Том 7. Человек, нашедший свое лицо - Александр Беляев

– Можно, конечно.

– В чем же разница?..

– Разница в том, что довольно поймать одну вашу человеко-муху, и любой инженер, рассмотрев ваш аппарат, сумеет сделать такой же. Если же поймают моего летающего человека, то никто ничего не откроет и не поймет. Секрет известен мне одному. И этот летающий человек будет единственным в мире. Сделать второго, десятого могу только я один и лишь по специальному заказу Дандарата. Понятно?

Фокс был совсем обескуражен. Проглотил пилюлю, и она показалась ему особенно горькой. Помолчав, он сказал:

– Но то, о чем вы говорите, я считаю просто невозможным. Это напоминает досужие вымыслы о левитации факиров. Об этом говорят и пишут немало. Но нам, ученым, не к лицу верить басням. Я девять лет живу в Индии и никогда не видел случая левитации. И если бы мне о ней сказал очевидец, человек, которому я вполне доверяю, я сказал бы ему: «Друг мой, вы жертва ловкого обмана или гипноза».

– Оставим факиров в покое. Уильям! – крикнул Хайд.

Из соседней комнаты вышел молодой человек с бледным, истомленным лицом.

– Покажите мистеру Фоксу опыт номер первый.

Уильям вышел и вернулся с подносом, на котором стояла небольшая шкатулка.

– Откройте шкатулку ключом, мистер Фокс, и приподнимите крышку.

Фокс с недоверием повернул ключ. Но ему не пришлось даже приподнять крышку – она сама открылась под давлением пружины; из шкатулки вдруг вылетела черная пористая масса в кулак величиной, отвесно поднялась, с легким стуком ударилась в потолок и словно прилипла к нему.

Озадаченный Фокс, задрав голову, молча смотрел на комок, напоминающий черную губку.

– Достаньте, Уильям! – приказал Хайд.

Уильям принес лестницу, схватил губку рукой и слез.

– Возьмите, мистер Фокс, но держите крепче, не упустите.

Фокс не почувствовал веса губки. Наоборот, губчатая масса хотя и незначительно, но давила снизу вверх. Уильям взял из рук Фокса губку, положил в шкатулку, запер и ушел.

– В этом первом опыте я забрался в вашу область, Фокс, – сказал Хайд. – Физика тонких пленок. Пористая масса с микроскопически тонкими перегородками, пустоты которой наполнены водородом. Первый летающий металл. Сверхлегкие, невесомые и, наконец, летающие металлы! Какой переворот в строительной и транспортной технике! Небоскребы, уходящие в стратосферу, летающие города! Меня озолотили бы за это изобретение. Но они отвергли, не признали меня, тем хуже для них! Пусть моим изобретением воспользуется Дандарат для своих чудес! Представьте скалу, прикованную к земле цепями. Подходит человек, хватает скалу, цепи снимаются, и человек не только поднимает скалу, но и сам вместе с нею взлетает на воздух. Эффектно?

– И это вы называете левитацией? – насмешливо спросил Фокс. – Тогда и детский воздушный шар – левитация!

– Это я не называю левитацией, – возразил Хайд. – Это было бы левитацией, если бы удалось создать самого человека из пористой невесомой массы. Тогда достаточно было бы незаметного толчка ноги, чтобы человек высоко поднялся на воздух. Но такая задача не по силам даже мне. Есть более простой путь. Уильям! Покажите опыт номер второй!

Уильям, словно подавая блюдо к столу, вынес деревянный поднос, на котором стоял черный ящик с ручками, а на нем – белый куб. Уильям поставил поднос на пол перед Фоксом.

– Поверните ручку! – скомандовал Хайд.

И Фокс увидал, как куб плавно поднялся к потолку, продержался там некоторое время и так же плавно опустился, когда Уильям повернул ручку обратно.

– Чудеса электротехники? Электромагнетизм? – спросил Фокс.

– Угадали только наполовину! – смеясь, ответил Хайд. – Вы же физик! Подумайте, догадайтесь!..

Фокс тупо смотрел на куб. Хайд снова засмеялся и самодовольно сказал:

– Да, этот орешек не раскусить современным физикам! Работа моя настолько подвинулась вперед, что я могу кое-что открыть вам. Броуновское движение молекул. Понятно?

Фокс молча, широко открытыми глазами смотрел на Хайда.

– Удивлены? Еще бы! Броуновское движение беспорядочно, хаотично. Правда, теория вероятности говорит нам, что теоретически не исключен такой случай, когда все молекулы одновременно устремятся вверх. И тогда камень или человек мог бы подняться над землей. Но вероятность такого случая выражается отношением одного к единице со столькими нулями, что практически такой случай менее возможен, чем, скажем, столкновение Солнца с каким-нибудь небесным телом. Просто сказать, вероятность равна нулю. Обычно частица, ударяясь о другие, испытывает одинаковое стремление двигаться и вправо, и влево, и вверх, и вниз и поэтому остается на месте. Не мудрено, что современные ученые заявляли: «Мы не можем питать никаких иллюзий относительно возможности пользоваться броуновским движением, например, с целью поднятия кирпичей на вершину строящегося здания», а значит, и для преодоления человеческим телом притяжения Земли. На этом вопросе был поставлен крест. Но я подумал: мысль овладеть стихийной, разрушительной, неукротимой, своевольной силой молнии показалась бы людям минувших веков столь же безумной и невозможной. А теперь та же сила покорно течет в наших проводах, двигает наши машины, дает свет и тепло.

– И вы поставили себе задачу овладеть броуновским движением, управлять беспорядочными скачками молекул?

– Не только поставил эту задачу, но, как видите, и разрешил ее. Уильям! Покажите мистеру Фоксу танец колб!

На столе появился длинный плоский аппарат, уставленный стеклянными колбами. Эти колбы вдруг начали подпрыгивать выше и выше. Одни из них под нимались и опускались медленно, другие сновали вверх-вниз с большой быстротой. Уильям повернул рычажок аппарата, и одна колба вдруг пулею вылетела в окно.

– Вы видите один из этапов моих работ. Эта кадриль колб доставила мне немало хлопот. Легче выдрессировать бегемота, слона, муху, чем молекулу. Главная трудность в том, что резвость моих балерин-молекул очень различна. В колбах заключены молекулы водорода, азота, углекислого газа. Подумайте сами, легко ли заставить танцевать колбы в одном темпе: при нуле Цельсия скорость движения молекул водорода равна тысяче шестистам девяноста двум метрам в секунду, азота – четыремстам пятидесяти четырем, углекислоты и того меньше – тремстам шестидесяти двум. Для водородной молекулы эта скорость превышает не только скорость полета ружейной пули, но и артиллерийского снаряда, приближаясь к скорости снарядов сверхдальнобойных пушек. При повышении же температуры скорость движения молекул возрастает. Видали, как вылетела водородная колба? Представьте себе пули, снаряды, которые движутся внутренними силами самих молекул!

– Как же вам удалось превратить хаотическое движение молекул в направленное? – спросил Фокс.

– Это длинная история. Пока довольно сказать, что, изучая молекулярное движение, физики учитывали только роль тепла, игнорируя электрические явления. Мне пришлось углубиться в изучение сложной игры сил, происходящей в самих атомах, из которых состоят молекулы, и овладеть этой игрой.

– Так что, по существу, это уже не броуновское движение, а скорее электрическое? – спросил Фокс.

– Оба явления находятся в связи.

Фокс задумался.

– Допустим, – сказал он, – что вам удалось овладеть молекулярным движением, призвав на помощь электрические факторы притяжения и отталкивания, изменения потенциала, перезарядки, если я вас понял. Но все, что вы показывали, относится к неорганическому миру.

– А разве тело человека состоит не из неорганических веществ, не из молекул и атомов? – возразил Хайд. – Трудности заключались не в этом. Первая из них в том, чтобы привести к одному знаменателю движения молекул различных скоростей, иначе человеческое тело было бы просто разорвано. Мне пришлось связать две области: физику и электрофизиологию. Для усиления же электрического потенциала я вводил в организм искусственные радиоэлементы, которые и снабжали его лучистой энергией. Получилась цепь: от импульсов мозга, мысли – к нервной системе, от нервной системы – к явлениям электрофизическим, от них – к молекулярным.

– И вам это удалось?

– Судите сами. Сатиш, гусеницу!

Второй помощник Хайда принес цветок в горшке с сидящей на листе гусеницей и ударил по ветке. Гусеница свалилась, но на полпути до пола вдруг остановилась в воздухе.

Фокс провел рукой, думая, что гусеница висит на паутине, но паутины не было. Сатиш осторожно взял гусеницу, положил на лист и унес. Вслед за этим, уже без приказания, он принес маленького цыпленка с не отросшими еще крыльями и выпустил на пол.

Сатиш громко хлопнул в ладоши. Испуганный бескрылый цыпленок вдруг поднялся на воздух, с писком пометался по комнате и вылетел в окно, выходящее в парк. Фокс подошел к окну и увидел, как цыпленок опустился на траву.