Иван Царевич и Серый Волк - Сергей Шведов

– Вы работаете на Матёрого? – прищурился Киндеряй.

– Если бы мы работали на Матерого, то с какой стати мы с тобой стали бы договариваться о дележе добычи. Цель Матёрого – прихлопнуть контрабанду, и тебе она хорошо известна, Леонид Петрович.

– Вы блефуете, – оскалился мафиози. – Я вас выведу на чистую воду. Ты здорово рискуешь, Царевич, и рискуешь головой. А этого твоего шоферюгу я на куски порву.

– Попрошу не оскорблять, – рявкнул неожиданно даже для Ивана Кляев. – Я тебе не шоферюга, а лорд Базиль, а это королевич Жан, наследник престола Беохотии, одного из самых могущественных королевств из всех существующих во вселенной.

Костенко открыл рот, потом закрыл его. Лицо Валерки Бердова пошло красными пятнами. Царевич, мягко говоря, тоже был удивлён Васькиным выпадом, но хранил подобающее случаю высокомерное молчание. В конце концов, когда вас аттестуют столь высокопарно, то вам остаётся только щёки надувать да напрягать мозги в поисках выхода из дурацкого положения, в которое вас столь неосторожно поставили. Конечно, Костенко не настолько глуп, чтобы поверить в Кляевский бред и опомнившись от чужой наглости, он немедленно потребует доказательств, а Ваське крыть это требование будет нечем. Придется быстренько уносить ноги из логова зверя, и хорошо, если дело обойдётся без стрельбы.

Костенко, наконец, обрёл себя и захохотал, хлопая ладонями по ляжкам. Валерка Бердов тоже расплылся в снисходительной улыбке интеллигента простившего пролетарию его неудачную попытку прорваться с суконным рылом в калашный ряд.

– Я знаком с Иваном Царевичем вот уже почти двадцать лет, – сказал Бердов. – Ты погорячился, Василий.

– А я знаю королевича Жана чуть не с самого рождения, – усмехнулся Кляев. – И что с того? Ты ведь вообще близорукий, Валерий. Десять лет прожил с женщиной, даже не подозревая, что женился на Семирамиде. И в Шараеве ни ты, ни Киндеряй не сумели раскусить одного из величайших чародеев и магов всех времён и миров Магона – Сан Саныч чародей? – Костенко от удивления даже оборвал смех. – Разумеется, – подтвердил Царевич, решивший, что сейчас не время отмалчиваться, – Неужели ты думаешь, что сам Кощей Бессмертный пошёл бы на серьёзную сделку с провинциальным издателем и мелким бизнесменом. А здравый смысл, а профессиональная гордость злодея, наконец.

– Но он же в КПСС состоял, – привёл последний и довольно хиленький довод в пользу Шараева мафиози.

– Я тебя умоляю, Леонид Петрович, а кто у нас в ней не состоял, – ухмыльнулся Иван. – А потом, почему ты можешь быть чародеем Киндеряем, а Сан Саныч не может быть великим магом?

– Но я ведь стал чародеем недавно, можно сказать на днях. – Все когда-нибудь начинают, – пожал плечами Васька. – Одни начинают на днях, другие за три тысячи лет до нашей эры.

Костенко бросил затравленный взгляд на Валерку Бердова, но тот, пребывавший, по наблюдениям Царевича, в глубокой задумчивости, ничем, похоже, помочь мафиози не мог. Впрочем, Ивану Бердов вопрос всё-таки задал:

– Значит, это вы, ваше высочество, закрутили карусель вокруг молодильных яблок? – А вы до сих пор полагали, что дверь в Берендеева царство вам помог открыть простой российский писатель Царевич? – вскинул бровь Иван. – Откуда такой наив, господа?

– Но зачем вам это понадобилось? – Его высочество развлекается, – небрежно заметил лорд Базиль. – И в своих развлечениях волен никому не давать отчета.

Бердов, как человек вежливый и интеллигентный на ответе и не настаивал, мучительно размышляя над решением только что заданной задачки. – Следовательно, если рассуждать логически, жену Наталью мне подсунул Магон? – Жену твою зовут Семирамидой, она давно связана с Магоном, насколько мне известно, – сообщил лорд Базиль. – На редкость распущенная особа.

– А Ираида Полесская? – вскинулся Костенко. – Трудно сказать, – вздохнул королевич Жан. – Когда речь идёт о четырехмерном пространстве, трудно утверждать что-то наверняка. Но родившаяся пятьдесят лет назад Ирина Полесская вполне может быть матерью царицы Семирамиды, вроде бы умершей тысячи лет назад.

– Но это уже даже не бред, – взвизгнул Костенко. – Это форменное сумасшествие! – Ну почему же, – неожиданно пришёл на помощь «королевичу Жану» Бердов. – Если время течет не линейно, а, скажем, по спирали, то ничего удивительного в том, что Ираида родила Семирамиду нет.

– После ваших подвигов в Берендеевом царстве, господин Киндеряй, можно было бы научиться более широко смотреть на процессы происходящие во вселенной, – укоризненно заметил Царевич. – Мы с лордом Базилем полагали, что имеем дело не с испуганным обывателем, а с человеком, способным трезво оценить ситуацию. Вы ведь обладаете магической силой, господин Костенко, почему же вас удивляют с чужие паранормальные способности?

– Не морочьте мне голову, – неуверенно отмахнулся чародей Киндеряй: – Эти способности я могу реализовать только в Берендеевом царстве. В Российской Федерации магия и чародейство не в ходу.

Лорд Базиль саркастически и очень вовремя рассмеялся. Царевич с удивлением отметил, что, став лордом и майором ФСБ, его старинный друг-приятель и внешне как-будто переменился. Во всяком случае, держится он в совершенно паскудной и проигрышной ситуации с редким даже для аристократа и бойца невидимого фронта достоинством.

– Вы просто крайне неопытный чародей, господин Киндеряй, – мягко улыбнулся Царевич. – Неужели вы всерьез думаете, что такой огромной страной, как Россия, можно управлять, не прибегая к магии и чародейству. Вы меня удивляете, уважаемый.

– Я думаю, что для господина Костенко не всё ещё потеряно, – заступился за мафиози лорд Базиль. – Лет пятьсот практической работы в Берендеевом царстве, и он вполне сможет из главаря мелкого бандформирования превратиться в уважаемого мага-олигарха пусть и не первой, но достойной третьей категории. – Но не хотите же вы сказать, что все эти люди наверху маги и чародеи? – А для кого эта секрет? – в свою очередь удивился Царевич. – По-вашему, метаморфозы с собственностью можно было провернуть, не прибегая к магии? Как же вы наивны, господин Киндеряй.

– Не судите его строго, ваше высочество, – вздохнул лорд Базиль. – Человек делает только первые робкие шаги в глобальной политике, но через два-три тысячелетия он войдет в курс дела и перестанет блуждать в потёмках реализма.

Багровое лицо Леонида Петровича яснее ясного показывало, что глобальная политика ему действительно не по зубам. И Царевич очень хорошо его понимал, как человек, подобно Костенко, выросший в условиях железного занавеса, отделявших наших не оценивших своего счастья сограждан от сил не только капиталистических, но и в некотором роде магических. Атеизм и соцреализм куда понятнее выросшему в жёстких тисках марксизма бывшему комсомольскому активисту, чем мистицизм, глобализм и питающий их постмодернизм. Другое дело, что в рамках атеизма и соцреализма не удержишь ценности, которым начал поклоняться Лёня Костенко. Примат частной собственности требует соответствующего антуража, в котором запросто может заблудиться непривыкшая к глобализму наивная душа. И строительство нового Мироздания неизбежно закончится психиатрической лечебницей.

– Если все эти люди маги и чародеи, то зачем им наши молодильные яблоки? – всё ещё пытался ухватиться за соломинку примитивной спекуляции Костенко, тонущий в пугающих глубинах вселенной.

– Нет в этом мире всесильных магов и чародеев, – снисходительно пояснил неофиту многоопытный лорд Базиль. – Любой из них будет рад-радёшенек преумножить своё могущество. А наша задача состоит в том, чтобы молодильные яблоки не попали в руки враждебных нам сил.

– Мы опасаемся, – подхватил Кляевскую мысль Царевич, – что чародей Магон использует молодильные яблоки для подкупа местных магов-олигархов и тем подорвёт равновесие, на котором зиждятся основы Мироздания.

– Тогда зачем вы, королевич Жан, открыли, Магону дорогу в Берендеево царство? – задал коварный вопрос Валерка Бердов, чем едва не поставил в тупик, воспарившего в горние выси Царевича. – А за тем, – поспешил на помощь Ивану Кляев, – что нам тоже нужны молодильные яблоки для сохранения своего могущества.

Услышав эти брошенные сгоряча лордом Базилем слова, Костенко сразу же воспрянул духом, ибо разговор переместился на хорошо изученную им почву торга и взаимной заинтересованности. – Так бы сразу и сказали, – выдохнул он. – Тридцать процентов, это все, что я могу вам предложить.

– Пятьдесят, – слегка снизил претензии Царевич. – И ни цента меньше. – Я бы на твоём месте согласился, Леонид Петрович, – вновь подал голос Бердов. – С всемогущим Магоном тебе не сладить в одиночку, а твои компаньоны против магии бессильны.

– Ты мне тут не советуй, – взъярился Костенко. – Это по твоей милости я сижу в глубочайшем дерьме. Если бы не Ираида с Семирамидой, я бы поджарил тебя на костре ещё в Берендеевом царстве.