Они не люди. Книга вторая - Виктор Фламмер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы отлично держались, по крайней мере, когда я увидел вас на сцене, — похвалил молодого колдуна Аверин. На щеках Мончинского появился легкий румянец.
— Благодарю. Но вы появились очень вовремя. Сами бы мы еще долго пытались выйти на Рождественского.
— А девочки бы погибли… — тихо проговорил Фетисов, — и скольких бы еще замучили… Там, в подвалах, было несколько дивов второго и даже первого класса… их не удалось спасти. Их хозяева… они их просто бросили.
На некоторое время повисло молчание.
Аверин первым нарушил его:
— Расскажите, как вы подготовили операцию, — обратился он к Мончинскому. Было заметно, что своим первым серьезным заданием молодой колдун очень гордится.
— Начало я уже рассказывал, — ответил тот, — мы нашли человека, который устраивал представления и сдавал своего фамильяра в аренду. По вашему совету, Гермес Аркадьевич, на него уже заведено дело за оскорбление имперских регалий и глумление над победой Империи. Возможно, он сядет на несколько лет, хотя ему обещали послабление за сотрудничество.
— О, что там за оскорбление? — заинтересовался Виктор.
— Этот человек заставлял своего фамильяра изображать «пленного фашиста», а зрители за деньги могли наказать его по своему вкусу. На спине у «фашиста» была вырезана свастика, а серебряные колодки украшали двуглавые орлы.
— Как только можно было до такого додуматься, — поморщился Виктор.
— Фамильяр менял личины немцев, — сказал Аверин, — вряд ли для кого-то секрет, откуда они могли у него взяться. Этот див сражался в войну. И это тоже надо упомянуть на суде. Может быть, как-то удастся добиться его конфискации и передачи родственникам. Надеюсь, в этой семье не все ублюдки.
— Мы постараемся, — пообещал Мончинский.
Владимир отложил вилку. Он теперь спокойно брал еду сам, и она перестала исчезать с такой невероятной скоростью. Аверин посмотрел на дива и подумал: «Когда он в последний раз ел что-то приличное, а не баланду? И ел ли вообще?»
— Колодки настоящие, — сказал Владимир. — В таких держали пленных немецких дивов, пока допрашивали их колдунов. Клетки возить с собой было тяжело, колодки и цепь — намного проще. Как только колдун отдавал свой талисман владения, дива освобождали, и его привязывал наш колдун. Но многие пленники не говорили, где спрятали талисман, или вообще выбрасывали.
— Ого, — удивился Виктор, — я не знал этого. Ты ведь тоже был на войне, Владимир?
— Конечно.
— Жаль, Виктор, вы не видели его немецкую личину, — заметил Аверин, — словно с плаката, изображающего истинного арийца.
— Я могу показать, — сказал Владимир.
— Если не трудно, — попросил Виктор.
Владимир мгновенно преобразился. Раздался в плечах, черты лица неуловимо изменились, волосы стали еще светлее и короче. Только глаза остались такими же светло-голубыми. Перед ними сидел «немец», которого Аверин видел на сцене.
— Ничего себе, — восхитился Виктор, и Владимир вернулся в свой обычный облик.
— А откуда такой колоритный парень? — поинтересовался Аверин. — На простого солдата или офицера не похож. Видна порода.
— Он был боевым колдуном СС, — подтвердил Владимир.
— Ого, — с уважением проговорили Виктор, — убить такого колдуна было не так и просто. Как же ты до него добрался?
— Я служил ему.
Все ошарашенно замолчали.
— Но… — первым обрел дар речи Мончинский, — но я же смотрел твое личное дело. Ты всегда служил Империи и начал службу еще в Тайной канцелярии?!
— Так и есть. Меня внедрили к этому колдуну для выполнения важного задания.
— Так ты… — догадался Аверин, — …был разведчиком, Владимир?
— Да.
— Подождите, это как? — Виктор провел себе пальцами по шее, изображая ошейник, и посмотрел на колдунов. — Разве хозяин у дива… ну, не один? Как вообще можно внедрить дива к чужому колдуну? Чтобы он потом снова вернулся… ну вы меня поняли, да?
Аверин развел руками. Мончинский и Фетисов с удивлением уставились на Владимира.
— Было сделано что-то вроде временного подчинения? — предположил Аверин. — Но как получилось, что немецкий колдун этого не знал? Он тоже был завербован? Расскажи, пожалуйста, Владимир.
— Да, расскажи, — поддержали все, особенно Кузя. Его глаза горели в предвкушении интересной истории.
— Странно, что вы не знаете, ваше сиятельство, — Владимир посмотрел на Аверина, — это запрещенная техника, но вы должны были о ней знать.
— Именно я?.. А! Я, кажется, начинаю понимать…
— Всё верно. Сейчас техника утеряна, и повторить ее не удалось. Ваш отец, ее создатель, погиб, не успев передать свои знания.
— Да, он проводил уникальные операции и создавал для них специальные заклятия. Жаль, я был слишком мал, чтобы что-то понять…
— Я вас помню. Вас и вашего брата. Меня привозили в поместье к вашему отцу.
Аверин молча смотрел на Владимира. Легкий хмель, ударивший было в голову, испарился без следа.
— Ты… расскажешь мне? — наконец спросил он.
— Хорошо, — Владимир отодвинул тарелку и взял в руку свой бокал, — могу ли я попросить налить мне еще немного вина? — он вопросительно посмотрел на своего хозяина.
— Конечно, — Мончинский поспешно схватил бутылку и налил в бокал.
Владимир приложил его к губам, едва коснувшись. И заговорил:
— Див, принадлежащий Адольфу Гитлеру, был ключевой фигурой в этой войне. Его тщательно скрывали и защищали. И добраться до него не было никакой возможности. Все попытки внедриться в высшие эшелоны власти, туда, где находились люди, знающие информацию о гитлеровском монстре, провалились. Наши разведчики либо гибли, либо не могли подобраться к нужным людям. Единственное, что удалось добыть, — список доверенных лиц, которые знали, где прячут монстра. Разведчики-люди не справлялись. Нужно было придумать что-то кардинально новое и необычное. Его сиятельство граф Аркадий Филиппович разработал особую технику ошейника. В процессе его создания колдун отдавал диву очень много своей крови, настолько много, что сам оказывался на грани жизни и смерти. Поэтому связь получалась подобной связи с фамильяром. Сам ошейник размещался у дива вокруг позвоночного столба, под кожей и мышцами. Помещали его туда через специальные разрезы. После того, как разрезы заживали, не оставалось никаких следов. Меня привезли в ваше поместье, и его сиятельство провел обряд и сделал операцию. Ассистировал ему фамильяр Анонимус, и он же сторожил меня после операции, тогда у нас еще был примерно одинаковый уровень силы.
— Сторожил? Зачем нужно было тебя сторожить? На тебе же был ошейник.
— Он был внутри, прямо в шее… ужас, это, наверное, просто невыносимо? — широко распахнув глаза, проговорил Кузя.
— Да, — подтвердил Владимир, — все дивы до меня не выдерживали и после операции впадали в бешенство, раздирали шею, пытаясь его достать. Я выдержал.
Он говорил, как всегда, совершенно спокойно, и, казалось, его пальцы, держащие бокал, не двигаются. Тем не менее вино в бокале колыхалось, как будто его крутили.
— Колдун, с которым был
