Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - Екатерина Голинченко

И тут он увидел её в ослепительно белом отблеске лунного света, ту, которую он более всего желала сейчас видеть, единственную, что была в силах развеять все его страхи:

— Прошу, скажи, ответь мне, — он бросился к ней, как к спасительной соломинке, схватив её ладони и приникнув к ним губами, — Я поверю всему, что скажешь, скажи только, что это всё ложь, что этого не будет никогда!

— Вот, ты и сам уже ответил, — она спокойно улыбнулась, погладив его по волосам, — К сожалению, я не в силах изменить судьбу, но всё зависит от того, какой урок готовы мы извлечь, — взяв его за руку, она открыла перед ними портал.

Он увидел себя в темном зале, сидящим в кресле за большим столом, вокруг которого деловито прохаживалось белокурое дитя — девочка лет десяти с внешностью ангела и сердцем дьявола:

— А ты неплохо выглядишь для мертвого. Интересно… Знаешь, что мне интересно, Дхармараджа? — Лаура старалась изобразить на лице живейшее участие, — Как ты, правдолюбец, мог столько лет скрывать от всех, что являешься Гибельным? Тебе не место среди живых. Ты — выше всего этого, выше добра и зла, ты тот, кто будет нашим Последним Судьей. Как долго ещё ты думаешь обманывать смерть? — она наигранно покачала головой, — Одиннадцать лет уже дворец Каличи ждёт Самодержца Преисподней, Заходящее Солнце, Царя Поземного мира, — её голос звучал ровно и бесстрастно.

— Я ни когда и ни с кем об этом не говорил… С того дня, когда взорвалась моя мастерская… Мне было всего пятнадцать, и я так хотел жить… — и заметно было, что каждое слово давалось ему крайне тяжело, он предпочитал не поднимать эту тему.

— И ты решил установить свои правила игры? Ты успел перенести свою душу в другое тело, но её уже заждались в Подземном мире… Думал, это останется незамеченным? Не потому ли ты так спешил жить, подсознательно всё время опасаясь, что однажды придется заплатить по счетам? Ты не сможешь уйти от своей судьбы, — она говорила легко и свободно, словно о совершенно будничных вещах, но, для него эти слова звучали как приговор, — Ничего личного, Дхармараджа — но, баланс должен быть восстановлен. Я пришла за тобой. Или мне просить кого-нибудь из твоих сыновей исполнить долг отца? Кого же мне выбрать — благородного юного Алишера или малыша-несмышленыша Анри? — она подняла глаза, делая вид, что призадумалась.

— Только посмей их тронуть! — как от удара, он подскочил на месте, потом подошел к открытому окну, всматриваясь в облака, — Если я соглашусь — что будет с моей семьей? — спросил, не обернувшись даже к собеседнице.

— Сразу к делу? Вот такой разговор мне больше по душе, — добродушно улыбнулась она, — Твою семью не тронут, если ты не будешь устраивать лишних проблем, понимаешь, о чём я?

— Мне нужны гарантии, — чувствовал себя сейчас зверем, угодившим в капкан, но тем не менее, продолжил хладнокровно, — Лаура имела сейчас над ним неоспоримое превосходство.

— О! Не испытывай моё терпение, — девочка раздраженно топнула своей маленькой ножкой, — Тебе мало моего слова?

— Твоему слову, разве, можно верить? — скупо бросил мужчина, всё так же не оборачиваясь к ней.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — холодно улыбнулась она, упиваясь своим преимуществом над ним, — Ты идешь со мной и, пока кто-нибудь не согласится добровольно заменить тебя, ты останешься в Каличах.

— Если ты вздумаешь обмануть меня, то, ни какая Преисподняя не остановит меня, — наконец, он удостоил её пугающего взгляда своих чёрных глаз.

— И ты не хочешь попрощаться с семьёй? — Лаура подошла и взяла его за руку.

— Если уж мне не суждено их больше увидеть, то пусть лучше ненавидят меня — так будет легче и им, и мне… — отдернул руку, словно обжегшись.

— Ладно, оставим сантименты, — она указала в дальний конец комнаты, — А сейчас отойди в сторону — небольшая формальность, — Лаурита в своей ладошке раздавила карманное зеркальце и подула на осколки, которые колющим ураганом впились в глаза мужчины, опекая и прорезая чувствительную роговицу.

Он же более не сказал ни слова, и только слёзы, смешивавшиеся с кровью, выдавали всю ту боль, что разрывала сейчас всё его существо.

— Я предлагала тебе попрощаться с ними — ты уже не сможешь больше их увидеть, — девочка подошла к нему, взяла под руку и проводила до кресла, — Твой смертоносный взгляд мне теперь не страшен. Ты знал, что в бесконечной тьме твоих глаз, такие как я, видели свою истинную сущность? Это очень нервирует, знаешь ли… Эта темнота проникает в самые сокровенные уголки души, и это пугает не по-детски…

Когда Джон пришел в себя, то портал уже успел исчезнуть, а сам он стоял, непозволительно крепко сжимая ладонь Маргариты:

— Это было… — он поспешно отпустил её ладонь.

Маргарита успокаивающе ласково погладила по его руке:

— Это — истинное обличие той, что приходила к тебе, её имя — Лаура, но тебе не стоит её бояться, ведь ты не одинок, — она провела рукой по его щеке, — Если бы я могла смягчить удар судьбы, я бы поступила так не задумываясь. У всего есть свой смысл и своя цель — некоторые уроки мы обязаны усвоить, однако же — если от осознания того, что в жизни нет ничего напрасного и что, нас окружает не только тьма, но и те, кто готов протянуть руку помощи, когда ты споткнешься, тебе станет хоть капельку легче в минуты испытания, то знай, что твоя жизнь не была напрасной, и твоя судьба ещё будет благосклонна к тебе.

Он смотрел в её глаза, и в мыслях наступила такая ясность, как человек не задумывается над тем, как он дышит:

— Ты же знаешь, что больше всего я боюсь не за себя.

— Oh, oui. Я знаю, Жан, милый, — она согласно кивнула и улыбнулась, — Поэтому я хочу показать тебе ещё кое-что. То, что придаст тебе сил и веры идти до конца, — Маргарита продолжала поглаживать его по волосам, и в тишине можно было слышать перестук их сердец, и их сбивчивое дыхание, — Я вижу тебя и знаю таким, каким могут видеть только влюбленные глаза и может знать только любящее сердце. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось — знай это, и пусть это знание поддержит тебя в трудную минуту.

— Если мне когда-нибудь суждено будет усомниться, то на коленях буду просить прощение, — он взял в ладони её лицо, поднимая его на себя, подпитываясь спокойствием и уверенностью, что читалась в её теплом и ласковом взгляде.

— Ни кто из нас не совершенен, признавать свои недостатки и работать над ними — для этого тоже нужно большое мужество. Дай мне руку, — вместе с тем, как крепла его уверенность, теплела его рука и румянец возвращался на его лицо, — Ничего не бойся, — и он уже не боялся, как при сеансе психотерапии, ведомый её голосом, светом её глаз, теплом её руки в своей руке, — Когда тебе станет нестерпимо тяжело, то вспомни то, что ты сейчас увидишь, и то, как сильно я тебя люблю, и это придаст тебе сил.