Путеводитель по стране сионских мудрецов - Игорь Губерман

Можно сказать, что душа Александра Зайда была этим неприятно уязвлена. А потом в Зихрон-Яакове все теми же арабами было уязвлено еще и тело. Оправившись от ранения, Зайд понял, что рассчитывать можно только на себя. Примером ему вполне могли послужить черкесы, которых арабы за версту обходили, несмотря на то, что их было ничуть не больше, чем евреев, но которые, в отличие от евреев, на любую агрессивную попытку отвечали так, что у арабов навсегда исчезло желание с ними связываться. И вот вместе с еще шестью товарищами, среди которых был и будущий президент страны Ицхак Бен-Цви, сибиряк Александр Зайд в 1907 году основал тайную команду самообороны под названием «Бар-Гиора», а в 1909-м —явную, которую назвали «Ха-Шомер», то есть «Страж». И было это в деревне Кфар-Тавор, что под горой Фавор, где теперь среди прочего делают хорошее вино, так что когда вы приедете полюбоваться на знаменитую Фаворскую гору и попьете таворского вина, то знайте, именно здесь с этой самой группы «Страж» и началась история Армии обороны Израиля.

Вскорости «стражи» скакали на лошадях не хуже черкесов и арабов, а стреляли еще и лучше. Их работой была охрана еврейских поселений и плантаций. Все они говорили на арабском, а многие из них переняли от арабов манеру одеваться, разговаривать, пить кофе. Вот только водку они пили по-русски и пели русские песни, как рассказывал нам один наш приятель, родившийся в поселении, которое теперь называется Бейт-Шеарим, а тогда называлось Шейх-Абрек, по имени чудотворца шейха, чья гробница находится как раз около памятника Зайду, — тут Зайд поселился в 1926 году. Наш приятель застал те времена еще мальчишкой, и на свою бармицву он отправился, сидя на спине того самого, ныне бронзового, коня Александра Зайда, которого вели под уздцы два сына Зайда. Те самые два сына, что достойно отомстили за своего отца, убитого подлым выстрелом в спину в 1938 году.

Надо сказать, что именно Зайду мы обязаны одним из самых интересных туристических объектов на территории Израиля, а именно — некрополем Бейт-Шеарим. Все началось в лучших традициях великих археологических открытий: у Зайда пропала коза. Не лисица, не собака, а коза. Зайд пошел искать козу, а нашел замечательные пещеры с роскошными саркофагами. Сведения о том, нашел ли Зайд козу, у нас отсутствуют, но мы уверены, что тоже нашел, такой он был человек. Когда-то здесь был город, и в нем даже останавливался знаменитый историк Иосиф Флавий, в ту пору один из руководителей Великого восстания против Рима. Город этот построила принцесса Береника, известная красавица (о ней чуть позже). Но главное, что именно здесь, в этих пещерах, точнее — не во всех, а в одной, похоронен рабби Иегуда ха-Наси. Тот самый, под руководством которого Синедрион — высшее религиозное еврейское учреждение — окончательно привел в порядок и записал Мишну (устное учение), основную часть Талмуда. Завершив свою историческую миссию, рабби помер, и его похоронили, как уже сказано, именно здесь.

Поскольку рабби был неимоверно знаменит и праведен, то место, где он упокоился, немедленно вошло в моду, и за право быть здесь похороненным начали биться не на жизнь, а на смерть лучшие люди эпохи. Похожая история произошла и с новоустроенным кладбищем Пер-Лашез в Париже — там, чтобы приманить покойничков, похоронили якобы череп Мольера, до того обитавший в «Комеди Франсез». И так же получилось в Переделкино после похорон Пастернака и в поселке Комарове под Питером, кладбище которого украсила собой Анна Ахматова, и теперь туда простому человеку не пробиться. Так вот, здесь, в пещерах, — более двухсот саркофагов, и мы с гордостью отметим, что сразу так много саркофагов не находили нигде! На многих саркофагах есть изображения зверей и птиц, и даже люди встречаются, что наводит на мысли, изложенные в главе об искусстве. По надписям понятно, что народишко тянулся сюда аж из Бейрута, Антиохии и Сидона. Город разрушили после очередного еврейского восстания. В тридцатых—сороковых годах XX века в этих пещерах в тайне от англичан проводили стрельбища и хранили оружие…

Здесь мы рекомендуем посетить находящееся неподалеку местечко под названием Циппори, потому что там сохранилось множество дивных мозаик, самая знамени­тая из которых получила прозвище «Мона Лиза из Галилеи». Кроме того, в одном из домов нашли сортир со сливной системой, а в ванной комнате — надпись «Гигиена» на греческом языке!

Вообще-то это поселение существует аж со времен Иисуса Навина. И масса диковинных событий происходила в нем: так, например, в 37 году до н. э. царь Ирод попал здесь в снежную бурю. Надо же такому случиться! (С тех пор здесь снега в глаза не видели.) Здесь жили родители Девы Марии — Иоахим и Анна, здесь при крестоносцах (тогда это место называлось на французский манер Ле-Сифори) останавливался король Ги. И именно в здешней церкви 2 июля 1187 года собрался воен­ный совет перед решающей битвой с Саладином у Карней-Хиттин.

Короче, все это (и много другого) было здесь, здесь, здесь, именно здесь!!!

Вернемся, однако, к людям, чьи характер и дела наложили неизгладимый отпечаток на будущую Армию обороны Израиля.

Наш следующий персонаж выходит на сцену, когда с нее сходит Александр Зайд. Его имя — Чарльз Орд Вингейт. Евреи звали его — Друг. В отличие от дальнего своего родственника Лоуренса Аравийского он встает на сторону евреев. Вингейт родился в Индии в семье военного, закончил Британскую военную академию, послужил в Африке и в чине капитана прибыл в Палестину в 1936 году.

На протяжении истории время от времени появляются люди, которых некая иррациональная сила так и тянет к еврейскому народу, и Вингейт был одним из них. «Когда я приехал в Палестину, — писал он, — то обнаружил там народ, на который в течение многих веков глядели свысока, который был презираем, но который остался непреклонным и начал заново строить свою страну. Я почувствовал себя частицей этого народа».

С Библией в руках он обошел всю страну. В это время по всей Палестине полыхал арабский мятеж, направленный не только и не столько против евреев, сколько против англичан. Вингейт уговорил начальство создать ночные эскадроны особого назначения и туда, вместе с английскими военными, брать евреев. Своему родственнику, занимавшему высокое положение в британской иерархии, он сообщил: «Я видел молодых евреев в киббуцах. Уверяю тебя, из них могут получиться солдаты получше наших. Их надо только обучить». И Вингейт взялся за обучение. Через некоторое время он пишет: «Евреи доказали свою способность быстро овладевать необходимой по ночам тактикой, они дисциплинированны и самоотверженны». «Евреи научат арабов бояться ночи больше, чем дня» — это тоже слова Вингейта. Он оказался прав. История любит красивые совпадения: первое сражение бойцы Вингейта провели в арабской деревне Дабурия, напротив той самой еврейской деревни Кфар-Тавор, где при участии Александра Зайда была создана организация «Ха-Шомер» — «Страж».

Профессионализм, ясность и незаурядность военного мышления Вингейта наложили неизгладимый отпечаток на его молодых бойцов. А среди них были лучшие военачальники будущей израильской армии: Моше Даян, Игаль Алон, Хаим Ласков, Яков Дрори.

Вингейт страстно жаждал союза Британии и евреев: «На Ближнем Востоке полагаться можно только на евреев». Такая точка зрения находилась в полном противоречии с точкой зрения мандаринов Форрин-офис. Вингейта отозвали в Англию. «Вингейт — хороший солдат. Однако… интересы евреев в его глазах важнее интересов Британии. Не следует давать ему возможность еще раз прибыть в Палестину» — такая характеристика появилась в его личном деле.

Познакомившись с Вингейтом, Черчилль замечает: «Я чувствую себя в присутствии великого человека». Черчилль не был щедр на подобные замечания. Позднее он назовет Вингейта «гениальным».

В 1942 году Вингейт назначен командующим британскими войсками в Бирме.

Генерал Чарльз Орд Вингейт погиб в авиационной катастрофе в 1944 году. Сорока лет от роду. В Израиле именем Друга названы улицы и площади городов. Его имя носит Институт физической культуры.

Третий наш герой — тот, кого сэр Исайя Берлин называл «еврейским Гарибальди», — Ицхак Саде родился в Риге в семье богатого купца. Натура страстная, безудержная, он в молодости увлекается спортом. Бокс. Футбол. Борьба. Затем искусство, любовь к которому он проносит через всю свою жизнь — он даже открывает галерею.

В 1914 году Ицхак Саде добровольцем уходит на фронт.

В 1917 году он в Петрограде — эсер, митингует, дружит с Гутенбергом (о нем позже). Впрочем, когда происходит большевистский переворот, он вступает в Красную армию — «из любви к действию», как он потом признавался своему племяннику, тому самому сэру Исайе, знаменитому философу XX века и последней любви Анны Ахматовой. Красную армию он покинул как «жестокую и непримиримую» и перешел к белым, с которыми дошел до Феодосии. Там у костра он становится свидетелем разговора, определившего его судьбу. Офицеры рассуждают о непременной после победы расправе с евреями. Ицхак Саде добирается до Палестины, где тут же ввязывается в беспорядки и попадает в тюрьму. Жена Верховного комиссара Палестины, сэра Герберта Сэмюэля, навещая арестованных, задает ему вопрос: «В чем ваше преступление?» Ответ Саде: «Я сражаюсь за свободу повсюду, где нахожусь. Все чиновники — мои враги. Я сражался с красными против белых, с белыми против красных, я сражаюсь с евреями против англичан. Готов допустить, что однажды я буду с арабами сражаться против евреев или еще кого-нибудь другого».