Убей страх: Марафонец - Сергей Абрамов

Так точно!

Бег в гору под аккомпанемент осыпающихся камней и трещащих под ногами веток, под крик неизвестной Чернову птицы и под собственное дыхание действительно разогнал всевозможные тяжкие думы и заставил сосредоточиться на собственно процессе. Не то чтобы он, процесс этот, Чернову нравился, напротив даже, раздражал слегка своей неровностью, как в прямом, так и в переносном смысле, но добраться до места вчерашнего бабаха хотелось очень сильно.

Сегодня, после пробуждения, за лёгким завтраком Чернов имел короткий разговор с Кармелем:

— Побежишь туда?

— Побегу.

— Будь осторожен.

— Буду.

— Туда ушёл один из наших людей…

— И что?

— Будь осторожен, — назойливо повторил.

Да буду, буду, раздражённо подумал Чернов. Он вообще но утрам частенько бывал раздражён… А Кармель и по утрам, и по вечерам, и среди дня бывал зануден.

Теперь Чернов бежал и изо всех сил старался «быть осторожным», как советовал Хранитель. Утреннее раздражение ушло, его сменила уверенность — даже знание уже! — в том, что Кармель ничего не говорит просто так. Если велено быть осторожным, то, значит, надо таким быть. В конце концов, он теперь не только самому себе принадлежит, но ещё и целому городу, пусть и маленькому. Он, Чернов, можно сказать, их собственность, и они имеют право его охранять. Словом ли простым, Силой ли своей волшебной — не важно… Однако легко приказать: буть осторожен! — а как это на практике воплотить? Бежать медленнее? Под ноги смотреть внимательнее? Никогда не разговаривать с незнакомцами? Что касается последних, то сейчас Чернов с удовольствием поговорил бы с одним из них. Всё равно с кем. Может, тогда картина-паззл, где пока имеются только два фрагментика — спичка и загадочный взрыв, — пополнится новыми подробностями и легче будет составить более чёткое представление о новом ПВ… О чёрт!

Чернов споткнулся на бегу о какую-то незамеченную корягу И со всего маху грохнулся оземь. Больно. Да, под ноги действительно стоит смотреть внимательнее. И по сторонам тоже… Внимание валяющегося Чернова привлекло что-то блеснувшее перед ним, совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Он приподнял голову, медленно подполз поближе. Третья картинка в паззле: проволока. Тоненькая, почти паутинная металлическая проволока, натянутая между… Удивление Чернова не успевало отрабатывать ошеломительно быстро возникающие фрагменты паззла: проволока была привязана одним концом к воткнутому в землю колышку, замаскированному камнями, а другим — к чеке гранаты. Обычная лимонка с клетчатыми боками лежала в связке с ещё тремя сестрицами, все они были засыпаны жухлой гнилой листвой и сухими ветками — обычным зимним природным мусором. Чернов как стоял на карачках, так и остался стоять. Забыл подняться. Зато вспомнил, что в его милитаризованном мире и в его воюющей стране, где каждый школьник знает азы военной науки, спасибо телерепортажам из горячих точек, такие гранаты называются Ф-1, а такая конструкция именуется «растяжкой» и предназначается для выведения из строя одного-двух-трёх-четырёх человек, идущих по тропе. Тонкую проволоку не замечают, цепляют ногой, чека выдёргивается — взрыв. Итог ясен. Неясно другое — против кого здесь установлено это адское устройство? Неужто Вефиль попал в чью-то войну? И опять мысль о доме проснулась в черновской голове. Уж больно гладко всё сходится: горы, взрывы, гранаты на растяжках… Не то чтобы это ПВ было его домом, но именно подобное происходило у него дома. Правда, существенно южнее, и вообще по телевизору. Отношение к увиденному по ти-ви волей-неволей складывалось как к кинобоевику: каждый день новые серии, новые приключения бравых солдат… Грела мысль: это кино не про меня, всё это не со мной, я — вот он, сижу на кухне, чаёк потягиваю, это не мой труп в грязной замерзающей луже, это не я, весь забинтованный, в госпитале, заполненном такими же забинтованными, кричащими от боли… Теперь незнакомая доселе мысль холодила реально: это я стою, как дурак, на четвереньках в полушаге от смерти, это меня могло разметать по деревьям в четверть секунды, это моими кишками сейчас забавлялось бы местное вороньё. Нет, даже если это его, черновский, мир, то всё равно отсюда следует бежать, как можно скорее, уводя за собой чуждый войне городок Вефиль. Бежать быстро — так, чтобы жителей и вскользь не коснулось ничто из того, что Чернов некогда отстраненно наблюдал по телевизору, и из того, что он перечувствовал только что.

И всё же: его вновь пугают. Причём именно его, а не кого-то ещё, потому что вефильцы уверены: он, Бегун, неуязвим, а значит, и они с ним — в безопасности. Ну страшно, ну мурашки по коже, ну всё чужое, непонятное и потому особенно пугающее, но впереди, как в песне, под красным знаменем — командир… А командир под знаменем всерьёз задумывается о том, что на не им выбранном Пути (а положено по Книге, чтоб им…) одно ПВ за другим демонстрирует этакие квинтэссенции страха. Компьютерные «бродилки» и «стрелялки», в коих непонятно, что за мир живёт на экране монитора, но зато очень даже понятно, что мир этот достанет тебя по самое никуда, если зазеваешься…

Неужели мироздание (то есть буквально: здание мира, или привычнее — Здание Мира) сложено из ПВ, в которых только страшно? А есть ли ПВ, где не страшно? Да, есть. Но из него-то они как раз и ушли, из тихого мира псевдоиспанских гор. Или не псевдоиспанских, а настоящих. Ушли, чтобы попасть в страх. Пока, правда, всерьёз никого не задевший. Пока. А потом? Зачем Режиссёру и Программисту испытывать Чернова на прочность? Чего Он добивается? Чтобы Чернов сломался? Отрицательный результат — тоже результат? А вот хрен Ему неизвестно куда, пардон за неуважение к прописной букве! Результат будет положительным. Библейский Исход тоже был жестокой и многоуровневой бродилкой, но Бегун-Моисей прошёл все уровни без особых для себя потерь.

Даже наоборот…

Поднявшись и отряхнувшись, Чернов огляделся, сам не зная, что он ожидает увидеть. Снайпера на дереве? Глупость, не станет снайпер сидеть возле гранат. Может, табличку «Осторожно, мины»? Тоже бред. Не служивший в армии Чернов растерялся: что делать в таких ситуациях? Видимо, то же, что и во всех остальных, — бежать дальше. А лучше идти. Медленно и осторожно, во все глаза глядя под ноги. Именно так, аккуратно ступая, обдумывая каждый шаг, Чернов вскоре добрался до того лысого места, где накануне прогремел взрыв.

Да, здесь рвануло нечто большее, чем просто связка из четырёх гранат. Чернов оглядел поломанные деревья, разбросанные камни и в центре всего — воронку глубиной метра в два. С чего бы такому количеству взрывчатки находиться посреди глухого леса? Забытая мина? Может быть. Но тогда что или кто привело или привёл её в действие?