Микенский цикл - Валентинов Андрей

Я раскрыл рот от изумления – камень с шумом двигался по коридору, то и дело подпрыгивая на ходу. Нет, такого не бывает! Камни сами не бегают, идолы не ходят, у киклопов не один глаз, а два...

Словно вновь услыхав мои мысли, глыба ударилась о стену, отскочила и наконец, замерла. Обрадоваться я не успел – в конце коридора послышались чьи-то шаги.

Я вжался в нишу, затаив дыхание. Огромная фигура на мгновенье остановилась над камнем и легко, словно это был надутый воздухом бурдюк, катнула его дальше.

И вдруг я почувствовал, как меня разбирает смех. Еле сдержавшись, чтобы не расхохотаться во все горло, я поудобнее укрыл Тею плащом и, тихо ступая, двинулся следом. Гигант катил камень легко, время от времени добавляя ему скорости. Наконец оба – камень и человек – повернули за угол.

Я осторожно заглянул туда и чуть не присвистнул – места оказались знакомыми. Этим коридором мы отступали, вот и памятный вход, перекрытый тяжелой известковой плитой... Да, мы были здесь, но попали сюда с другой стороны. Значит, главный зал где-то впереди.

Гигант лихо подкатил свой груз к двери, немного постоял, переводя дыхание, а затем, легко подхватив камень, с размаху врезал им по плите. Я зажал уши, но грохот добрался до меня через подошвы сандалий. Еще удар! По плите поползли глубокие трещины...

Я понял, что третьего удара мои уши могут не выдержать.

– Богоравный Афикл! – крикнул я, стараясь не рассмеяться. – Где же твоя львиная шкура?

Спина гиганта дернулась. Афикл медленно повернулся, в полном изумлении уставившись на меня. В первый миг я решил, что он меня не узнает, но вот голубые глаза мигнули, черная борода дрогнула:

– Ванакт!

– Радуйся, Афикл! – приступ нелепого смеха внезапно кончился, и я почувствовал, что смертельно устал. – Ты не представляешь, как вовремя появился!

– Радуйся также и ты, Клеотер богоравный! – герой окинул меня внимательным взглядом и покачал головой. – Много, я вижу, врагов сокрушить довелось тебе ныне!

Он шагнул ко мне, и я испугался, что нашему Гильгамешу захочется хлопнуть меня по плечу или – не дай Бел! – обнять. Но боги пожалели мои кости.

– Сказано мне, что в подвале был заперт ты этом, – Афикл кивнул в сторону плиты. – Вот, и решил я...

– Это правильно, – я вспомнил о мерзавце Рексеноре, которого следовало распять при ярком солнце. – А теперь давай по порядку. Кто тебе сказал обо мне?

– Рея, богов наших славная мать! – герой важно поднял указательный палец. – О тебе, богоравном, заботясь, с вестью киклопа послала. Хоть был тот киклоп зверовиден, зраком свиреп, но однако же доброго нрава. Он и нашел богоравных кентавров, успевших встретить меня у Коринфа и верной дорогой направить...

Я вспомнил Роха из племени даров. Косматый парень оказался сообразительным. Впрочем, сам он едва ли сподобился бы на такое.

Тея! Она попросила Роха!

– С Теллом, вождем богоравных кентавров, сюда я добрался. Встретил разбойника мерзкого, правду глаголить заставил – все он поведал, что знал! И юнец помогал нам безвинный, коего спас ты, ванакт, от кончины напрасной и горькой...

Странная манера выражаться у моего родича!

Главное все же я понял, а остальное могло подождать. И тут я вспомнил о Тее.

– Афикл! Здесь девушка, она ранена. Нужен лекарь.

– Телл, богоравный кентавр, славен тем, что раненья врачует, – кивнул герой. – Ждет он у входа...

– К нему поспешим мы скорее, – закончил я, стараясь попасть в такт.

Тея, перевязанная, укутанная и накормленная, спала у костра. Богоравный Афикл ушел разбираться с дверью, а мы с Теллом (тоже богоравным) пили кислое вино из бурдюка и доедали подстреленного оленя. Телл, вождь кентавров, оказался о двух ногах и без копыт, и я окончательно убедился в своей правоте – и в чужой слепоте.

Вождю было за пятьдесят, он был спокоен и неулыбчив.

– Девицу оставим здесь, – Телл кивнул на спящую Тею. – Мои кентавры побудут с нею...

– Спасибо, вождь. Мне надо в Микасу... в Микены.

– Мы дадим тебе коня. Будь осторожен с ним – это конь кентавров.

Я уже успел осмотреть их коней – полудиких, злых и очень сильных.

– Постараюсь. Скажи, вождь, почему люди считают вас чудовищами?

Он даже не улыбнулся:

– Иппоандросами? Слыхал я, заклятие лежит на нашем племени. Может, и правда... А как видишь нас ты?

Я покосился на Телла. Кентавр был серьезен.

– Вы – обычные люди, – начал я осторожно. – Крепкие... С тобой, вождь, я не хотел бы соревноваться в кулачном бою.

Он наконец-то улыбнулся.

– Для многих я – иппоандрос, для тебя – человек. Ты бы удивился, ванакт, если бы узнал, какими мы видим себя сами... Но на то воля богов.

Я сглотнул, но спрашивать поостерегся. Странные дела творятся в богохранимой Ахияве!

– Ты и твои люди...

– Мои кентавры, – уже без улыбки поправил Телл.

– Твои кентавры... Вы помогли мне и спасли девушку. Будь я обычным путником – сказал бы спасибо. Но меня здесь считают ванактом...

– Тебя видят ванактом, – вновь уточнил вождь. – Сам же ты видишь себя кем-то другим, верно? Будь тверд, Клеотер Микенский, и станешь тем, кем тебя видят. Подарки нам не нужны. Мы – не твои подданные, мы хотим остаться свободными, но всегда готовы помочь. Я знал покойного Главка, твоего отца. И хоть ты не похож на него лицом...

Мне показалось, что я ослышался.

– Извини, вождь, но верно ли я тебя понял? Все в Микасе... в Микенах говорят другое!..

Телл внимательно взглянул на меня, и глаза его посуровели.

– Вот тебе ответ, ванакт. Но в ответе – загадка. Для всех мы – двутелые чудища с копытами, а ты считаешь нас людьми. Для микенцев ты похож на Главка, но мои глаза не лгут, и память еще не ослабела. Ты не похож на него, но в тебе есть что-то от Гипполаха, его отца. Как решить загадку, думай сам...

Часть ответа я уже знал – благодаря сестричке Дейотаре. Но с остальным была полная неясность. Хотелось порасспросить богоравного Телла, но тут послышались тяжелые шаги. Из вечернего сумрака вынырнул богоравный Афикл, с его могучего плеча свисало безжизненное тело Рексенора. Рядом с героем вприпрыжку бежал мальчишка, спасенный из-под жертвенного ножа. Я уже знал, что его зовут Брахос – Лягушонок.

– Жив он, – сообщил Гильгамеш, укладывая свою ношу у костра. – Дождется суда и заслуженной казни...

– А мы с дядей Афиклом!.. – закричал Брахос, но увидев, что Тея спит, тут же умолк. Я подозвал мальчишку и взял его за ухо.

Наглец ухмыльнулся и показал мне язык.

АЙН

«В Микасу»

В Микасу я прибыл после полудня. Первым, кто меня встретил, был Прет. Мое отсутствие еще скрывали, но геквет был готов завтра же начать розыски. Пришлось выслушать все, что он думает по поводу моих похождений и твердо обещать в дальнейшем не выезжать без охраны. Наконец, он несколько успокоился, предложив тут же снять охрану с покоев Дейотары. Я не возражал, но разговор с сестричкой решил отложить на потом. Мне следовало успокоиться, ей – тоже.

Прет был не прочь услышать о том, где пропадал и что поделывал микенский ванакт, но я предпочел не торопиться. Прежде всего следовало поговорить с богоравным Эрифом. Я распорядился послать за ним десяток стражников, но оказалось, что жрец уже ждет. Велев провести его в мои покои, я на всякий случай прицепил к поясу кинжал и приказал поставить у дверей дюжину шардана.

Увидев меня, богоравный Эриф расплылся в улыбке. Я решил, что первый же смешок вобью ему в глотку вместе с зубами, но жрец явно обладал неплохим чутьем.

– Радуйся, ванакт! – пухлое лицо лучилось благожелательностью. – Вижу, великий Дий, Отец богов, был к тебе милостив.

Я понял – он все знает. Неизвестно как, откуда – но знает. Я вздохнул и мысленно сосчитал до десяти.

– Не хотелось бы ссориться, жрец...

– Ссора со мной – пустяк, – улыбка исчезла, глаза стали серьезными, лишь в глубине по-прежнему светилась насмешка. – Но с Дием, Отцом богов, тебе и вправду ссориться не с руки.