Кто проспал начало войны? - Олег Козинкин

7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением отв. командиров штабов округов и фотосъемками. Все вскрытые ими недочеты немедленно устранить.

8. Исполнение донести 1.07 и 15.07.41 через начальника Генерального штаба.

Народный комиссар обороны СССР маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

(РГВА. Коллекция документов. Машинопись, подлинник, автограф)

Все вроде бы хорошо. Вот только дату на исполнение тут Тимошенко дает интересную: к 15 июля! А ведь в эти дни дата «22 июня» для высшего руководства страны становится все более реальной. Ведь накануне, 18 июня, в западные округа направлен еще один приказ-телеграмма о приведении приграничных частей в боевую готовность (об этой телеграмме будет сказано на суде 22 июля), срок исполнения которой был — «к 24.00 21 июня»! А Тимошенко Директивой от 19 июня ставит задачу закончить рассредоточение и маскировку частей западных округов аж к 15 июля. Но так в армии не делается, нельзя дать команду привести в боевую готовность воинские части через 3 дня, к полуночи 21 июня, и на следующий день поставить срок рассредоточения и маскировки спустя 3 недели!

Армию нельзя долго держать в полной боевой готовности. Либо пора воевать, либо пора сливать топливо, сдавать боеприпасы на склады и возвращаться в казармы. Т. е. высшее военное командование, посылая 18 июня в округа телеграммы о приведении в боевую готовность, четко знало, что в ближайшие 4 дня возможно нападение Германии (и то, что высшее командование точно знало дату нападения — 22 июня, уже обсуждалось в предыдущих главах и будет рассматриваться дальше). И то же командование в лице того же Тимошенко устанавливает срок по рассредоточению и «маскировке аэродромов, воинских частей и важных военных объектов округов» аж на 15 июля?! Однако приказ о маскировке аэродромов и самолетов был не только 19 июня. М. Солонин в своей книге «Новая хронология катастрофы. Одесса-Киев» (М. 2010 г.) пишет, что 20 июня вышел еще один Приказ наркома о маскировке именно авиации, подписанный Тимошенко, Жуковым и Маленковым — № 0043. И в нем говорилось:

«Такое отношение [к маскировке] как к одному из главных видов боевой готовности ВВС дальше терпимо быть не может..

К 1 июля произвести маскировку всех аэродромных сооружений применительно к фону местности…

5 На лагерных аэродромах самолеты располагать рассредоточенно под естественными и искусственными укрытиями по окраинам летного поля, не допуская их расстановки по прямым линиям…».

И в этом приказе «п. 5.» авиаторы должны были выполнить немедленно, не дожидаясь «1 июля»! Правда, только в том случае, если бы они эту директиву от Павловых получили..

«Вопрос: Имели ли вы сообщение, что на границе появились самолеты противника?

Ответ: Такое сообщение я получил одновременно с начетом бомбежки.

Минский центральный пост ВНОС получил сообщение о перелете государственной границы авиацией противника через 4 минуты, а приграничные аэродромы это сообщение получили значительно раньше, но подняться в воздух не смогли, так как новой техникой в ночных полетах не овладели».

Для сравнения напомню, что в одном округе летчики на «устаревших» И-16 и на новейших МиГ-1 и Миг-3 смогли и перелететь на новые аэродромы в ночь на 22 июня, и в бой вступали. Да и первые сбитые Bf-109 над тем же Брестом были от действия тех же «устаревших» И-16.

«Вопрос: Расскажите, как дальше развивались события на фронте.

Ответ: Штабом фронта 23 июня была получена телеграмма Болдина, адресованная одновременно и в 10-ю армию, о том, что 6-й мехкорпус имеет только одну четверть заправки горючего. Учитывая необходимость в горючем, ОСГ (Отдел снабжения горючим) еще в первый день боя отправил в Барановичи для 3-го мехкорпуса все наличие горючего в округе, т. е. 300 тонн. Остальное горючее для округа по плану генштаба находилось в Майкопе. Дальше Барановичи горючее продвинуться не смогло из-за беспрерывной порчи авиацией противника железнодорожного полотна и станций…

Основной причиной всех бед считаю огромное превосходство танков противника и его новой материальной части и огромное превосходство авиации противника…»

Заявление о том, что в ЗапОВО у Павлова было всего 300 тонн горючего, вызывает недоверие у «разоблачителей сталинизма», мол, не может такого быть — «всего» 300 тонн на всю Белоруссию! Но слова из протокола не выкинешь. Впрочем, в задачи данного исследования все-таки не входит выяснение того, сколько топлива на самом деле было заготовлено в Белоруссии для нужд округа и почему немцам в той же Белоруссии в итоге досталось несколько десятков тысяч тонн топлива, которые они потом использовали в войне против нас.

«Вопрос: А в чем ваша персональная вина в прорыве фронта?

Ответ: Я предпринял все меры для того, чтобы предотвратить прорыв немецких войск. Виновным себя в создавшемся на фронте положении не считаю».

В принципе здесь Павлов почти не врет. После нападения Германии он действительно вроде бы делал все правильно (по мнению многих историков). Он и до

22 июня вроде делал все правильно и выполнял свои обязанности, и после 22 июня изображал что-то вполне «правильное». Но, похоже, именно изображал.

«Вопрос: Сколько времени вы командовали Западным Особым военным округом?

Ответ: Один год….

Вопрос: Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя, значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом.

Ответ: Это обвинение я категорически отрицаю. Измены и предательства я не совершал.

Вопрос: На всем протяжении госграницы только на участке, которым командовали вы, немецкие войска вклинились глубоко на советскую территорию. Повторяю, что это результат изменнических действий с вашей стороны.

Ответ: Прорыв на моем фронте произошел потому, что у меня не было новой материальной части, сколько имел, например, Киевский военный округ…»

Если части округа были подготовлены к войне, т. е. приведены в боевою готовность заранее, если приказ о «выступлении» в ночь на 22 июня сам Павлов получил вовремя, действительно, как еще объяснить разгром войск округа? Павлов заявляет, что против его войск действовала более мощная группировка немцев, чем против «соседей» на Украине (что правда), что войск в Белоруссии было меньше, чем в том же КОВО, и это «вполне логичное объяснение» так до сих пор и гуляет по тематической литературе. Правда, те же авторы умудряются «забывать», что разгром наших войск в той же Прибалтике произошел именно потому, что превосходство немцев там было чуть не трехкратное… А если приведение в БГ не состоялось? Если оно было сорвано или его вообще не было, как уверяют эти же историки? Так приводили ли заранее в боевую готовность войска в Белоруссии? Следователь и сам Павлов знают, что приводили… А вот начальник штаба 4-й армии генерал Сандалов прямо пишет, что: «…войска Западного Особого военного округа, как и 4-й армии, входившей в его состав, не были приведены в боевую готовность и 21 июня занимали крайне невыгодное положение, которое не позволило отразить первые мощные удары врага и повлекло большие потери и серьезные поражения в приграничных сражениях» (Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении. — М.: Вече, 2006, с. 415). «Директива № 1» пришла в Минск не критически поздно, «к часу ночи», но разгром состоялся. Значит, Павлов все-таки что-то не сделал именно перед 22 июня. Жаль, что сам следователь эту тему не развил.

«Вопрос: Напрасно вы пытаетесь свести поражение к независящим от вас причинам. Следствием установлено, что вы являлись участником заговора еще в 1935 г. и тогда еще имели намерение в будущей войне изменить родине. Настоящее положение у вас на фронте подтверждает эти следственные данные.

Ответ: Никогда ни в каких заговорах я не был и ни с какими заговорщиками не вращался. Это обвинение для меня чрезвычайно тяжелое и неправильное с начала до конца. Если на меня имеются какие-нибудь показания, то это сплошная и явная ложь людей, желающих хотя бы чем-нибудь очернить честных людей и этим нанести вред государству.

Допрос окончен в 16 час. 10 мин.

Допросили:

Врид зам. начальника следчасти 3-го Управления НКО СССР ст. батальонный комиссар Павловский.

Следователь 3-го Управления НКО СССР мл. лейтенант госбезопасности Комаров».

(ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело № Р-24000, Лл.23–53- Рукопись, подлинник. Сохранены стиль и орфография документа.)