Синдром отмены (СИ) - Ронис Александра

— Ну-ка, попей горячего, а то дрожишь вся, — он пододвинул к ней чашку с чаем, заставил сделать несколько глотков, затем подскочил со стула и шагнул к холодильнику. — Ты голодна? Давай что-нибудь приготовлю.

— Дим, не нужно ничего, — остановила его порыв Аня. — Я есть сейчас не смогу. Устала очень, — она поставила чашку обратно на стол и поднялась. — Очень хочу в душ горячий. Мне, и правда, надо согреться.

Аня скрылась в ванной, а Калинин отправился на лоджию и закурил. Лишь на мгновение представил, как она стоит там обнаженная под струями воды, и тут же ощутил, как его охватило возбуждение. Только сейчас понял, что секса не было довольно давно — с того дня, как ее захлестнула ревность, а потом ранение, больница… С тех пор прошло уже больше месяца, но за все это время у него ни разу не возникло желания заняться сексом с кем-то другим, да что там говорить, даже смотреть на других женщин не тянуло. С тех пор, как в его постели появилась Аня, другие просто перестали его интересовать. Того недолгого времени, что они провели вместе, было достаточно, чтобы понять — физиологически они подходят друг другу просто идеально. Аня была живой, горячей, отзывчивой в постели, заводила его с пол-оборота, не стеснялась откровенных ласк и готова была быть как ведомой, так и ведущей, тонко чувствуя его настроение. О чем еще можно было мечтать?!

Вот только теперь после всего, что произошло вчера, Калинин оказался в полном смятении. Он не знал, как вести себя с Аней и на что теперь имеет право, а на что — нет. Его мучил вопрос, будут ли они продолжать спать раздельно? После больницы, пока она выздоравливала, он уступил ей спальню и ушел в зал, вчера — на диване легла она, давая понять, что между ними все кончено. А теперь?

Он курил сигарету за сигаретой, пытаясь унять охватившее возбуждение, а заодно и решить, как правильно вести себя с Аней, но все было впустую — мысли путались, и ничего путного в голову не шло. Калинин уже здорово разозлился на себя, решив в итоге, что разумнее всего будет по выходу из ванной Ани отправиться в холодный душ. Устав изводить себя думами (сколько можно, в конце концов?!), он, не раздеваясь, лег на кровать поверх покрывала и принялся изучать потолок.

Когда наконец щелкнул замок, а затем раздались шаги в коридоре, Калинин не придумал ничего лучше, как закрыть глаза и сделать вид, что дремлет. Он услышал, как она вошла в комнату и села на краешек кровати рядом с ним. Не выдержал и открыл глаза.

На Ане было лишь полотенце, обмотанное вокруг тела и закрепленное на груди, на коже серебрились капельки воды. Призывно улыбаясь, она забралась рукой ему под кофту и, едва касаясь, нежно провела пальчиками по груди. Долгое воздержание тут же дало о себе знать — дыхание сбилось, сердце заколотилось с бешеной силой. Он поймал ее руку, несильно сжал. Аня потянулась к нему за поцелуем, а вскоре и вовсе оказалась сидящей на нем сверху. Взяв инициативу на себя, она медленным и красивым жестом стянула с себя полотенце, затем ловко расстегнула ремень и молнию на его брюках, избавила его от самих брюк. Кофту он скинул сам. Отстранившись на мгновение, Аня слазила в комод, где обычно лежали средства защиты, и достала оттуда блистерный квадратик.

— Я соскучилась по тебе, — донеслось до Калинина, совершенно ошалевшего от счастья, и весь мир перестал для него иметь какое-либо значение.

Глава 37

Удовлетворенный щедрой порцией секса Калинин вскоре вырубился, а вот Аня никак не могла уснуть. Она выбралась из его крепких объятий и, накинув на голое тело мужскую футболку, вышла на лоджию покурить. Сигареты, как и деньги, закончились — последние были истрачены на дорогу до Химок и обратно. Те, что курил майор, показались ей слишком крепкими, и, сделав пару-тройку затяжек, она затушила сигарету в пепельнице и вернулась в спальню.

Проворочавшись в постели почти всю ночь, она уснула лишь под утро, а проснулась от того, что по телу шарили горячие, настойчивые руки Калинина, желая утренней близости. Впрочем, и на этом он не остановился, после всего потянул ее еще и в душ. Когда наконец они переместились в кухню, и мужчина с удовольствием принялся за приготовленный на скорую руку завтрак, Аня сообщила ему между делом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В кафе через дорогу требуются официантки. Сегодня схожу туда, может, меня возьмут.

Калинин взглянул удивленно:

— Зачем? У тебя же учеба?

— Понимаешь, там помимо учебы еще профилированные курсы по кулинарии будут, я хотела бы на них походить. Но они не бесплатные, — Аня поставила перед ним чашку с кофе и села напротив. — Я могу после учебы работать, чтобы деньги накопить на эти курсы. Ты не против?

— Против. Я не хочу, чтобы ты до ночи в каком-то кафе бегала с подносами, — совершенно серьезно сказал он, но тут же улыбнулся: — Ты учись главное, деньги я тебе дам, и на курсы, и куда еще тебе надо. Это же в моих интересах, чтоб ты умела вкусно готовить! — перегнувшись через стол, он запечатлел на ее губах поцелуй. — Сколько тебе нужно?

— Не знаю, тысяч пять, — пожала плечами Аня. — Точную цену нам пока не сказали. Но мне еще проездной надо купить, и …

Он не дал ей договорить. Сам понимал, что девушке могут понадобиться деньги и на определенные мелочи, о которых она постесняется сказать. Сходил в прихожую и, достав из кармана куртки кошелек, вытащил оттуда несколько пятитысячных купюр, которые и протянул Ане.

— Здесь много!

— Купи себе все, что нужно. Если надо будет еще, не стесняйся, говори мне, — Калинин быстро допил кофе и, снова поцеловав ее, направился в прихожую.

— Спасибо, — смущенно поблагодарила Аня, последовав за ним.

Прислонившись плечом к стене, она наблюдала за тем, как он надевает  куртку, засовывает в кобуру пистолет, который до этого лежал на полке стеллажа.

— Всегда хотела спросить, вам разве можно забирать пистолет с работы?

— У меня круглосуточное несение службы, — пояснил он. — На важный вызов и из дома могут дернуть.

Он притянул ее к себе, вновь принялся целовать. Чувствовалось, что уходить из дома ему совсем не хотелось. Наверно, будь это выходной день, из кровати он бы ее не выпустил.

— Опоздаешь на работу, — приложив небольшие усилия, Ане удалось вывернуться из его цепких рук. — Тебе нельзя опаздывать, ты же начальник, — добавила она мягко, чтобы он не подумал, что она жаждет его выпроводить скорее.

— Начальники не опаздывают, — пошутил он, одаривая ее еще одним поцелуем. Потянулся к двери, почти открыл ее, но неожиданно задержался, задумался о чем-то. Аня с улыбкой наблюдала за ним. — Послушай, — повернулся он к ней, — а эта запись, на которой ты якобы никого не узнала, а на самом деле узнала… Там, действительно, Саня и …

Аня возвела глаза к потолку, нахмурившись, принялась вспоминать, что там было на записи.

— Ой, там вообще ничего невозможно понять, какие-то точки, полоски черно-белые, — она дернула плечами. — Я и узнала-то, наверное, потому что знала, кто там на записи. А так… сроду бы никого не опознала.

— Ну да, — согласился с ней Калинин и, еще раз чмокнув ее, наконец-то закрыл за собой дверь.  

Аня постояла какое-то время у двери, словно ожидая, что майор может вернуться, потом побрела на кухню. Есть не хотелось, поэтому она выпила только кофе. После бессонной ночи и чересчур бурного утра, она чувствовала себя вялой, кружилась голова. Забравшись обратно в постель, Аня подремала пару часов, пока не позвонил Калинин и сообщил, где похоронена мама. Она тут же принялась готовить ужин, чтобы после обеда со спокойной совестью уйти из дома до вечера.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первым делом Аня отправилась на кладбище. Купила перед входом две гвоздики, спросила у старушки-продавщицы дорогу, но все равно долго плутала по узким аллейкам в поиске колумбария. Еще дольше она искала ячейку с именем матери. А когда нашла, не удержалась от слез — там даже фотографии не было, только имя и даты. Прикоснувшись к холодной стене лицом, Аня прошептала: