Драматургия ГДР - Фридрих Вольф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ш в е р т ф е г е р (после паузы). Это хорошо, я тороплюсь.
Н о й м а н. Договоры ожидают вашей подписи.
Ш в е р т ф е г е р (усаживаясь). Уютное местечко.
Н о й м а н. Здесь сиживал еще мой дед.
Все садятся. Швертфегер достает очки и бумаги.
Ш в е р т ф е г е р. К делу. Вы — экспедитор? Гарантируете ли вы бесперебойную работу транспорта?
Э д у а р д. Нет.
Н о й м а н. Полагаю, счастливое завершение сделки даст нам основание надеяться на лучшее. Позвольте, господин Швертфегер, по этому поводу стаканчик довоенного?
Ш в е р т ф е г е р. Благодарю. Но я не пью, ни капли. Принципиально. Не выношу спиртного.
Н о й м а н. Тогда поздравим друг друга просто так.
Э д у а р д. Вам что! Вы сидите дома и в ус не дуете. А мои грузовики ездят по дорогам. Завтра я без официальных документов ни одной машины не выпущу.
Н о й м а н. Эдуард, я же сказал: придет Боббе. Больше мне добавить нечего.
Пауза. Господин Швертфегер снимает очки.
Ну, право же, у господина Швертфегера может сложиться впечатление, будто мы не в состоянии гарантировать спокойное и нормальное ведение дела.
Э д у а р д. Но они же — не идиоты. Уже четыре недели я твержу представителям городского управления, что мои грузовики в ремонте. А чего ради? Еще неизвестно, кто больше заплатил бы. И я снова мог бы спать спокойно. (Громко.) А ты лезешь ко мне с твоими дурацкими советами.
Ш в е р т ф е г е р (приподнимаясь). Я привык, чтобы мои партнеры хотя бы элементарно соблюдали приличия.
Н о й м а н. Господин Швертфегер, это его больное место. Он сам малюет на стене черта и сам же его пугается.
Е к к е л ь. Вот именно.
Н о й м а н. Пусть господин Швертфегер скажет, как он расценивает политическое положение в Халле.
Ш в е р т ф е г е р. Реалистически.
Н о й м а н. Ну вот. Долго все это не продержится.
Е к к е л ь. Нам нужен добровольческий корпус.
Ш в е р т ф е г е р. Нам нужно сохранять достоинство. Вы читали Дамашке? Мироощущение немца социально. Таков принцип. Но натура немца восстает против уравниловки в любой форме. В результате: высокая поглощающая способность рынка, обусловленная разрухой, с одной стороны, и здоровый дефицит во всех сферах — особенно на товары широкого потребления и стройматериалы, — с другой.
Е к к е л ь. Простите, а русские?
Ш в е р т ф е г е р. Знаете, что погубило Христа? Библия. Он придерживался догмы.
Н о й м а н. Русские тоже придерживаются, не так ли, Эдуард?
Ш в е р т ф е г е р. Вот вам пример. Они против нацистов. Я тоже. С маляром я дел не имел. Этот тип слишком громко орал.
Е к к е л ь. Что с него было взять? Ефрейтор.
Ш в е р т ф е г е р. Но нельзя же из-за этого выставлять за дверь всех чиновников городского управления. Не все ли равно, как он относится к нордической расе, лишь бы умел рассчитать налог. Но именно в этом и проявляется догма: диктат пролетариев. Ну кто же против рабочих? Однако управлению государством обучаются не у верстака, а в университете. Право же, вам следовало бы почитать Дамашке.
Н о й м а н. Кстати. Эдуард, новый бургомистр — железнодорожный рабочий.
Ш в е р т ф е г е р. Они совсем запутались, чему доказательством является вся их так называемая политика. Эти красные приходят к нам, нехорошим буржуям, и просят о сотрудничестве с ними. Мы им говорим: ну что ж, подождите год-другой, а сами пытаемся установить контакты с американцами. Way of life, вы меня поняли?.. Надо действовать втихую…
Смех.
Э д у а р д. Вам смешно. А мне? Когда позавчера появилась налоговая инспекция, я от страха подписался на «Теглихе рундшау», — видите, она торчит из кармана моего пальто. Если же теперь опять все перевернется, я окажусь в соучастниках и преспокойно могу сдавать свои семь грузовиков в утиль. Твой Боббе все не идет.
Н о й м а н. Эдуард, я не узнаю тебя. Ты же штурмовал высоту под Верденом.
Э д у а р д. Да, но тогда у меня не было машин.
Н о й м а н. Боббе придет, Эдуард.
Звонок.
Э д у а р д. Значит, придет.
Смех. Эдуард смеется тоже. Гости углубляются в изучение бумаг.
Ш в е р т ф е г е р. К делу. Завтра утром, в шесть, ваши грузовики должны быть на Ханзеринг. Там подсядет мой доверенный. Он проводит вас к моему складу леса в Флеминге. Нойман нарежет пятьсот кубометров по двадцать пять и сорок. Послезавтра материал будет на строительной площадке. Ясно?
Е к к е л ь. Логично.
Ш в е р т ф е г е р. Вот разрешение на выдачу. Сюда — печать экономического управления, и тогда всё о’кэй.
Н о й м а н (с удовлетворением). А печать уже тут как тут.
Входит В а й л е р.
В а й л е р. Добрый вечер.
Все заняты бумагами. Слышатся приветствия: «Добрый вечер, Боббе». Вайлер шагами измеряет комнату. Швертфегер с удивлением наблюдает за «Боббе».
Ш в е р т ф е г е р. Что это Боббе делает?
Гости уставились на Вайлера.
Н о й м а н. Это некий господин Вайлер. С час тому назад он был столь любезен, что предложил отобрать у меня комнату. Кажется, мой дом притягивает его как магнит.
Ш в е р т ф е г е р. Это не Боббе?
Н о й м а н. Господин Вайлер именует себя уполномоченным жилищного управления. А обучали его на рабочего.
В а й л е р. Да, на слесаря.
Н о й м а н. А теперь вам лучше уйти! С минуты на минуту мы ожидаем господина городского советника Боббе. Мне хотелось бы предотвратить тягостную для вас встречу.
В а й л е р (подает ему письмо). Вам это знакомо?
Н о й м а н (читает). «Боббе, старина, сегодня вечером, ровно в восемнадцать, крайне важно…» и т. д. и т. д. Это мое письмо Боббе.
Е к к е л ь (читает на обороте). «Товарищ Вайлер, как тебе известно, Боббе в среду посажен».
Н о й м а н (переворачивая письмо). «Ты — новый начальник экономического управления. Пойди посмотри, что там происходит… Маллинк, рабочий контроль».
Э д у а р д. Странно… Кажется, у меня начинается желчная колика. (Собирается уходить.)
Н о й м а н. Эдуард, вспомни Верден.
Е к к е л ь (в дверях, Вайлеру, стоящему с отсутствующим видом). Разрешите выйти?
Н о й м а н (кружа по комнате). Однако, господин Еккель, об этом совершенно незачем спрашивать господина Вайлера. Постойте, господин Еккель, туалет — сюда. А это выход на улицу.
Е к к е л ь выходит.
В а й л е р. Я пришел по поводу помещения для хозяйственных нужд, распоряжение три дробь семь. Завтра, к семи утра, оно должно быть освобождено.
Слышен стук двери. Это ушел Е к к е л ь.
Н о й м а н. Господин Еккель…
Ш в е р т ф е г е р (встает). Мое пальто.
Н о й м а н. Господин Швертфегер, для беспокойства нет никаких оснований.
Э д у а р д. Ой, мой живот…
В а й л е р. Сюда поставьте пресс. Нам необходимы плиты из твердой древесины. Причем как можно скорее.
Н о й м а н (кружа по комнате). У меня нет пресса.
В а й л е р. Завтра утром получите. Для железа. Его можно переоборудовать.
Н о й м а н. Не выйдет. Чисто технически.
В а й л е р. Выйдет. Я работал на таких штуках. Слесарем.
Ш в е р т ф е г е р. Мне пора в Халле. Пальто.
Э д у а р д. Могу принести.
Н о й м а н. Я сам. Ты останешься.
Э д у а р д. Я подписчик «Теглихе рундшау». (Уходит.)
Н о й м а н. Иуда.
В а й л е р. Стену прорубим. Вот здесь. Для полиспаста. Пресс весит добрых две тонны. (Швертфегеру.) Вы из Халле?
Ш в е р т ф е г е р (побледнев). Нельзя ли водки?
Нойман
