Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - Аарон Бек

Императивы: защита прав, удовлетворение потребностей

Как защитить себя от постороннего вмешательства, дискриминации и угроз в повседневной жизни, соблюдая собственные интересы и стремясь к своим целям? Очевидно, что мы не стоим перед лицом тех же проблем, которые досаждали нашим предкам в каменном веке, и нам не нужно объединяться в группы, чтобы поймать кролика или оленя либо отбиться от мародеров. Как правило, мы уверены в защите, обеспеченной нашим общественным укладом в форме законов, указов и соглашений, а также благодаря работе правоохранительных органов. Далее, мы полагаемся на принятые в нашем обществе понятия о справедливости, сотрудничестве и взаимности, облегчающие достижение наших целей, и при этом гармонизируем их с интересами других людей. Более того, грозящие карами религиозные запреты таких асоциальных или антисоциальных проявлений, как алчность, похоть и враждебность, призваны отбивать охоту к излишне эгоистичному поведению. Без этих императивов социальные группы скатились бы в хаос. Тогда никто не брал бы на себя обязательства, необходимые для выживания и создания семьи, а люди, ведомые только своими интересами, просто ходили бы друг другу по головам.

Правила, законы и санкции за пренебрежение ими не только играют роль предупреждений для потенциальных нарушителей, но и – в той мере, в какой мы их принимаем, – выполняют когнитивную функцию формирования оценки правонарушений и правонарушителей, преступлений и преступников. Таким образом, они влияют на наше поведение, а также на наши мысли и чувства в отношении всех нарушителей законности. Необходимость соблюдать правовые кодексы и принятые в обществе правила поведения побуждает нас общим образом характеризовать тех, кто им не следует, как преступников, грешников и злодеев. Поскольку мы делаем эти правила частью нашей системы обработки информации, в нашей голове могут формироваться стандартные визуальные образы преступника: уродливого грабителя, ухмыляющегося развратника или нагловатого человечка с бегающими глазами. И мы испытываем соответствующие чувства: тревогу, гнев и отвращение. Однако в большинстве случаев не фокусируемся на этих образах (хотя они в большей степени бросаются в глаза, если обращать на них внимание), но осознаём, что мысли об этих преступниках носят отталкивающий характер: они плохие, отвратительные или дегенеративные.

Очевидно, что правила, основанные на ожиданиях и условностях, в значительной степени влияют на наше мышление, впрочем, как и на действия. Представляется, что наша культура и филогенетическое наследие и сформировали у нас восприимчивость к регулированию жизни со стороны общества. Аналогичными правилам социума (оказывающим давление извне) являются наши личностные, частные правила (оказывающие давление изнутри), которые управляют нашим поведением и реакциями на других людей. Не столь важно, откуда исходит какое-либо правило – оно влияет на то, как мы воспринимаем и самих себя, и окружающих. В самом деле, первым делом правила – и социальные, и личные – влияют на когнитивные системы, а поведение уже вытекает из интернализированных правил.

Хотя в определенной мере наши когнитивные правила, доктрины, характеристики являются репликами соответствующих правил, принятых в социуме, индивидуум может иметь совершенно противоположный набор своих, частных правил – в той мере, в какой он восстает против предписаний, юридически закрепленных в законах и иных актах власти, либо принятых в обществе норм, обесценивает или ниспровергает их. Тогда некоторые из нас могут воспринимать недозволенное, вызывающее поведение как признак «крутости» (например, потребление или сбыт наркотиков) или оправдывать его (например, ограбление богатого дома).

Исследуя то, как действуют императивы во множестве разных контекстов, мы видим, что условности, нравы и обычаи играют полезную роль, влияя на (если не сказать «вызывая самоконтроль» у) людей и, в частности, на нас самих. Принятые в обществе правила поведения, будучи облечены в форму законов или оставаясь неписаными условностями, приличиями (тем, что «принято делать» или «как принято поступать»), формируют основу наших представлений о том, чего следует ждать от других. Многие из этих ожиданий возводятся в ранг требований и обязанностей: окружающие должны уважать наши интересы и преследуемые нами цели. И далее, наши персональные желания поднимаются на уровень того, на что мы имеем право: чтобы к нам относились по справедливости, честно, любезно и доброжелательно. Другие люди должны проявлять чуткость к нашим потребностям и чувствам. Правила типа «они должны», рассматриваемые как инструменты, необходимые для нашего личного выживания, становятся теми рычагами контроля за обстановкой, которые приобретают бо́льшую силу, чем те, что обусловливаются лишь предписаниями и запретами, закрепленными в законах. Фактически внутренние предписания заставляют нас влиять на окружающих с целью и в направлении нашей защиты, сотрудничества с нами, заботы о нас или даже принуждать их к этому.

Точно так же мы мотивированы налагать ограничения на других. Они – эти «другие» – не должны мешать нам, обманывать или отвергать нас, относиться к нам с неуважением, стремиться к контролю над нами, быть невнимательными и безответственными. Эти правила поведения на практике часто становятся каноническими, а их нарушения вызывают обиду, гнев или ярость, а также желание возмездия. Таким образом, социальные факторы, подталкивающие к желаемому поведению, которые потенциально могут быть полезны, могут и становиться абсолютными, экстремальными, жесткими, а следование им, как ни парадоксально, – наносить вред, больший, чем урон, предотвратить который они предназначены.

Эволюционная теория императивов

Почему императивы типа «до́лжно» и «не до́лжно» так сильны, что часто берут верх над другими, более адаптивными стратегиями, такими как стремление к сотрудничеству, переговорам или мягкому убеждению? Например, зацикленная на перфекционизме хозяйка может стремиться постоянно поддерживать идеальный порядок и девственную чистоту своего дома, хотя внутренняя сила, побуждающая и фактически принуждающая ее к этому, способна мешать гармоничным отношениям с супругом и детьми. В таких случаях обычно выясняется, что «долженствование» компенсирует страх столкнуться с неодобрением или собственное представление о своей некомпетентности и неумелости. Подобная форма того же процесса, только в чрезмерно преувеличенном виде, может быть отмечена при психических расстройствах. Экстремальные проявления действий этих императивов наблюдаются, например, у пациента, страдающего обсессивно-компульсивным расстройством, который бесконечно моет свои руки, движимый целью ни в коем случае не оказаться инфицированным невидимыми бактериями. Сила императивов «долженствования» также очевидна на примере пациента в состоянии депрессии, который из-за психического недуга, кажется, не способен ни на что, и поэтому постоянно ругает себя: «Я должен был быть в состоянии лучше выполнять мою работу в офисе (по дому)».

Чтобы обнаружить источники этих явлений, надо вернуться к анализу фундаментальных принципов, на основании которых формируются образ мышления, чувства и поведенческие модели нашего человеческого рода на протяжении веков. Похоже, наши мышление и поведение были, в основном, запрограммированы в процессе эволюции с целью обеспечить выживание наших далеких предков и их соответствие окружающей среде[92]. Очевидно, что, если