Время для жизни - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Фотографии, говорят, если крупные – будут дорого стоить?»
- Ну… тогда – фотографии во что-то типа альбома, клиентам показать. А крупно – как на плакате – рисунки. Художника-то найдете? Ага… вот и ладненько. И повесите их… да вон – в фойе, рядом с кассами. Пусть взгляды притягивают. Мужчины и заинтересуются.
«Промоушн, это вроде бы называется… или нет?».
Потом Иван спросил про опасную бритву. Уже не раз потирал себя по подбородку и с неудовольствием ощущал тонкие волосенки. Так-то их щетиной не назовешь, молод еще, но и «козлячью» бороденку заводить – никакого желания.
Александр принес набор. Новый. Бритва, помазок, стаканчик. Еще в наборе была керамическая палочка – для правки, а на крышечке набора, изнутри – зеркальце.
«Х-м-м… и вовсе не «Золинген», как можно было подумать! Вообще какая-то неизвестная ему фирма. Ага… «Шведен», страна-производитель, то есть. Ну – «Шведен» - тоже неплохо!».
А денежки-то улетают!
Во вторник, уже к восьми утра, Иван был у конторы Лесобиржи. Дождавшись у крыльца прихода Тимофеича, спросил:
- Доброе утро! Ну, что, Василий Тимофеевич! Получается что с клубом?
Тот сморщился, как от лимона:
- Клуб этат… в печенках у меня сидит! Вот спихнули на меня эту докуку, а кто все делать-то будет… и-эх! – он махнул рукой, потом посмотрел на Ивана, - вон, вишь в курилке мужики сидят? То твои… коллеги, ага! Вместе работать будете, на клубе. Ждите там. Планерка у директора закончиться, я выйду и все обскажу.
Иван подошел к стоящим неподалеку скамейкам, на которых сидели двое пожилых мужиков. Оба лет по пятьдесят, одеты… ну – как сельские жители сейчас одеты. В рабочее, что не жалко!
Поздоровался, присел рядом. Один из мужчин, видом посправнее, коротко кивнул, посмотрев с любопытством. Второй – ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону Ивана.
«Вот же… еще один… чудак! Поздороваться что ли тяжело?».
Через некоторое время к ним подошел Тимофеич:
- В общем так, мужики! Вы трое оформлены. Пока – рабочими на стройке. Потом, как клуб закончат, то – перед передачей, переоформят на должности сторожей, да еще ставки истопника, да дворника – меж вами поделят. Подходяще так должно выйти! Сейчас идете на место, присмотритесь, что и как, что там делать в первую очередь, что – после. Там сейчас директор уже должен быть… Прости, Господи! Кто это чудо в директоры назначил! Чем люди думают?!
Тут уж Иван с мужиками переглянулись – что там за человек-то такой, если Тимофеич, так относится?
- Ладно… то дело – другое! Часа через два… ну, может – три… к обеду – точно! Я подъеду, инструмент там привезу, еще чего. Да и своим взглядом посмотреть хочу, что там сделано, да что делать нужно. Какие материалы привезть надо! Вот, мужики, парень, зовут Иван! Вы уж своим взглядом посмотрите, что к чему, а Иван – запишет. У тебя сколь классов образование? Десять? Ну – почти инженер, что ты! Вот так… набросайте, что и чего. Лады? Ну – все, а побег! А то у меня и кроме этого клуба забот – полон рот!
Вновь принятые работники поднялись, переглянулись и подались по дороге в сторону деревни, а стало быть, и клуба.
Шагалось легко. Утром, солнышко, воздух свежий – лепота!
За плечами Иван нес вещмешок, который ему еще Савоська «подогнал». В мешке лежал котомка с продуктами, собранными Петровной. Изрядная часть каравая хлеба, все те же варенные яйца, шматок сала в тряпице, пара луковиц, да бутылка с молоком, чье горлышко Иван заткнул подстроганной по размеру палочкой. Вполне хватит нормально пообедать!
Еще в вещмешке лежала финка в новых ножнах. Сбрую Иван брать не стал – к чему лишние вопросы. А нож – так у каждого нормального мужика при себе нож имеется, такой, не такой или вообще – перочинный, но ножик хоть какой должен быть! Ножны и сбруя у Ивана получились неказистые, но вполне – рабочие. Примерил по ноге, походил, даже – попрыгал. Не болтается, не давит. А что – непривычно, так – со временем привыкнет.
Сначала взяв привычный ему темп, Иван заметил, что мужики сразу стали отставать. Мало того, что – возраст, да еще один из них, тот, что не погнушался поздороваться – сильно хромал. Пришлось остановиться, дождаться их, а потом – приноравливаться к их неспешной ходьбе.
Идти тут – километра три, как не больше. Постепенно, слово за слово, все-таки разговорился этот, хромой мужик. Второй, нелюдимый который, шел впереди них метрах в пяти, и в разговоре участия не принимал.
Отвечая на вопросы, Иван рассказал о себе, что, мол, приезжий, здесь – меньше месяца. Детдомовский, чуть больше двух лет работал на Севере. Что – решил все-таки учится, вот – приехал в Никольск, к знакомому дядьки. Тот и сосватал его на эту работу.
- Так что ж… если учиться надумал, зачем на работу устроился?
- Так за два года-то, все, что в школе учил – уже подзабылось! Куда я сейчас поступлю? В ФЗУ, разве что. Ни в техникум какой, ни в училище… Вот и решил, поработаю зиму, учебники возьму, вспомню что, а на следующий год – уже поступать решу. Правда, еще не определился – куда.
Так, за разговорами, не торопясь, они дошли до клуба. На лавке у входа, сели, покурили. А тут и Тимофеич на полуторке подъехал.
- Ну что? Смотрели уже? Что тут к чему? – сразу с места и в карьер.
- Так… когда бы мы успели-то? Только ж дошли! Вот – и цигарку еще не скурили! – возмутился «нелюдимый».
«О как! Он говорить умеет! Первые слова, что от него услышал!» - Иван был удивлен.
- Что-то долго ходите… Ладно! Где тут директор этот! – Тимофеич по-хозяйски зашел в здание, - Илья Николаевич! Директор! Илья Николаевич! Вы где тут?!
И чуть слышно добавил:
- Ну и где этот блаженный?
«Почему блаженный? Что-то я уже боюсь – этого директора!».
К удивлению Ивана, никаким блаженным появившийся в вестибюле здания молодой мужчина не выглядел.
«Ну да… как на вид – то на директора клуба… да на любого директора! Этот человек не тянет».
На вид, этому парню было лет двадцать пять – двадцать семь. Одет – по-простецки: штаны, туфли неказистые, простая сорочка с подвернутыми рукавами. Буйная шевелюра темно-русых волос, худощавый. Можно
