Картина Сархана - Рагим Эльдар оглы Джафаров

прямо часто, но периодически, – отхлебнув пива, кивнула Николь. – Это только первый раз странно.

– То есть все ради этого? – спросила Лиза. – Ради этого… состояния?

– Хм… как бы тебе сказать? Было бы неправдой дать односложный ответ. И да и нет. Это важная часть жизни человека, который посвятил себя творчеству.

– Я думала, дело в стремлении к славе и признанию.

– Это не главное. Не у всех, по крайней мере. Есть куда более простые пути к славе, деньгам.

– Но что тогда главное?

– То, что происходит сейчас, – ответил за Николь Саймон. – Суть в остроте переживаний. В желании этими переживаниями делиться.

– Ты же понимаешь, что вот эту куртку, – указала Николь на Лизу, – которая, судя по виду, баксов пятьсот стоит, покупают не для того, чтобы было тепло.

«Тысяча четыреста», мысленно поправила собеседницу Лиза.

– А чтобы почувствовать радость от покупки и превосходство, – отмахнулась она.

Но Николь возразила:

– Нет, все совсем не так. Чтобы не чувствовать стыд оттого, что у тебя нет такой куртки. Это как у наркоманов. Удовольствия доза не приносит. А вот временное облегчение – да.

– И к чему ты это? – потеряв нить разговора, спросила Лиза.

– Ни к чему. Мне не нужна куртка за пятьсот баксов, чтобы чего-то не чувствовать! – В ее голосе забрезжила злость. – Я могу получать удовольствие от чувств любого оттенка. Все в этом мире неважно, кроме переживаний, а желание делиться ими вполне логично.

– Ты все в одну кучу свалила, – подняла руки Лиза. – Желание переживать эмоции, желание покупать дорогие вещи, чтобы не переживать эмоции, – вообще все!

– Нет никакого «всего»! – жарко возразила Николь. – Либо ты ясно видишь суть происходящего, либо мир курток за пятьсот баксов сожрет тебя, как только ты выйдешь из этого подвала, и заставит вечно зарабатывать деньги, которые ты потратишь на новую дозу курток!

– Это реальный мир, – возразила Лиза.

– Ты все еще веришь в объективную реальность? – Николь хмыкнула. – Наверное, не случайно ты оказалась на работе Сархана. Все еще не видишь, как одной фотографией можно поставить твой реальный мир раком?

– Нет никакого Сархана. – Лиза вздохнула. – Это все махинации Хёста.

Она вдруг поняла, что это ее скорее расстраивает, чем радует.

– С чего ты взяла? – включился в разговор Саймон.

– Он сам мне сказал.

– Сказал что? – уточнила Николь.

– «Что, если я скажу вам, что никакого Сархана не существует?» – процитировала Лиза дословно, стараясь копировать интонации Хёста. – А потом предложил мне сделку.

– Вообще-то он не сказал, что Сархана не существует. – Саймон исполнил свой фирменный жест – пожал плечами, потом взял бутылку пива. – Он спросил, что будет, если он тебе скажет такое.

– Кстати, и что было бы? – внимательно глядя на Лизу, спросила Николь.

– Ну нет и нет. Немножко грустно, конечно, но что поделать?

– М-да… «Пятый круг» должен стать твоим домом, – с едва уловимым презрением протянула Николь.

– В каком смысле?

– Не бери в голову. Он не сказал, что Сархана не существует. Скорее поинтересовался, что ты будешь делать в таком случае. А что за сделка?

– Предложил исчезнуть. Это, по его мнению, должно поднять стоимость картины. А я получу долю с продажи.

Николь и Саймон переглянулись, оба хотели задать один и тот же вопрос, но Лиза их опередила:

– Нет, Парсли отказался сотрудничать с ним. Он действительно покончил жизнь самоубийством. По крайней мере, по словам Хёста.

Наступила тишина. Лиза сделала большой глоток пива, чувствуя, как горечь обволакивает горло. Горечь как будто больше не была неприятной, став просто вкусом.

– Парсли не мог ни согласиться, ни отказаться, – заметил Саймон.

– Похоже, – вздохнула Николь. – У всех свои недостатки. Зачем Хёст аккуратно подводил тебя к мысли о том, что Сархана не существует?

– Это как раз понятно! – усмехнулся Саймон. – Уныние!

– Да о чем вы?! – Лиза грохнула кулаком по стойке. На этот звук голова отозвалась вспышкой боли. – Вы вечно говорите оторванные от реальности фразы! Я ничего не понимаю!

Николь хмыкнула, загадочно улыбнулась и сделала большой глоток пива.

– Уныние, мисс Манхэттен, – это уверенность в том, что у Бога нет для тебя никакого плана.

Лиза закатила глаза:

– Понятнее не стало!

– И не должно быть на самом-то деле, – аккуратно заметил Саймон. – Я покажу тебе ключ. Ты сказала, что тебе немного грустно от идеи о том, что Сархана не существует. Так?

– Да.

– Вот ты ухватила эту грусть за хвост. А почему грустно-то?

– Не знаю. – Лизе показалось, что она застряла между двумя мирами. Реальным и миром «Пятого круга».

– Это хорошо, – кивнул Саймон. – Тогда снова ключ в чувствах. Опиши свою грусть.

– Ну… Не знаю, как вообще можно описать грусть.

– Миллионом способов! – всплеснула руками Николь, но Саймон жестом попросил ее умолкнуть.

– Попробуй обнаружить ее в теле. Каким именно местом ты ее чувствуешь? Где она?

Лиза задумалась, ей было неловко отвечать на эти странные вопросы, но она прислушалась к своей грусти, пытаясь локализовать ее в теле.

– Наверное, в солнечном сплетении, – с сомнением протянула Лиза.

– И какая она? Цвет, температура, форма, структура? Углубляйся в грусть, изучай ее.

Лиза закрыла глаза. Как грусть может иметь какую-то форму? Лиза сосредоточилась на чувстве. Оно стало будто бы расслаиваться. От грусти отделилась щемящая тоска.

– Синяя, кажется. Она не имеет конкретной формы. Ну…

– Детальнее. Очерти границы, почувствуй температуру, структуру.

Лиза снова углубилась в ощущения. Грусть стала болезненной. Чувство, которое она испытывала, теперь удивительно напоминало недавний приступ боли в животе. Лиза мысленно попробовала проникнуть в структуру и… За грустью, как оказалось, скрывался черный, тягучий страх!

Лиза открыла глаза и сделала шаг назад. Николь и Саймон уставились на нее.

– Не знаю, чушь какая-то. Ничего не понимаю.

– Дело не в понимании, а…

Николь жестом перебила Саймона:

– В общем, эксперимент не совсем удался, но суть его была в том, чтобы ты обнаружила свое отношению к тому, чего вроде бы не существует. Свое отношение к тому, кого никогда не видела. Пережитый опыт должен был показать тебе, что Сархану совершенно не обязательно существовать.

– Какие-то у вас сложные философские теории, – отмахнулась Лиза, массируя одной рукой висок. – Где тут…

– За штору, и сразу справа будет дверь, – подсказала Николь.

Лиза направилась к знакомому уже коридору. Ей навстречу шел тощий молодой мужчина. Он тепло улыбнулся и показал палец вверх, подразумевая ее выступление. Лиза неуверенно улыбнулась в ответ.

Туалет оказался приличнее, чем можно было ожидать. Лиза открыла воду и умылась. Только сейчас она поняла, что у нее горят уши. В голове снова плескалась боль. Лиза внимательно вгляделась в отражение. Проинспектировала состояние косметики, а потом обратила внимание на глаза.