям совсем немного, но и чуть-чуть для нее же вполне же себе считалось, как попытка и участие, а уж и тем более с ним, да ведь и еще не вечер, они не закончили, как и не заканчивали, будучи если еще и не на середине, то и точно же не в конце, не говоря уж и о том, что если бой еще более-менее был за ней, то вот война уже и вполне же себе могла перекочевать к нему и в качестве уже победы, а и перед этим же еще факта и к ее же уже стороне — без т. — Егор, мои поздравления, вы изданы! Тираж публикаций — получите на выходе… на выходе из чата! Выйди уже из моей головы и дай с Кариной договорить!

— О! Опомнилась, мать… дурак вернулся… вспомнила. И как же ж… вовремя! А я ведь еще когда-то и как-то про себя так и думал… да даже и «знал»… что рано или поздно мне все же придется делить тебя… с ней! — Буркнул он, вернув шатенку тут же и по первому же ее не зову на ее и вне их место, дивясь же одновременно ее живучести и силе в еще пока дышащем организме, как и тому, как все быстро же растворяется, буквально же, что и исчезает, не имея просто и прежнего же значения, важности, как и цены и ценности, когда в непосредственной же близости с ним оказывается София и выходит же еще на передний план, пока всё, вся и все же тут же уходят на задний и фон.

— В моей голове?! — Ахнула уже и по-настоящему удивленная София, будучи еще же ко всему и прямо-таки сбитой с толку, и ненадолго же выпала из понимания всего и вся, как и всех же. — Ну… ничего себе. Ты же и впрямь — настоящий шахматист! Нет, я, конечно, знала… А даже если и что-то не знала, то догадывалась… Но… Чтобы так и… настолько! Да даже я этой беседы не предполагала! И да… То есть: «нет». Может, конечно же, когда-нибудь. В далеком будущем… Если уж и не прошлом. Но ведь и точно же — не в настоящем и… не сейчас! Да и не при таких конкретных же еще обстоятельствах… Как и не после! Как в общем… да так и в принципе же: беря наш же все с тобой и чуть ранее же… «инцидент на кухне»! — И даже в мыслях промычала, почти что и процедив, последние же три слова сквозь зубы, будто и вправду же секретничая с ним и боясь, что Карина вдруг что и услышит, а там и поймет, ведь и теперь еще непонятно было до конца, что и с ней же уже именно страшней: с не или без.

— И вечно же этот твой удивленный тон… Стоп! А… Оу! То есть… — и вот тут-то она была прямо уже и готова ударить себя по лицу за то, что и сама же дала ему новой почвы и простора для его же извращенного кроличье-выкапывательного разума, что и сделала же в итоге, и не раз, никак не отразив это ни в мысли, ни в слове, а там же и не только в единственном числе и небранном же формате, зато же и как надо отразила все это в голосе и самим же своим голосом, перейдя на такой ультразвук в моменте с еще же и вполне себе грубого хрипа-рычания, что он и не знал в нем, за что хвататься, за свои же и уже уши, чтоб не оглохнуть окончательно или рот, чтобы уже и в голос же не заржать, в итоге выбрал первое и не прогадал: ведь и продолжить говорить как-то тоже надо было, так и смех же через раз, то есть слово еще добавляет какой-то изюминки, а уж и тем более же когда и уши-то заложены и ответную ее реакцию на все же последующее и изливающееся же из себя-него самого потоком он получит явно нескоро — и славно! — «Его-то» ты как раз и предполагала же, да? Бывает же… И какой же, оказывается, соперник скрывался внутри той, что и ни разу же не выиграла у меня! Хотя… и тут же получается тоже двояко, ведь и если ты хотела потешить мое самолюбие… эго и ЧСВ… а ты же, получается, этого и «хотела»… то тогда… да! «Да». Определе-е-енно! — Уже и рассмеялся над ней во всю силу своих легких, гланд и горла с голосом, как и в открытую же он. — Ты побеждала из разу же в раз, когда же и как раз таки «не побеждала»! Слу-у-ушай… А может, ты и про штаны соврала? Порезала же их небось и… в рамочку вставила! Да? «Да»… Молчание — в знак согласия. Покажешь потом… И я все-таки внесу немного отсебятины… Кое-какие коррективы, знаешь… Правки-добавки и… С любовью!

* * *

— Его-о-ор! Ну пожа-а-алуйста… — взмолилась София, уже и раз в пятый, не то и в десятый прося его все