Плохая терапия. Почему дети не взрослеют - Эбигейл Шрайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо этого школы регулярно вставляют себя между родителями и детьми, а также между детьми и их сверстниками. Школы побуждают детей рассматривать свое существование и идентичность в полной изоляции. Школы заставляют детей размышлять о своих неудачах и разочарованиях, чтобы они чувствовали себя все более отчаянно одинокими.
Это очень отличается от того, чтобы спрашивать ребенка о том, о чем взрослые всегда спрашивали детей: "Как дела в школе?" "Как тебе нравятся твои учителя?" "Как дела в бейсбольной команде?" "Как дела в седьмом классе?" "Как вашей семье?" "Что ты изучаешь в школе?" "Какой твой любимый предмет?" Все это отличные вопросы, которые могут натолкнуть ребенка на личные размышления о своей жизни. Но в каждом случае смысл один и тот же: ты - часть социальной структуры, общества, сообщества, семьи, команды. Что вы думаете о нашем мире в целом?
Но если спросить ребенка: "Как ты себя сегодня чувствуешь?", как это регулярно делают в наших школах, вы вырвете его из этой социальной ткани. Вы просите их представить себя свободными радикалами, несущимися по вселенной без привязи. Такого рода созерцание по своей сути дестабилизирует. Оно даже может быть неотличимо от самого несчастья.
Глава 8
. Полный сочувствия и злой как черт
Хлоя придумала хитрость, чтобы выжить в кафкианском десятом классе. Каждый день, перед тем как войти в столетние коридоры школы Спенс, альма-матер дочерей знати из Никербокер, Хлоя засовывала в ушные каналы полностью заряженные AirPods. Они давали ей небольшой запас комфорта, когда она, без друзей, проходила по коридорам и каждый день сидела за обедом в одиночестве.
"Ни один человек не стал бы с ней разговаривать, - сказала мне ее мать. Даже девочки, которых она знала с детского сада. "Она ходила на обед одна, оставалась одна каждые выходные, каждую ночь. Было понимание, что все знают, что происходит".
В октябре 2018 года пятнадцатилетняя студентка с углубленным изучением математики совершила кардинальный грех, пошутив с двумя друзьями по лагерю о худших возможных костюмах для предстоящей вечеринки на Хэллоуин. В чем же им троим точно не стоит идти в этом году? "Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и Джеймс Мэдисон". Отстой. Другие однозначные "нет": "Протон, нейтрон и электрон". Слишком заумно. "Изотоп, ион и нестабильный атом". Они смеялись. "Синус, косинус и тангенс".
Хлоя была умна, и она это знала. Член команды Спенса по большому теннису и отличница в учебе, она придумывала хитроумные триады, как другие дети делают трюки со скейтбордами. Хлоя и две другие девочки по очереди вносили свою лепту в список гипотетических неактуальных костюмов, которые наверняка станут одними из самых худших за все время.
"Аблатив, аккузатив, номинатив", - отметила Хлоя. "Сослагательное наклонение, инфинитив, императив"; "Моисей, Иисус, Магомет"; "Рабы, коренное население, белые поселенцы". Это было забавно! Облегчение для девушки, которая провела неразумную часть своей жизни, склонившись над книгами. Она продолжала: "свободная торговля, частичное вмешательство государства и коммунизм"; "Гитлер, Муссолини, Сталин"; "расизм, сексизм, антисемитизм".
К тому времени избитая лошадь была уже мертва, но она и ее друзья смеялись, наслаждаясь собственной сообразительностью. Они были молоды и умны, и в отсутствие мальчиков могли свободно распускать свои ботанические флаги. Хлоя выложила этот дурацкий обмен мнениями на свой личный аккаунт в Instagram. Этим она опрокинула карточный стол, на котором была устроена ее осторожная жизнь.
На следующий день в школе две одноклассницы Хлои Спенс столкнулись с ней, заявив, что их оскорбил ее пост. Хлоя немедленно извинилась перед девочками и удалила пост. Но было уже слишком поздно, да и конфронтация была формальной. Девочки уже сделали скриншоты трансгрессивного поста и побежали к администрации. Они утверждали, что стали жертвами расизма и антисемитизма, содержащихся в посте.
Другие девочки Спенс почувствовали металлический привкус крови в воде. Они побежали в администрацию, чтобы подать свои жалобы. Они ложно утверждали, что Хлоя шутила в Интернете о том, что наряжает своих друзей "рабами и рабовладельцами", "евреями и Гитлером". Хлоя заставила их чувствовать себя "страшно и небезопасно".
Директор по институциональному равенству Спенса и небольшая группа администраторов призвали Хлою к ответу. Она сломалась, истерически расплакалась , как говорится в жалобе, которую позже подали ее родители. До этого она никогда не попадала в неприятности.
Администраторы Спенс созвали два собрания всех классов без присутствия Хлои, чтобы обсудить "инцидент", который начал обретать самостоятельную жизнь. На собраниях администраторы публично обвинили Хлою в расистском поведении, хотя так и не уточнили, в чем оно заключалось.
Несколько обвинителей признались, что не видели оскорбительного сообщения, и никто из администраторов не удосужился прочитать его текст, говорится в жалобе. Обвинителям Хлои было достаточно обиды. Их боль - доказательство вреда.
Во время обсуждения предполагаемого антисемитизма Хлои никто из школьных чиновников не отметил, что ни один из оскорбленных учеников не был евреем. Администраторы Спенса тоже не обратили внимания. Но Хлоя - еврейка. Двумя годами ранее многие из ее обвинителей присутствовали на ее бат-мицве.
Хлоя несколько раз извинялась перед обиженными учениками. Один из школьных администраторов настоял на том, чтобы Хлоя принесла "расово ориентированные" извинения одному из своих обвинителей, то есть извинилась "как белая девушка". Хлоя сделала то, о чем ее просили. Но этого никогда не было достаточно.
Можно было бы предположить, что в Спенсе, где "эмоциональные и социальные компетенции" являются явным образовательным приоритетом, такая расчетливая межличностная жестокость будет редкостью. Разве наличие "эмпатии" в качестве основной ценности не должно означать, что школа может смотреть на вещи с точки зрения несправедливо обвиненного подростка? Как могло случиться, что у школы, которая провозглашает "сочувствие" одним из "ключевых навыков гражданской активности", нашлось так мало средств для Хлои?
Хрупкие монстры
К моменту разговора с матерью Хлои я уже знал, что школьные терапевтические вмешательства вряд ли приведут к появлению более здоровых и эмоционально устойчивых детей. Но я предполагала, что, как минимум, акцент на эмпатии должен был способствовать созданию более заботливой обстановки. Обучение "сопереживанию" было заявленной целью социально-эмоционального обучения с самого начала существования программы. CASEL, стандартный носитель программ социально-эмоционального обучения, определяет SEL как процесс, посредством которого молодые люди учатся "чувствовать и проявлять сопереживание к другим". Обучение детей сопереживанию другим является частью "социальной осведомленности", одной из "пяти основных компетенций", которым обещает научить SEL. Так почему же социально-эмоциональное обучение совпало с поразительным всплеском межличностной жестокости?
"Это порождает невероятных нарциссов", - сказала мне Париса, мать иранского происхождения, отправившая
