Никто мне не верит - Молли Катс

Он зажег еще одну лампу, потом передумал и выключил ее. Сегодня вечером лунный свет был теплым и светло-желтым. Он освещал все небо и отражался в рождественских фонариках, которые Грег не снимал с пальмы в течение всего года.

Скоро наступит время зажечь их.

Он знал, что Линн любит Рождество. Она рассказывала ему об этом.

Вряд ли оно понравится ей в этом году.

Он уютно устроился в своем любимом кресле.

Интересно, где в эту минуту находится Линн? Он любил представлять свою Звезду дрожащей и взволнованной. Сейчас она, наверно, близка к паранойе, видя, как ее друзья и коллеги отступаются от нее.

Его возбуждала даже мысль о том, какие планы он разработал для нее. Она просто не подозревала, чего ей нужно бояться, так как не имела ни малейшего представления о его многогранных способностях.

Он получал громадное удовольствие от того, как с каждым разом понемногу раздвигались границы его умения.

Он изучал этот процесс также кропотливо, как стеклодув изучает свое ремесло — правда, наставника у него не было. Только его собственные эксперименты и ошибки.

Начиная с маленькой Даниты.

Тогда он еще не знал, что ему надо, считал, что каждый этап этого дела был целью… пока не открывал возможность следующего этапа.

Таким образом он открыл для себя, что самый лучший этап — это пустыня, вершина горы.

Заставлять их пробиваться к свету, как это делают сорняки, когда ты отодвигаешь придавивший их камень. Никакого спасения. Рабы твоей воли.

С Данитой он был очень неуклюж. Это простительно; откуда ты можешь знать, куда ты должен прийти, если ты там никогда не был? Но, руководствуясь лишь своим инстинктом, он сумел добиться чудесного результата. К концу их истории она двигалась, полностью подчиняясь рывкам тех невидимых нитей, которые он держал в своих руках, она превратилась в проклятого Богом бродягу, ее юная красота была разрушена страданием, которое съедало ее.

Он изменил ее.

— Он стащил бирку в почтовом отделе одного офиса на бульваре Голливуд, — сказал Майк, разбирая бумаги на своем столе и одновременно разговаривая с Линн. — Почтовый отдел принадлежит бухгалтерской фирме. Они хранят заранее отпечатанные счета для воздушной экспресс-почты на стойке. Наш клиент мог просто зайти, взять один и выйти на улицу. Они не досчитались только одного счета.

Они еще немного поговорили. Он снова расспрашивал ее о некоторых деталях того, что происходило раньше.

— Я столько раз это рассказывала, — сказала она. — Откуда здесь взяться чему-нибудь новому?

— Не говорите об этом с такой уверенностью. Важные детали могут проявиться подсознательно.

— Я могу рассказать вам об одной важной детали Я знаю, как он скопировал мой почерк.

Делая этот звонок, Майк не воспользовался автоматически записывающей линией, но сейчас он нажал кнопку своего личного записывающего устройства. Услышав едва различимое всшш, возникающее при вращении катушки, он спросил:

— Как?

— Мой список покупок. Я потеряла его некоторое время назад. Я хранила его, прикрепив магнитом к холодильнику, список текущих дел, и в один прекрасный день он исчез. Возможно, он взял и какие-нибудь другие бумаги. В моей жизни столько бумаг, что из них можно сделать деревья. Про многие из них я просто не помню.

— А как вы можете объяснить тот факт, что он выполнил такую мастерскую подделку?

— Не знаю, — сказала Линн. — Думаю, это один из его многочисленных талантов.

Майку не понравилась вызывающая нота, прозвучавшая в его собственном голосе. Он перевел разговор на другую тему.

— Как ваша помощница сегодня? Вы общаетесь?

— Не очень много, — сказала Линн, и он представил себе ее лицо в этот момент, тот вызывающий взгляд, который он заметил у нее в баре Нэнси Джин, когда она пыталась выяснить, верит ли он в правдивость ее слов.

Он пообещал позвонить, если будут какие-нибудь новости, и повесил трубку.

Он отключил записывающее устройство и достал катушку. Секунду он держал ее в ладони, а потом вставил в нее ручку и осторожно сломал.

Проходя по спортивному залу в обтягивающих лосинах и гимнастическом трико, открывающем только шею, выбранных при помощи Бернадин в магазине при клубе «Брум», она чувствовала мучительную неловкость. Но потом она занялась делом, и нагрузка на тело отвлекла ее внимание от постоянного ощущения, что она находится в чудовищном ночном кошмаре, превратившемся в реальность.

— Две программы на два дня, — сказала тренер две недели назад, набросав примерную диаграмму изменения нагрузок. — Если начать очень резко увеличивать вес, можно надорваться. Вы можете приходить два раза в неделю?

— Постараюсь.

Сейчас, начиная свою третью утреннюю тренировку, Линн с удивлением поняла, что уже не боится десятиминутной нагрузки.

— Ваше тело начинает привыкать к нагрузкам, — объяснила Элизабет. — При сердечно-сосудистой деятельности вырабатываются определенные химические элементы, и ваш организм приучается ждать их появления.

Как бы там ни было, а это срабатывает, подумала Линн.

Позже, показывая Линн упражнения для бицепсов, тренер сказала:

— Вам не потребуется много времени, чтобы почувствовать, как ваши мышцы начнут крепнуть.

— Вы так думаете? — спросила Линн.

— Конечно. Вы начинаете занятия, имея хорошую здоровую форму. Большинству членов клуба приходится сначала сбрасывать лишний вес и менять привычный образ жизни.

— Я думала, что буду здесь единственным человеком, тело которого напоминает кисель.

— Кисель? — Элизабет постучала карандашом по руке Линн выше локтя. — Именно на этом месте обычно начинает провисать кожа у тридцатилетних женщин. А у вас прилично разработанный трицепс.

— Это радует. Мне не с кем было себя сравнивать, только с моей невесткой и Бернадин Оррин.

Женщина улыбнулась.

— Бернадин первоклассная женщина. Я не знакома с вашей невесткой. Но, если вам нужны реалистичные сравнения, оглянитесь вокруг. — Она посмотрела на часы. — Семь тридцать. Ваше время закончилось?

— Да. Я должна идти на работу.

— Позвольте мне сначала размять вас, или завтра вы меня возненавидите. Вы сделаете это в любом случае, но это немного поможет.

Быстро приняв душ и растираясь полотенцем, Линн думала о том, не стоит ли попробовать еще раз поговорить с Карой о клубе. Может быть, в этой более непринужденной обстановке они смогут возродить свои отношения. Линн так не хватало их прежней душевной близости, которую нельзя было заменить их шатким перемирием, построенном в основном на молчании и старании избежать друг друга.