Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина

– Не слушайте эту ведьму, Василиса, что она понимает в страстных чувствах? – отмахнулся Ян Вольфович от слов коллеги. Примечательно, что даже слово «ведьма» прозвучало у него обыденно и необидно, так что библиотекарша только улыбнулась. – Вам по договору еще три года в нашей деревне жить, так почему бы мужем заодно не обзавестись? Я с первого взгляда понял, что мы созданы друг для друга! Подумайте, вы бросили большой город, уехали за сотни верст и встретили меня – это судьба, не иначе!

– А через месяц-другой вы встретите новую судьбу, и что несчастной мне тогда делать? – притворно загоревала Василиса.

– Я буду самым верным мужем на свете!!!

Василиса с недоверчивой улыбкой покачала головой, но физрука неожиданно поддержала Всемила Ламиевна:

– Если и впрямь женится, то верен будет, – подтвердила она. Потом неприязненно усмехнулась и ядовито добавила: – Как пёс.

Ян Вольфович вспыхнул, по скулам у него заходили желваки, но усилием воли он сдержался и ничего не ответил. Ясно, что этих двух связывает давняя нелюбовь друг к другу. Учитывая их большую разницу в возрасте (библиотекарша была предпенсионного возраста) это вряд ли последствия старого романа. Впрочем, Василисе нет дела до того, кто кому на любимую мозоль наступил – она была намерена поддерживать вежливый нейтралитет со всеми, если с дружбой не сложится.

Раскладывавшая по папкам детские рисунки Дарья Моревна убедительно попросила все романтические свидания и неромантические склоки перенести в личные кабинеты, и под этим предлогом Василиса сбежала из учительской от черных очей мужественного учителя трудов и физкультуры.

Обойдя по периметру второй этаж и убедившись, что таблички на кабинетах содержат лишь известные ей имена, Василиса поймала себя на том, что опять неосознанно спустилась вниз и прогуливается невдалеке от директорского кабинета. В течение дня она увидела почти всех своих коллег… всех, кроме Елисея Назаровича. Он ее избегает, как предсказывала Галина Ивановна? С чего бы? Занят человек и все. А ей почему-то нестерпимо грустно от того, что она его не увидит сегодня, и все крутятся мысли, кого же он катал на лодке по реке – ни у одной женщины в школе, включая синеглазую Мару, не было такого нежного и звонкого голосочка, как у той девицы. Вообще-то, вспоминается, что директор обещал ей объяснить причины своего недовольства новой системой оплаты труда. И где же обещанное?

Потоптавшись у двери в директорский кабинет, Василиса постучала. Ответа не было, и она постучала еще раз.

Дверь скрипнула, чуть приоткрывшись. О, у Елисея Назаровича не заперто? Отодвигая не к месту разошедшиеся фантазии, напоминающие про сказку о Синей Бороде и его не в меру любопытной жене, Василиса заглянула внутрь. Директора в кабинете действительно не было, но она ведь может его дождаться, верно?

Оставив открытой дверь, чтобы никто не заподозрил ее в тайном шпионаже за директором и просмотре его бумаг, Василиса вошла и осмотрелась. Все было, как ей запомнилось, ничего необычного. В этой стороне школьного коридора было тихо, других учителей поблизости не было, никого не было, и она почувствовала, что ведет себя глупо, как юная фанатка поп-звезды, готовая часами ждать своего кумира, сидя у порога концертного зала, лишь бы увидеть его мельком.

– И чё пришла? – проскрипел за спиной низкий басок.

Василиса оглянулась, но никого не увидела. За спиной был пустой коридор и зеркало на стене – тоже пустое: в нем опять ничегошеньки не отражалось. По спине Василисы пробежал холодок страха, и она пожалела, что Игнату заветные пилюли против галлюцинаций привезут только в выходные.

Шагнув к зеркалу, она встала напротив него и замахала руками. Отражения не было. Попрыгала – результат нулевой. Поверхность зеркала была ясно-голубой.

– Темный народ пошел, совсем со своими гаджетами говорить разучились – на язык жестов перешли, – фыркнул тот же голос. Шел голос со стороны зеркала. – Молвила бы, как исстари положено: «Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи…» Так нет же – прыгает тут, машет, скоро пинать начнет. Темнота, одним словом!

Василиса немо таращилась в пустое зеркало.

– Не заглядывайся, я не Янус – замуж не позову, – захихикал басок.

– Ничего не вижу. Ничего не слышу, – зашептала Василиса, зажмуриваясь.

– Это-то ясно, директор сразу сказал – чужачка, а наши-то все в сомнениях ходют – вдруг своя! – скрипнул голос и замолчал.

Тишина длилась и длилась.

Василиса осторожно приоткрыла один глаз и увидела в зеркале себя – с перекошенным от испуга лицом и одним зажмуренным глазом.

– Тьфу, тьфу, тьфу, – выпалила она. – В лес, срочно в лес! Свежий воздух, природа, грибочки… Главное – бледных поганок не набрать, а то галлюцинации покажутся мелочью.

Глава 19. Заповедные болота

На пороге дома Василису встретил деревенский кот, тот, который Баюн. При виде девушки котище оживился, замурлыкал и, просительно заглядывая в глаза, стал тереться о ноги, едва не сбивая Василису на землю своей увесистой тушкой.

– Богатырский котик. С чего ты такой толстый, если ничей? – проворчала под нос Василиса, открывая дверь.

На нее посмотрели обиженно и с демонстративной грациозностью и гордо поднятой мордой просочились в кухню поперед хозяйки. Кот обиделся на эпитет «толстый»? Не смешите…

– Тебя вся деревня откармливает, что ли? – продолжила монолог Василиса. – Ладно, я не жадная. За сосисками пришел?

– Му-у-ррр, – оживился котище и кивнул лобастой головой.

Василиса икнула и протерла глаза.

– В лес, срочно в лес, – прошептала она себе под нос и включила электроплиту. К счастью, та работала. – Надо бы лампочки поменять, пока светло.

В то время как варились сосиски с макаронами, Василиса, балансируя на трехногом табурете, выкручивала старые испорченные лампочки и ставила новые, купленные вчера в магазине. Гордясь своей самостоятельностью, она слезла с табурета и с чувством героя-победителя щелкнула выключателем.

Лампочки загорелись. Затрещали. Мигнули ярко и… погасли. Все, в обеих половинах дома, как и вчера.

– Что ж это делается-то, а?! – в сердцах воскликнула Василиса.

– О-у-у-гневу-уу-ш-шшка хамит-сс, – тихо, мурчаще-шипяще раздалось сбоку.

Василиса подпрыгнула от неожиданности и оглянулась. Слева от нее сидел только кот, не мигая смотря зеленющими глазами.

– Какая огневушка? – растерянно переспросила Василиса. Боженьки, она разговаривает с котом?! В лес, срочно в лес!!!

В ответ на заданный без раздумий вопрос кот переступил передними лапами, раскрыл пасть, потом закрыл, вздохнул совсем по-человечески и как-то коряво, неубедительно произнес:

– Мяу.

Четко сказал, именно сказал, как ребенок, читающий вслух. Подумал и членораздельно повторил:

– Мя-у.

Василиса горестно вздохнула и спросила с тоской:

– Сосиски сварились, будешь?

Кот кивнул и облизнулся.

– В лес, срочно в лес, – как заклинание от всех болезней повторила Василиса и занялась дележкой ужина: половину сосисок коту, половину – себе, к своей порции добавить макарон и залить их кетчупом.

Кот умял все предложенное (включая большую часть Василисиной пайки), благодарственно махнул пушистым хвостом и исчез за выходной дверью. Мара была права – этот котик в доме жить не будет: стоило ему наесться – и поминай, как звали.

Помахивающую полиэтиленовым пакетом Василису (корзинки в доме не нашлось) лес встретил птичьим гомоном, таинственными шорохами и далекими переливами воды в реке. Как и обещал Игнат, трава была невысокой, мягкой, темно-зеленый мох упруго пружинил под ногами. Над головой сплетались кроны деревьев, защищая глаза от слепящего солнца, и их сень была подобна крыше дружеского дома, приютившего странницу из дальних земель.

Казалось, лес ждал Василису, радовался ее приходу. Птичьи трели на ее пути становились звонче, редкие бабочки подлетали ближе, колючие ежики высовывали из кустов любопытные черные носы. Вокруг девушки разливался аромат поздней малины и ежевики, а у ног ярко поблескивали капли спелой брусники. Вот и грибок в стороне стоит – на белой ножке с плотной коричневой шляпкой. Боровик, точно как на картинках рисуют!