Никто мне не верит - Молли Катс

Выходя из клуба, Линн встретила Анджелу. Она попыталась отделаться быстрым приветствием, но Анджела остановила ее:

— Мне нужно тебе кое-что сообщить.

— Что?

— Вчера к Лоуренсу приходил врач и сказал, что у него повышено давление.

— Он не говорил мне об этом. Насколько это серьезно?

— Ничего особенно страшного нет, но… ты могла бы помочь, Линн. Я знаю, что он ужасно переживает из-за тебя. Если бы ты могла хоть немного смягчить то, что ты рассказывала ему…

Именно Данита помогла Грегу понять, что делать гораздо увлекательнее, чем просто смотреть. И он начал испытывать на живущих в доме людях некоторые из навыков, которые приобрел на улице.

Сады и огороды, в которых соломенные рабы проводили бесконечно долгие дни, ухаживая за растениями, предоставляли неограниченные возможности для экспериментирования. Он узнал, что, перевязывая определенным образом саженец, можно было вырастить взрослое растение неправильной формы: скрюченную спаржу; подсолнечник, у которого не хватало половины лепестков; карликовые деревца. Помещенные в определенном месте камни заставляли растение бороться за жизнь и свет, и они вырастали, приобретая удивительную и причудливую форму.

Он начал добавлять небольшие количества трав к тем предметам в доме, которые люди ели, пили и надевали на себя. Он был хорошо осведомлен о том, какие растения отбирать, так как живущие за пределами поместья пользовались ими вместо лекарств и хорошо знали их свойства, и он совершенствовал свои знания, наблюдая за результатами своих действий.

А результаты были разнообразны. Он научился угадывать, что съел или выпил тот или иной член семьи по его поведению, состоянию кожи, запаху мочи. Корень лакричника, измельченный, высушенный и добавленный к чаю, вызывал повышенную возбудимость и прилив крови к лицу. Ирис заставлял вас все время бегать в ванную. Любимым растением Грега был белый перец, маленькие симпатичные цветки которого, если смешать их с едой, вызывали появление на губах красных шишек.

Однако с годами границы поместья стали для него тесны, и он начал думать о том, чтобы покинуть свою семью. Неожиданная и скорая смерть от долинной лихорадки обоих родителей только упростила выполнение задуманного. У него оставались только сестры, к которым, так же как и к родителям, он не испытывал никаких чувств. Казалось, они существовали в разных плоскостях, он и все эти люди, которые принимали свою жизнь такой, какая она есть, и ничего не хотели менять.

Он отправился в Сан-Диего, оставив в прошлом свои фармацевтические игры и многочисленных жертв, и начал процесс познания того, как легко и привлекательно было заставлять людей изменяться при помощи лишь своих собственных качеств: привлекательности, ума и изобретательности.

После тренировки Линн первой пришла на работу и поднялась на двенадцатый этаж. Почту уже принесли, и она лежала, сваленная в кучу, около стеклянной двери приемной. Расстроенная болезнью Бубу и раздраженная покровительством невестки, Линн решила ее не трогать, но потом передумала.

Доставая ключи, Линн просмотрела конверты и заметила среди них несколько одинаковых, размером больше обычных, с отпечатанными адресами. Ключом она вскрыла конверт, присланный на ее имя, и достала то, что лежало внутри — фотографию.

Линн было достаточно одного взгляда на обнаженную женщину, лежащую в порнографической позе с широко раздвинутыми ногами, чтобы направиться к стоящему в приемной столу, где была корзинка для мусора. Сердце ее колотилось в то время, как она решительно смяла фотографию в кулаке, а другой рукой потянулась к мусорной корзине, стоящей под столом.

Но вдруг она замерла, так и стоя с протянутой рукой, с ужасом осознавая то, что она увидела на фотографии.

Подушка с узором из голубых колокольчиков под голыми ягодицами была ее собственной подушкой.

Она расправила фотографию и внимательно посмотрела на нее — так и было на самом деле. Это была подушка с ее кровати. Это была ее постель. А женщина, мой Бог, была она сама.

В ту ночь Грег был особенно нежен, снова и снова возбуждая ее; было так приятно ощущать тепло его рук в контрасте с прохладным бризом, проникавшим в спальню через открытое окно. Он подложил одну подушку ей под голову и плечи, а другую под бедра, шепча о том, как сладка и нежна там ее кожа. Линн помнила, как музыка Элтона Джона и фортепьянные аккорды вносили новые ноты в ритм движения их тел.

И та близость, которая так быстро возникла между ними, была более глубокой, чем она когда-либо испытывала. Она помнила то удивительное чувство покоя и комфорта, которое она ощущала рядом с этим муж чиной, считавшим морщины знаками достоинства…

Именно из-за этой умиротворенности ей даже не пришло в голову переменить позу, когда Грег поднялся, чтобы взять новый презерватив, хотя в спальне был всего лишь полумрак…

Наверное, тогда он это и сделал. Достал не только презерватив — она могла точно вспомнить не только всю картину в целом, но даже щелчок резины — но и камеру для ночных съемок. Навел, сфокусировал и снял ее тело в самом унизительном ракурсе из всех возможных.

Фотографию можно было найти в любом уголке вещательной станции. Охранник, которого звали Джейм Кортес, занялся тем, что собрал и уничтожил все снимки, которые смог найти, хотя, по словам Кары, в двух случаях ему пришлось потребовать их у техников, которые хотели сохранить их.

— Я виновата перед тобой, — обратилась Кара к Линн, которая сидела, решительно выпрямившись, за своим столом за двадцать пять минут до начала эфира и ждала, что ее головная боль уменьшится под действием тиленола. Она должна заставить себя спуститься в студию, она должна провести прекрасное шоу, она должна отгородить себя железной стеной от безмерного унижения и надругательства. — Мне очень жаль, что с тобой такое случилось и что всю неделю я вела себя как выродок.

Линн посмотрела на нее; впервые за все утро она смогла посмотреть кому-либо в глаза.

— Я разговаривала с Мэри, — продолжала Кара. — Она помогла мне понять, что я сходила с ума, потому что мне казалось, что ты теряешь голову. Я боялась, что ты провалишь пробный показ и весь контракт для нас обеих. Поэтому… я смешала в одну кучу свой страх и другие вещи, к которым он не имел никакого отношения, и я виновата. Я отступилась от тебя. Но теперь я полностью на твоей стороне.

Глава восьмая

Обычно Грега не интересовали рыжеволосые женщины. Но у этой были красивые тонкие черты лица, хорошо очерченный рот, розовые камешки в розовых ушках… в общем, все вместе понравилось ему настолько, что он последовал за ней в книжный магазин Дальтона.