На берегу Уршдона - Музафер Дзасохов

— Как это ты умудряешься так хорошо запоминать сны? У меня, например, сны улетучиваются, как дым.

Мне вспомнился Афай, сосед по общежитию. Его только попроси, он тут же расскажет, какой видел сон. Сны он, между прочим, запоминает намного лучше, чем то, что видит наяву.

— Темиркан, — сказал я, — у меня есть знакомый в городе, его зовут Афай. Он только и знает, что рассказывает о том, что видел во сне. Он учится на историческом факультете. На четвертом курсе. Так вот какой он видел сон перед экзаменом. Послушай…

Приснилось Афаю, что сидит он на берегу озера и к нему прилетела утка с подбитым крылом. Афай погнался за уткой, хотел ее схватить, а она больно ущипнула его за плечо.

На следующий день Афай сдавал экзамен по истории. Учитель сильно прихрамывал. Как и всегда, Афай пришел на экзамен с карманами, полными шпаргалок. Он их готовил заранее, писал на длинных листочках и делал из них «гармошки».

Афай пристроился в самом дальнем углу. Это-то его и погубило. Он думал, что, пока учитель, прихрамывая, подойдет, можно будет прочитать шпаргалку.

Только Афай вытащил шпаргалку, как преподаватель мгновенно оказался рядом. Выхватил из рук сложенную гармошкой шпаргалку и стал кричать. Если бы студенты не вступились за Афая, преподаватель наверняка выгнал бы его из аудитории. Ну и потерзал Афая преподаватель, десять вопросов ему задал, а в конце концов поставил тройку.

Вот тебе и утка с подбитым крылом!

— Как бы и твой сон, Темиркан, не оказался таким же вещим, как у Афая, — закончил я, многозначительно глянув на старого друга.

— Никакого Афая знать не хочу, пойдем-ка лучше домой.

Дома у нас была гостья, соседка Мадинат. Теперь, как только я приезжаю домой, она заходит меня проведать. Я понимаю, почему Мадинат так внимательна. Она собирается вновь поступать в институт, и потому у нее много вопросов. Летом бедняжке не повезло: она провалилась на экзаменах в сельхозинститут. Мадинат хочет стать зоотехником. Я бы никогда не подумал, что Мадинат выберет такую специальность. Она даже овец боится. А теперь гляньте на Мадинат, она собирается стать зоотехником.

Недавно мой сосед по общежитию Афай познакомил меня со своими друзьями-односельчанами. Они учатся в сельхозинституте на зоотехническом факультете. Я рассказал об этом Мадинат, и теперь, лишь только я прибываю из города, она уже на пороге нашего дома.

Но сегодня я нашел Мадинат необычайно молчаливой. Никаких вопросов она мне не задавала. Должно быть, это из-за Темиркана. Я знаю, что он ей нравится. Видимо, она не ожидала увидеть его вместе со мной и растерялась.

Заметил я, что и Темиркан приумолк. А может быть, для пятерых наша комната оказалась слишком тесной, и это тоже сыграло свою роль.

Зато Бади бросилась к Темиркану, и он ей крепко пожал руку. Да так крепко, что лицо Бади сморщилось от боли и она чуть было не заплакала. Но руку не выпустила из ладони Темиркана, игра эта ей понравилась.

Мадинат схватила Бади и оттащила ее от Темиркана.

— Что же ты, как медведь! Нашел с кем мериться силой! — строгим тоном сказала Мадинат. — Смотри, как у нее покраснела рука!

— Разве тебе больно, Бади? — спросил Темиркан.

Бади ударила Темиркана по руке.

— А тебе больно?

— Нет, не больно.

— Ну, так и мне не больно.

— Тогда за что же нас соседка ругает?

Мадинат-то, оказывается, хитрая. А Темиркан! Нет, от меня им скрыть ничего не удастся…

XXXVI

Не люблю я встречаться с Асланджери. Я злюсь, а он улыбается. Мне думается, он это специально делает, будто говорит, что знает, как ко мне относится Земфира. Но позволь, тебе тоже следовало бы знать, как я к ней отношусь.

Вчера я вошел в трамвайный вагон и встретился с Асланджери.

Он сразу же стал рассказывать мне о своих новостях:

— Я познакомился с замечательной девушкой. Мы в кино с ней ходили. Потом я проводил ее домой.

Сердце у меня дрогнуло. Про себя я подумал: «Знакомься с кем хочешь, но только не бегай за Земфирой».

Мы сошли на остановке у общежития и неожиданно повстречали Земфиру. Она шла с подружками, и они не заметили нас.

Асланджери оглянулся им вслед.

— Нет, никто с Земфирой не может сравниться.

Я напомнил ему, что он только недавно познакомился с замечательной девушкой.

— Казбек, дорогой, не смеши меня. У настоящего парня всегда есть замечательные девушки. Но ведь жениться-то он думает только на одной.

— То есть как?

— А ты никогда не слышал пословицу: пирог — для еды, пирожок — для игры?

Хорошо, что Асланджери живет на первом этаже, а мне надо подниматься на четвертый. Наконец-то я избавился от него. А еще говорит, что пирог для еды, а пирожок для игры. Интересно бы узнать, кто для него Земфира — пирог или пирожок? Что за человек! Только настроение может испортить. Если бы Земфира услышала эти слова!

Теперь, когда я близко познакомился с Асланджери, то стал держать голову выше. Не зря Нана говорила, что враг помогает стать настоящим мужчиной. Мне Асланджери тоже кое в чем помог. Никаких хороших качеств, признаюсь, я в нем не обнаружил, а его недостаткам следовать не собирался. Тем более и Земфире не нравится Асланджери. Несколько раз я при ней заводил о нем разговор. Плохого слова о нем я никогда не произнес — это было бы нечестно. Но стоило мне лишь упомянуть его имя, как Земфира недовольно погрозила мне.

Студенты уважают Земфиру. И мне о ней то и дело добрые слова говорят. Будто я сам до сих пор не понял, что она самая хорошая девушка на свете.

Мне, конечно, эти разговоры приятны. Да и Земфира их слышит. А разговоры всегда свое дело делают. Но в то же время я начинаю беспокоиться. Мне хотелось бы, чтобы никто вокруг не замечал, что Земфира такая славная девушка.

Правда, соседка Земфиры — я это тоже заметил — нет-нет да и бросит на нее тень. Как-то собрались мы в общежитии, а она говорит:

— Ну, что вы Земфиру нахваливаете? Посмотрите на ее губы…

Земфира любит пошутить. Она тотчас рассмеялась:

— Посмотрите, посмотрите…

Я и раньше замечал, что улыбается Земфира по-особому, не так, как все, но так до конца и не смог разобраться, что к чему…

Я пришел в комнату, быстро переоделся и выглянул в коридор. Я ждал, что к соседке придет Земфира. Она и в самом деле скоро появилась, и они вместе с подругой отправились на кухню. Я тоже хотел пойти вслед за ними, но меня опередил неизвестно откуда взявшийся Асланджери. Как я понял, он, конечно же, пожаловал из-за Земфиры. Да, кстати, теперь ежика у него на голове не было, он остригся наголо. Надо же такое, постричься зимой! Но он всем сообщил, что вступил в борцовскую секцию и тренер велел им постричься наголо.

Анкал, мой сосед, тоже вышел в коридор, и в этот момент Асланджери выскочил из кухни. Я так и знал, что он долго там не задержится.

Асланджери хотел было пройти мимо нас. Но я уже знал, что Анкал три года учился с ним вместе в одной школе. Только Анкал обогнал его на целых два класса. К тому же Асланджери только спустя год после окончания школы поступил в институт, вот почему, будучи одногодками, они оказались на разных курсах.

Анкал встал на пути Асланджери и дружески шлепнул его по голове.

— Лысой башке — три удара!

Асланджери вырвался и побежал вниз по лестнице.

Анкал тихо сказал:

— Ты видел его шею?

— А что такое?

— Обрати внимание, у него на шее шрам!

Я успел заметить белый шрам на его шее. Шрам блестел, словно его натерли маслом.

— Откуда этот шрам? — спросил я Анкала.

— Мы учились с ним в шестом классе. Давно это было… Поссорились из-за чего-то и подрались. Побили друг друга основательно, я подставил ему ножку, он оказался внизу. Тут я услышал крики ребят:

— Ты разбил ему голову!

Я испугался, увидев окровавленную голову Асланджери, и тут же вскочил на ноги. В руке у него блеснул перочинный нож.

Оказалось, когда я его повалил на землю, он сам себя нечаянно порезал. Рана, к счастью, оказалась неглубокой. Вот такой был случай. Только ты никому об этом не рассказывай…

Слова Анкала меня обидели. Неужели он считает меня болтуном? Тогда лучше бы молчал.

— Ты что, меня за ребенка принимаешь?!

— А то некрасиво получится… — извиняющимся голосом проговорил Анкал. — Скажет, что я хвастаюсь…

— Анкал, ты же меня хорошо знаешь…

— Пожалуйста, не принимай мои слова близко к сердцу, я не хотел тебя обидеть, — сказал Анкал. — Лучше я десять раз поругаюсь с Асланджери, чем буду обижать тебя. А он — вылитый отец. И такой же бабник. Впрочем, пошли в комнату.

Слова Анкала меня крайне удивили. И прежде Асланджери был для меня как заноза в глазу, хотя для этого будто бы и не было особых причин, а теперь я и вовсе не хотел с ним знаться.

— Гляжу я на него, — сказал Анкал, — так он, словно задиристый баран, на месте не стоит. То за одной девушкой начинает бегать, то за другой.