Произнося желания - Дженнифер Миллер

— С первой минуты, как увидел тебя в баре, я не хотел никого, кроме тебя. — Тут я чувствую, как по моему лицу расползается широкая глупая улыбка. — И когда в тот же день я увидел тебя на тротуаре, вымокшую до нитки, с прилипшей к этому маленькому сексуальному телу одеждой, с такой яростью в глазах, будто ты проклинала Вселенную уже только за то, что та позволила дождю тебя коснуться, — тогда я понял, что пропал. Потом я мог думать только о тебе. Гадал, где ты, что делаешь, с кем ты, смотрел на дверь бара и надеялся, что следующим, кто войдёт, будешь ты. Чёрт, из-за тебя я чувствовал себя, словно томящийся от любви шестнадцатилетний мальчишка. Я так много говорил о тебе, что Йен и Марк постоянно меня затыкали. Правда, когда они познакомились с тобой, то сразу же попросили прощения.

Я смеюсь.

— Знаешь, когда сегодня Миша сказала мне, что я потеряла рассудок и что, по её мнению, ты смотришь на меня совсем не как на сестру, я надеялась, что она права. И теперь думаю, так и оказалось.

— Эспен, будь со мной. Я хочу, чтобы ты была моей и только моей. Никаких свиданий вслепую и прочей херни. Я хочу, чтобы ты была со мной. Ты… — он оглядывает меня с распутной улыбкой, — ты всё, что я хочу — более чем. Я хочу с тобой встречаться; хочу видеть, как ты улыбаешься мне и только мне. Я хочу слышать эти бесстыдные, страстные звуки, когда ты кончаешь, снова и снова, и хочу, чтобы эти губы касались только меня. Что скажешь? Ты будешь моей девушкой?

Я ответила ему поцелуем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Я лежу в объятиях Вэса, прижимаясь спиной к его груди, а он лениво гладит пальцами мою руку. Вдруг у меня в животе начинает урчать, и я тут же вспоминаю, что до наших секс-приключений мы готовили ужин.

— Ты проголодалась. Я тоже. Пойдём подогреем спагетти?

— Да, давай.

Я неохотно вылезаю из кровати, встаю, прикрывая руками интимные части тела, и выискиваю взглядом свою одежду.

— О нет. Может, не будешь?

Я озадаченно смотрю на Вэса.

— Не буду что?

— Не будешь надевать одежду на это тело. Мне наконец-то удалось тебя раздеть, и я собираюсь продлить это на как можно дольше. Никакой одежды. Мы идём на кухню голые.

Я смеюсь, чтобы скрыть охватившее меня чувство неловкости, чтобы собраться с духом.

— Что ж, тогда давай компромисс? Я хочу быстренько сбегать в душ, так что как насчёт голых под халатом? — Но видя, что Вэс уже готов заспорить, добавляю: — Иначе я замёрзну.

— Ну ладно, пусть будут халаты.

Я смеюсь над его выражением лица, ухожу за своим халатом, а потом возвращаюсь в спальню Вэса, беру его за руку и веду в ванную.

Мы весело, но быстро принимаем душ, наслаждаясь процессом мытья и исследования наших тел.

Завёрнутые в полотенца, мы спускаемся на кухню. И смеёмся, увидев разгром, учинённый нами по дороге в спальню. По пути мы осторожно поднимаем вещи и расставляем всё по местам.

Войдя в кухню, я тут же направляюсь к тарелке спагетти, которую уронила, и начинаю убираться.

— Позволь мне, — пытается вмешаться Вэс.

— Нет, я сама. А ты пока подогрей еду. Это займёт секунды.

По счастью, тарелка упала на линолеум и, похоже, действительно будет легко убраться.

— Ай!

Только вот она разбилась посередине, и я режу палец об острый край, когда поднимаю её. Это произошло настолько же неожиданно, насколько мне сейчас больно, и ранка здорово кровоточит, но Вэс уже тут как тут.

— Дерьмо. Я же говорил, что сам должен этим заняться, а теперь ты порезалась. — Он забирает у меня из рук остатки тарелки с едой, выкидывает в мусорное ведро и быстро возвращается ко мне, чтобы осмотреть палец. — Не шевелись.

Оставив мой палец, он отворачивается взять аптечку, а затем быстро очищает рану и накладывает повязку.

— Всё не так уж плохо, едва… — Я останавливаюсь на середине фразы, потому что Вэс подносит мои пальцы ко рту и нежно целует каждый, начав с пораненного. Сначала это кажется милым, потому что его поцелуи облегчают боль, но потом он берёт один палец в рот. И между моих ног расплывается тепло, Вэс замечает мою реакцию, и его глаза темнеют от страсти. Он отпускает мой палец и начинает целовать руку, отодвигая ткань, но потом срывается, тянет халат за пояс и сбрасывает его с моего плеча. Он целует мою шею и прикусывает мочку уха.

— Ммм, мне кажется, ты кое-что пропустил.

— Разве? Где? Здесь? — спрашивает он и спускается губами чуть ниже.

— Нет, ниже.

— Здесь? — Он целует мою ключицу.

— Близко, — шепчу я.

Вэс раздвигает халат и целует меня над грудью.

— Наверное, здесь.

— Нет, но теплее, — дразню я.

Он берёт в рот мой сосок и нежно его посасывает, и из меня вырывается стон. Вэс смотрит на меня с ухмылкой.

— Уверен, это было здесь. — И он начинает прокладывать дорожку из поцелуев обратно вверх.

— О нет, теперь холоднее и холоднее.

— Не может быть!

Вэс поднимает меня и усаживает на столешницу, халат спадает на пол. Он целует меня под одной грудью, потом под другой, затем нежно целует посередине и спускается ниже.

— Теплее, теплее, о, горячо. Очень горячо, — задыхаясь, говорю я ему.

Он усмехается и проводит языком по ямке пупка. Потом отодвигает меня дальше от края и раздвигает мои ноги. Я опираюсь пятками о столешницу и приподнимаюсь на локтях, но внезапно чувствую неловкость из-за того, что полностью открыта перед ним.

Я смотрю на него, и он, должно быть, замечает выражение моего лица или моих глаз, потому что его взгляд становится мягче. Вэс наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня в губы, а потом возвращается к моему животу и начинает спускаться ниже.

— Насколько теперь горячо?

— О, милый, ты просто обжигающе горячий. Я поняла это сразу, как увидела тебя. — Я стараюсь изобразить игривую улыбку, но так как раньше я никогда не старалась кокетничать, то чёрт его знает, что у меня получилось.

Вэс тихо смеётся, и это чертовски сексуально. Словно этот его смех предназначен только для меня.

— Я не это имел в виду.

— Очень горячо. Очень-очень. — Его язык касается меня одним горячим влажным прикосновением, и я запрокидываю голову назад от ощущений. — Боже, ты сейчас сгоришь!

— Как и ты, любимая. Скоро. — Какая самоуверенность, граничащая с нахальством! Но он может тешить себя любыми иллюзиями, лишь бы не останавливался.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и наши взгляды встречаются. Он наблюдает за мной и проводит по мне языком. Ещё раз, и ещё раз. Вэс закрывает глаза и издаёт низкий гортанный звук.

— Я не могу тобой насытиться.

Он продолжает поднимать меня всё выше и выше, а когда всасывает в себя мой клитор, я больше не могу терпеть. Наблюдать за ним, чувствовать его, видеть, как он получает удовольствие от того, что дарит удовольствие мне, слышать его шёпот — это слишком, и я отдаюсь желанию и теряю контроль. Выгнув спину, я отдаюсь приближающемуся оргазму, и когда он приходит, из меня вырывается громкий и высокий крик.

Вэс помогает мне прийти в себя, убедившись, что я получила каждую восхитительную каплю своего оргазма, затем отстраняется и улыбается мне. Он облизывает губы, словно наслаждаясь моим вкусом, и от этого внутри меня что-то вновь шевелится. У меня трясутся ноги, и я готова упасть на столешницу, но Вэс мне не позволяет. Он ставит меня на ноги, скидывает с себя халат, разворачивает меня, перекидывает через высокий табурет и входит в меня сзади.

— О боже, — стонем мы в один голос.

С каждым его толчком я отвожу бёдра назад. Вэс протягивает руку вперёд, гладит мою грудь, а потом щипает за сосок. Затем его пальцы прокладывают дорожку вниз по моему животу, он находит мой клитор и начинает снова подталкивать меня к краю.

Моё тело уже подёргивается от чувствительности, а он продолжает водить пальцами по кругу, и во мне снова нарастает оргазм. Вэс шепчет какие-то слова, которые я не могу разобрать. Ощущения берут надо мной верх, и я, сама ещё того не сознавая, вновь кончаю. И так сильно, что у меня подгибаются колени, но Вэс удерживает меня и быстро находит своё освобождение.

— Не двигайся, ещё секунду. — Я почти смеюсь над его просьбой. Я бы не смогла пошевелиться, даже если бы захотела. Он быстро возвращается и убирает следы от наших любовных упражнений, а я поднимаюсь и достаю из кладовой недавно купленные тряпки. Вернувшись к столешнице, усердно тру то место, где до этого была моя задница. Вэс начинает смеяться и никак не может успокоиться.

— Что? Ты хочешь есть отсюда?

— Я уже это сделал, детка.

От его слов я краснею, но всё равно заканчиваю уборку, а потом поворачиваюсь к нему, положив руки на бёдра.

— А теперь мы можем поесть…

— Я только что…

Я поднимаю руку.

— Даже не вздумай заканчивать эту фразу. Мы можем поесть… спагетти, салат и хлеб… сейчас, да? Думаю, ты проголодался.

— Уже насытился.

Я вновь краснею. Мы надеваем наши халаты, я накладываю тарелку для Вэса и ставлю её в микроволновку, а пока его еда греется, накладываю порцию себе. Усевшись, мы ужинаем, сначала в тишине, просто наслаждаясь компанией друг друга и блюдами.