Закат Америки. Уже скоро - Чарльз Капхен

Непоколебимое положение Бисмарка при Вильгельме I пошатнулось при вступлении на престол в 1888 году Вильгельма II, не пожелавшего мириться с полновластием канцлера. В 1890 году Бисмарк подал в отставку, а Вильгельм II тут же столкнулся с трудностями. В Германии подняли голову социал-демократы, и в то же время нарушился, казалось, прочный «союз стали и ржи». Последнему обстоятельству было объяснение. Немецкая промышленность продолжала стремительно развиваться и больше не нуждалась в протекционистских тарифах, в то время как немецкие крестьяне стали терпеть убытки от поставок в Европу русского и американского зерна.

Чтобы продолжить экономическое развитие государства, Вильгельм II вместе с министром иностранных дел Бернгардом фон Бюловым (будущим канцлером) и военно-морским министром Альфредом Тирпицем стал проводить националистическую политику. Лидеры нации говорили, что Германия, обладая мощным экономическим потенциалом, заслуживает того, чтобы иметь и соответствующее политическое влияние. Однако руководители Германии понимали, что для достижения этой цели нужно иметь мощные вооруженные силы и, в частности, сильный флот. Строительству военно-морского флота содействовал принятый в 1898 году первый морской закон. Сталелитейные заводы и верфи получили выгодные заказы. Подняло голову и сельское хозяйство страны благодаря введению преференциальных тарифов на зерновую продукцию. На волне национализма Вильгельму II удалось временно подавить и социал-демократическое движение.

Перевод немецкой промышленности на военные рельсы привел Европу к Первой мировой войне. Как и предполагал Дизраэли, объединение Германии нарушило политическую стабильность, открыв путь соперничеству между европейскими странами. Когда Германия развернула грандиозную программу строительства кораблей, включая линкоры, Англия от ветила усилением своего флота. Не осталась в долгу и Франция, поставив своей задачей иметь армию не меньше немецкой. Да и другие европейские страны занялись укреплением армии и наращиванием боевой техники: пушек, бронированных машин, самолетов. Однако эти ответные акции Германию не остановили, как не остановила ее и сложившаяся антигерманская коалиция в составе Англии, Франции и России. Канцлер и его окружение упорно вели немцев к войне. Правда, и в окружении канцлера раздавались трезвые голоса. В 1913 году, когда гонка вооружений в Европе достигла своего апогея, рейхсканцлер Германии Теобальд Бетман-Гольвег заявил в рейхстаге: «Незавидна участь того, кто ломится напрямик, не предусмотрев путей к отступлению»(5). Когда стало ясно, что война вот-вот разразится, Бетман-Гольвег с горечью заявил, что Германия совершает «прыжок в неизвестность»(6). Однако в Германии решения принимал кайзер, проникнутый верой в избранность своей миссии.

Поражение Германии в Первой мировой войне лишь ненадолго принесло Европе политическую стабильность. Этой стабильности способствовали условия Версальского мирного договора, в соответствии с которым вооруженные силы Германии должны были быть сведены к стотысячной армии, а основная часть сохранившегося военно-морского флота подлежала передаче победителям. Кроме того, по этому договору вся германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной в 50 км подлежала демилитаризации. Отметим также, что на Германию было возложено обязательство возместить союзникам убытки, понесенные правительствами и отдельными гражданами в результате военных действий.

Политическая стабильность в Европе была нарушена после того, как в Германии к власти пришел Адольф Гитлер. Условия Версальского мирного договора были нарушены, и начался новый виток борьбы за гегемонию в Европе. На новой волне национализма Германия обрела второе дыхание и, ощутив вседозволенность, нарушила границы соседних государств на востоке и на западе. Если бы не чрезмерные амбиции Гитлера, напавшего на Россию, что привело к истощению немецких людских и промышленных ресурсов, и не вступление в войну Соединенных Штатов Америки, Германия смогла бы еще долгое время господствовать в Центральной и Западной Европе.

Понеся значительные потери в ходе двух мировых войн, европейские страны пришли к глубокому убеждению, что история не должна повториться. Сразу после окончания Второй мировой войны Германия была разделена на четыре оккупационные зоны: советскую, британскую, американскую и французскую. С началом «холодной войны» на территории Германии образовались два государства: Западная Германия, вошедшая в НАТО, и Восточная Германия, присоединившаяся к странам-участницам Варшавского договора. Перед лицом советской угрозы союзники вскоре разрешили западным немцам восстановить экономику и возродить армию в пределах, согласованных с НАТО. Однако союзники во главе с Соединенными Штатами не допускали и мысли о возрождении былой мощи Германии, способной угрожать мировому сообществу.

Когда рухнула берлинская стена, появилась возможность нового объединения германского государства, однако многие европейские политики относились к такой возможности с осторожностью. Рассказывая о своих переговорах по этому поводу с президентом Франции Франсуа Миттераном, премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер вспоминала: «Я достала из сумочки карту Германии с указанием ее прежних границ в разные годы существования этого государства и сообщила своему собеседнику, что эта карта меня не воодушевляет. Миттеран ответил, что в моменты наивысшей опасности Великобритания и Франция всегда поддерживали особые отношения, добавив, что такое время, возможно, снова пришло. Великобритания и Франция должны действовать сообща. Хотя в тот раз мы не стали обсуждать мероприятия такого сотрудничества, мы пришли к убеждению, что возрождающуюся Германию следует держать под контролем»(7). Но, несмотря на озабоченность европейских стран, объединение Германии стало неизбежным. Однако на этот раз промышленные ресурсы и устремления объединенной Германии слились в единое целое с ресурсами и устремлениями других европейских стран, послужив развитию экономической интеграции.

Сотрудничество и интеграция европейских стран стали противоядием деструктивному соперничеству, которое в течение многих веков являлось неизбежным побочным продуктом европейской многополярности. Франция и Германия, отказавшись от былых распрей, теперь стали партнерами и служат оплотом европейской стабильности. Европейским правительствам теперь приходится прислушиваться к Брюсселю, коллективной столице для стран союза. В это сообщество стремятся и другие европейские страны, вставшие на демократический путь. Стоит ли повторять, что в Европейском Союзе нашлось достойное место и для мирной объединенной Германии. Присоединение этого государства к ЕС – положительный фактор. В то же время нельзя отрицать, что в Европе появилось образование, которое способно по своему усмотрению влиять на положение в мире.

В девятнадцатом веке в Европе произошли серьезные изменения – появилось мощное единое германское государство, нарушившее европейское равновесие. В двадцатом веке образовался Европейский Союз. Это сообщество не является целостным государством, однако его возможности следует оценивать исходя из совокупности экономических и военных ресурсов входящих в него стран. Хотя их интеграция еще не завершена, уже сейчас Европейский Союз оказывает существенное влияние на мировую экономику и международные отношения.

Чтобы проанализировать причины возрастания мощи Европы и ее нынешние отношения с Соединенными Штатами, снова обратимся к истории. В четвертом веке в Европе произошли не менее серьезные изменения, чем перемены, случившиеся в девятнадцатом веке. Но если в девятнадцатом веке произошло объединение немецких земель в единое государство, то в четвертом столетии произошло разделение единой Римской империи на две части, имевшее отрицательные последствия для римского государства. Стабильность, которую раньше поддерживал один центр, быстро сменилась соперничеством между образовавшимися частями империи.

В первом веке Римская империя занимала громадную территорию, включая Испанию и Британские острова на западе, Бельгию и Рейнские земли на севере, Северную Африку с Египтом на юге и Аравийский полуостров на востоке. Римской империи удалось удерживать столь обширную территорию в течение трех веков, чему содействовали разумная внутренняя политика и прогрессивные формы хозяйствования. Провинции империи имели автономное управление, а продукты жизнеобеспечения распределялись во всей империи, благодаря развитому судоходству и дорожному строительству. Правители империи с успехом осуществляли и «романизацию» завоеванных территорий. В такие места посылали на жительство небольшие группы римлян, которые помогали аборигенам освоиться с новыми порядками. Разъяснение лучше, чем принуждение.