Нянька для олигарха - Ирина Мельникова

— Хорошо! Надеюсь, и на вопросы вы будете отвечать также быстро, конкретно, без виляния? — спросил мужчина.

— Сначала представьтесь и перестаньте прятаться в тени. Я в такие игры не играю.

— Насколько я понимаю, для вас не секрет, с кем вы имеете дело?

— Вы меня за дуру держите? Ваши люди сидели весь вечер у меня на хвосте. И теперь я должна поверить, что меня похитил неизвестный воздыхатель. К вашему сведению, я буду разговаривать только с Карасевым.

— Я здесь по его поручению, — мужчина поднялся и вышел из-за стола. Он был высоким и поджарым, с явной военной выправкой, лет сорока или чуть больше. Но глубокие залысины на лбу и редкие волосы делали его старше. А еще у него был курносый нос и круглые темные глаза под густыми, домиком, бровями.

— Вы — серьезная женщина и должны понимать, что мы нуждаемся в помощи подобных людей.

— Мы — это кто? Вы говорите от своего имени или от лица хозяев? — уточнила Надежда. — И какой такой интерес я могу представлять для вас лично или ваших хозяев?

— Нам известно многое. И то, что вы со вчерашнего дня референт Зарецкого. И то, что вы спасли его от пули киллера. Мы тоже нуждаемся в самоотверженных людях, поэтому мне поручено передать вам предложение. Вернее, несколько предложений на выбор. В юридическом отделе, в службе безопасности, и в отделе по связям с общественностью есть …

— Боже! — засмеялась Надежда. — У вас новая метода набора персонала? Отлавливаете ночью, как бродячих собак, заламываете руки, и — в машину? Оригинальный способ, нечего сказать!

— Это — исключительный способ, — сказал мужчина. — Если гора не идет к Магомету, то Магомет…

— Как я понимаю, вы не Магомет, — оборвала его Надежда, — поэтому буду разговаривать только с Магометом.

— Но Карасев тоже не Магомет…

— Но его наместник на земле, — усмехнулась Надежда. — И поверьте, я быстрее найду общий язык со своим бывшим мужем, чем с незнакомым человеком.

— Я его заместитель.

— Догадываюсь, но не для того я сижу здесь ночью, когда мне дико хочется спать, не для того я вдыхала миазмы, которая источала шапчонка, которую мне натянули на физиономию, не для того, я уже почти час обхожусь без сигарет, чтобы со мной разговаривал человек, который ровно ничего не решает, а озвучивает чужие предложения.

— Понятно, — не похоже было, что ее собеседник обиделся. Вероятно, привык и не к таким выпадам своих клиентов. Он достал из кармана мобильный телефон. — Я должен посоветоваться.

— Советуйтесь, — сказала Надежда, — а я пока подремлю.

Она закрыла глаза, и тотчас тяжелая дрема навалилась на нее. И чтобы не заснуть, Надежда через силу произнесла:

— Пачку сигарет мне, будьте добры. «Мальборо-лайт», и чашку кофе. Черного, без сахара!

Глава 18

Заместитель Карасева вышел из кабинета, но взамен него из-за шторы, закрывающей балкон, появился парень в черном, тот самый, которого она видела у входа в прокуратуру.

— А, сторож! — весело приветствовала его Надежда. — Хозяева боятся, что я сигану с балкона?

Ее страж ничего не ответил. Устремив взгляд поверх ее головы, он застыл, скрестив руки, точно Адам, только что отведавший запретный плод.

Надежда усмехнулась про себя и снова закрыла глаза. И чего взъелась на парня? Она здесь не для того, чтобы задирать часовых.

Через минуту появился второй охранник. В одной руке он держал чашку с кофе, в другой — пачку сигарет и зажигалку.

— Превеликое мерси! — обрадовалась Надежда. — Ребята, мне начинает здесь нравиться.

Но второй охранник тоже промолчал, правда, щелкнул зажигалкой, когда она достала из пачки сигарету. Надежда прикурила и с удовольствием затянулась ароматным дымком. Сигареты были, похоже, настоящими, а не местным плохой набивки «самопалом», к тому же, из дешевого табака.

«Зам — наверняка Гроздев, бывший гэбист, — подумала она, — манеры у него не ментовские. Но вряд ли Гагаркин, тот таможенник… — Она посмотрела на дверь, за которой скрылся бывший гэбист. — Интересно, долго еще они будут советоваться?

Весь расчет был на любопытство Карасева. Вполне объяснимая человеческая слабость! Они столько не виделись, неужели ему все равно, как она жила все это время? Ведь он по-своему ее любил когда-то… И что бы там не говорили, воспоминания молодости, если они связаны с приятными моментами, на склоне лет воспринимаются с особым, щемящим чувством… Хотя она могла ошибаться. Карасеву пришлось долго и упорно драться за место под солнцем, а в таких боях черствеет душа, забываются прежние моральные установки… И все же стоило попробовать! Ради этого она рискнула проникнуть в стан врага и вступить в схватку с очень сильным и, скорее всего, коварным противником. Главное, чтобы Бог услышал ее молитвы, и позволил свершиться тому, что должно свершиться!

Надежда представила, что происходит сейчас в другой комнате, где бывший гэбист, несомненно, уже доложил Карасеву о ее требовании, и сейчас они кумекают, как поступить дальше, пойти ли у нее на поводу, или продолжить допрос в прежнем исполнении. Она не думала, что в такой ситуации у Карасева хватит терпения отсиживаться в другом месте. Если уж ее доставили сюда, значит, они заинтересованы в той информации, которой она, по их разумению, владеет. И, прежде всего, людей Стечкина интересует, зачем она появилась у прокурора, и каковы итоги их беседы…

Она докурила сигарету и вопросительно посмотрела на охранника. И тот, молча, протянул ей пепельницу. Надежда затушила окурок и принялась за кофе, который, в отличие от сигареты, был так себе. Дешевый растворимый напиток, кисловатый, отдающий жженой пробкой. И все-таки он взбодрил ее. Дремота отступила, Что ни говори, но и кофе, и сигарета оказались кстати: помогли обрести ей второе дыхание и избавиться от скопившейся за день усталости.

Скрипнула, открываясь, дверь. Надежда не повернула головы, но внутри нее вздрогнула и затрепетала каждая жилка. Она поняла: в комнату вошел Карасев. Он не произнес ни слова, но охранники торопливо вышли гуськом из комнаты.

— Здравствуй, Надежда! — его голос она могла узнать бы из тысячи. Он почти не изменился, разве стал немного ниже и гуще.

— Здравствуй, Саша! — сказала она спокойно, словно они недавно расстались. — Рада тебя видеть!

Он хмыкнул и прошел к столу. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.

— Знаешь, я ведь сначала не узнал тебя, — сказал Карасев. — Думал, вот чертова журналюга, баба бешеная… Ты так неожиданно появилась.

— А я тебя сразу узнала. Хотя ты очень увеличился в размерах.

Карасев удрученно крякнул.

— Беготни хоть и много, но питаешься, как попало, вот и прет в разные стороны. А ты почти не изменилась, ни капли дородности в тебе. Все такая же тонкая и звонкая! Вошла в комнату, как влетела! — Он пристально посмотрел на нее. — В милиции очень редко удается остаться красивой женщиной. Тебе это удалось.

— Старалась, — пожала она плечами. — Сам понимаешь, оперу очень сложно совмещать службу с лишним весом. Женщине особенно. Я ведь не любитель отсиживаться в глубоких креслах.

— Я тоже не любитель, — сухо ответил Карасев, — а в последнее время, даже сплю на бегу.

— Сочувствую, — усмехнулась Надежда, — но не понимаю. Что тебя заставило затесаться в эту компанию?

— Те же причины, что и тебя в компанию Зарецкого. Сразу скажу, ты не на ту лошадку поставила.

— В этом я могу с тобой поспорить, — улыбнулась Надежда, — но меня ведь привезли сюда не для того, чтобы сообщить о моем плохом выборе?

— Естественно, — сказал Карасев и достал из кармана пачку «Парламента». — Закурим?

— Нет, с меня довольно. Женька мне уже всю плешь проела за то, что я выкуриваю больше пачки в день. Решила уменьшить норму наполовину.

— Похвально, — отозвался Карасев. — Женька — это твоя дочь?

— Дочь, — ответила Надежда, но осталась недовольна, что это прозвучало с заметным вызовом.

И Карасев это понял, потому что усмехнулся.

— Я так и не сумел вычислить, от кого ты ее нагуляла. Вроде все на виду, как ты умудрилась сходить от меня налево. Двадцать лет прошло, просвети, кто мой счастливый соперник?

— Конспирации у тебя училась, милый мой! Ты свои связи тоже не слишком афишировал.

— Говорят, она в Питере в Университете МВД учится?

— Да, сейчас за четвертый курс экзамены сдает. Весьма успешно!

— Есть в кого, я думаю, — Карасев выпустил через ноздри густой клуб дыма и задумчиво добавил. — Наверняка на тебя похожа?

— К счастью! — Ответила Надежда.

— А почему замуж за этого парня не вышла, или кто-то из семейных тебе дочуру заделал?

Надежда покраснела, а руки ее непроизвольно сжались в кулаки.

Недоносок! Чертов ублюдок! Как он смеет? И подумала: да, смеет! Она сама скрыла от Карасева, что Женя его дочь. И, скорее всего, он воспринял известие об ее измене менее равнодушно, чем она предполагала до встречи с ним. Но каков мерзавец! Ведь ни разу не поинтересовался, не разузнал по своим каналам, так ли это на самом деле, или в то время ему было выгодно поверить ей на слово?