Фрикшоу - Вера Майтис

Стало очень холодно, меня всю трясло, но тёмные глаза, впившиеся в меня, не отпускали. Я утопала в них с каждой секундой всё сильнее. Казалось, я в лабиринте, билась в стены. Безумие, неуверенность, страх, возбуждение поднимались, всё нарастая, захлёстывая разум, обращая в первобытное состояние.

— Лана! Очнись… — услышала я после того, как мне зарядили пощёчину.

Щека загорелась болью, а я, схватившись за неё, упала в пустое кресло с подлокотника. Испуганная Талия стояла надо мной с телефоном в руке.

— Да, Мисс, она очнулась… Да. Сейчас, — она оторвалась от телефона и присела на корточки. — Ты понимаешь меня, Лана?

Я кивнула.

— Да, понимает. Хорошо… хорошо… — отвечала Рыбка, пока я силилась пережить воспоминания этого сна.

— Мисс сказала, что в следующий раз даже близко его не подпускать к себе. Это какой-то её старый враг, которого не выпускают из «Евгеники», потому что он опасен. Ты слышишь?

Я кивнула.

— Ещё сказала ни в коем случае не смотреть в глаза ему и не давать себя укусить. Тогда ты на двадцать часов, в зависимости от дозы яда, станешь его рабом. Всё, что прикажет… я даже не представляла, что такие ГМ существуют, — последнюю фразу Талия сказала больше себе.

— Где они? — приходя в себя, спросила я.

— Ушли или испарились, я точно не видела… Что нам делать? — испуганно посмотрела на меня Рыбка.

— Работать… — ещё не уверенно ответила, но знала, что ничто так не успокаивает, как обыденность.

2―6

Путы

Вечером мы с Талией в новых нарядах сидели на лавочке у подъезда и мило беседовали на всякие девочковые темы. Мне очень нравилось ощущение стального бутафорского колокольчика в попке. При движении ткань потягивала его, и возбуждение само самой нарастало. Из окна дома Рыбки играл какой-то агрессив-рэп, снова ставший модным в последнее время, что для наших секретиков было только на руку.

— Не представляю парня, решившегося хотя бы дать мне облизать свою игрушку, зная про мои зубы, — сказала Рыбка и оскалилась в пугающей улыбке, показывая ряды заострённых игл.

Я отметила, что про минет она уже значительно спокойнее говорит.

— Ну ты недооцениваешь желание мужчин покрасоваться своим лучшим другом! — ответила я, отпивая безалкогольного пива из бутылки, оплаченной Талией в благодарность за сегодняшний день.

— Возможно. У тебя же наверняка было много парней, расскажи о своём первом, — попросила она, придвигаясь ко мне ближе на скамейке.

— Ты думаешь, у меня было много парней, только судя по моему телу? — спросила я, с прищуром глядя на неё.

— Прости. Мне сложно поверить, что у такой роскошной девушки было мало ухажёров, — засмущалась она.

— Честно тебе скажу, радуйся, что у тебя нет такого тела. Есть шанс, что парень увидит в тебе человека. Влюбится именно в тебя, а не в сиськи и жопу. Веришь — нет, у меня было два партнёра, — посмотрела я на Рыбку, и она округлила глаза.

— Да ладно!

— Ага. Мой первый парень… — я положила по-мужски ногу на ногу и покрутила колечко Эйп, — катал меня на яхтах, водил на самые дорогие вечеринки в самых дорогих платьях, только чтобы его друзья завистливо смотрели нам вслед. Но каждый раз, как я открывала рот, чтобы что-то сказать, он снисходительно улыбался и отвечал… А… чуть не назвала себя Анной. «Лана, ты сегодня особенно блистаешь!», и я улыбалась в ответ, и мы целовались. А потом проводили бессонные ночи в бесконечном сексе, наслаждаясь друг другом. Но через три года, когда мои формы перестали впечатлять друзей, попробовав все позы в сексе, он купил мне обратный билет на самолёт до дома. На вопрос «Почему?» снисходительно ответил: «Ты каждый день блистала ярче звёзд, но даже к их свету привыкаешь. Будь счастлива». На некоторое время я замолчала, глядя на колечко, и Талия обхватила меня руками, обнимая и стирая мои слёзы тонкими пальчиками.

— А ты? Расскажи про своего первого парня?

— Первого, единственного и не моего… — усмехнулась грустно Талия, поглаживая меня по волосам. — У меня был друг с детства, с пелёнок. Мы вместе пошли в школу, везде были вместе. Нас спокойно оставляли играть одних и делать уроки. Он защищал меня от одноклассников до крови, синяков и ссадин. Его слово было так же важно, как и слово родителей. Но однажды, в 12-м классе, мы бесились на кровати у меня дома. Я была в домашней короткой юбке и майке. Внезапно он изменился, когда я, счастливая, оказалась под ним и держала руки на его шее. Он положил руки на мои бёдра и резким движением стянул трусики, после чего нежно целовал, не давая опомниться. Я так верила в его авторитет, что не могла подумать, что мы делаем что-то не так. Я была испугана, но доверяла ему. Боль при проникновении заставила меня оттолкнуть его, но было поздно… — Талия опустила глаза и настала моя очередь обнять её. — Когда он закончил, то убежал, а я не знала, что делать дальше. Весь 13-й класс он избегал меня, хотя я не держала зла. За один раз потерять и девственность, и друга — это жестоко. Перед самым отъездом позвонила ему с вопросом: «Почему?». Он ответил: «Я сам себя возненавидел и думал, что ты тоже ненавидишь меня. Испугался того, что сделал с тобой, и думал, что ты презираешь меня». Вот. Если бы мы не были такими тютями, то, может, была бы счастлива в своей Аризоне с любимым человеком.

— А после звонка… — неопределённо начала я.

— Он поступил в универ и уехал в другой город.

— А, понятно.

Мы молчали какое-то время в вечерней прохладе, пока я допивала вторую бутылку.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала Талия и чмокнула меня в щёчку.

— И тебе спасибо за то, что была со мной, — ответила я, отпуская её с дружелюбной улыбкой. — Пока.

— Пока, — ответила она и побежала к подъезду.

Я посидела ещё немного, раздумывая, что делать. Решение зайти к Юджину пришло само собой, и ноги сами понесли меня в сторону его дома. Хотелось поговорить с этим затворником и