Ретроспект: Исток - Виктор Моключенко

Брама явно готовясь дать рифмоплету очередную затрещину, остановил руку на полпути и посмотрел в указанном направлении. Голем, получив информацию, тут же отсеял излучение «искры» и получил приблизившееся изображение наемника, что сидел в провале полуразрушенной водонапорной башни в обнимку со снайперской винтовкой и клевал носом. Звездочет поднял палец вверх, одобряя действия Шуни, и пополз следом, стараясь не шевелить ломкую траву:

- Брама - пусть говорит, у него складно получается. Это нервное, с новичками такое бывает, главное, что он отмечает путь и держит глаза нараспашку, а красота, она и через оптику прицела красота, и никуда от этого не деться.

- Да, голем вещь, что надо… ладно, ладно – не вопи… ишь какой, на запястье толком не налезает, а туда же -  личность. Видно все как на ладони, а вот о «искре» это Шуня, кстати сказал, а мы все думаем, как они умудряются исчезать из-под самого носа, невидимки прямо, а тут вон какая штука выходит. Но ниче, пусть хоть обложатся по самые уши этими «искрами», а заодно и трусы свинцовые наденут, для сохранности генофонда, это им не особо поможет. Приказ Воронина - закон, идем тихо, но, черт возьми, хоть убей, не помню что возвращаться обратно нужно так же на цыпочках!

– 20 –

Ирис поправил капюшон, пытаясь защитить лицо от мелкой водяной пыли кружащей в воздухе и потер озябшие руки. Вот ведь служба выдалась, никому такого не пожелаешь, два часа как Бирюк должен был сменить, но ни Бирюка, ни его парней видно не было. Самое время бить тревогу и давать запрос на базу, да ПДА сбоит почем свет стоит, хоть и обещал Гордей, что все будет нормально, да только что-то хреновато выходило это самое нормально. Но что тут диву даваться - на Складах на один квадратный метр столько аномалий приходилось, что от чего бы ей не засбоить в такое время суток, когда уже не ночь, но и до утра еще далековато? Вот и инфра успешно сдохла, периодически вырубалась, а потом с безуспешно пыталась загрузиться, что бы высветить все тот же унылый пейзаж вывороченных бетонных плит, покосившихся столбов с колючей проволокой, да всполохов «электр», что поблескивали, противно плюясь во все стороны искрами. Хорошего мало, да и какое тут хорошее? Надо бы снять с покрасневших усталых глаз тупящую «батку», помассировать замерзшее усталое лицо, да вот нельзя, чуть какой шорох и автомат как живой сам собой в руки прыгает. Зазеваешься, цапнет за горло когтистая лапка и все, и никто не поможет и не отобьёт, вот только на Аргуса и надежда - спит сукин сын без задних ног, ну и пусть себе спит, и плевать, что за такой вот секрет всыпал бы начальник развода под первое число. Аргусу закон не писан, не придумали еще статута для караульных собак, если спит – значит все путем, можно чуток расслабиться, а чуть что - поднимет умную морду и смотрит в темноту. Красивый сукин сын, весь в покойного Каймана вымахал и глаза на месте, как и положено нормальной собаке. Отбраковка у них будь здоров, чуть только малейший брак, за шкирку и все. И правильно, оно хоть и жестоко, но кому надо, что бы по Складам гуляли дикие потомки Каймана? Эх, Кайман, Кайман - вернемся за Периметр, кто цел останется, скинемся с ребятами и отбабахаем тебе памятник, не хуже чем у собаки Павлова, и поставим на самом видном месте.

Не знать зачем Каймана, угловатого щуплого пса, запихнули в ночь Первого прорыва в танк вместе с инструктором. Говорят, что его и не запихивали, а он сам на броню запрыгнул, когда в черной как смоль ночи танки выехали из учебки. Тогда хватали всех подряд, даже не строили, скомандовали «по машинам» и кто будет разбираться в поднявшейся суматохе кинолог ты там или танкист – погоны есть, значит вперед. Пока ехали, Кайман скулил и царапал лапами броню, пытаясь добраться до проводника, ребята, что были на броне, его за ошейник держали, а потом сжалились, открыли люк и пес с радостным визгом вскользнул вовнутрь, сопровождаемый отборным матом, заполз под ноги проводника и затаился. Танки остановили на самом краю Зоны, но экипажи наружу не выпустили даже для построения, а сразу направили вглубь. Когда миновали Кордон, Кайман, сидевший ниже травы, вдруг заскулил, заголосил, оглашая тявканьем тесную кабину, и его вытолкнули наружу. Инструктор вывалился вслед за ним, а потом завопил: «всем из машины!» и это спасло их, а потом еще очень многих. Танк скрутило в тугой шар и отбросило в сторону, а Кайман рванулся по призрачной сияющей полосе вперед, успевая ее пересечь до того, как «мост» обрушился и скрылся в темноте. Это было спасением, но это поняли не сразу. Намного позже ученые долго ломали голову над уравнениями, стараясь представить объект меньше человеческой массы, но двигающийся быстрее него, указавший конечную точку прокола раньше, чем нацелившийся в неизвестность «мост» рухнул.

Изнуренные люди, ушедшие вслед за Лукашем и клянущие все на свете, застряли в аномальной удавке предбанника, из последних сил отбивались от вылезших на них доселе невиданных стремительных тварей. И тогда из густого тумана неожиданно выскочила огромная стая и накинулась в остервенении на химер. С легкостью ускользая от когтистых лап, они задавили их коричневой массой и погнали прочь от людей. Под ноги инструктора из густого тумана с восторженным щенячьим визгом кинулся Кайман, порядком одичавший, но сохранивший верность и приведший стаю в нужный момент. Как это ему удалось, так и останется загадкой, но за то время пока не было людей, имея недюжинную хитрость он сумел в одиночку истребить чернобыльцев одного за другим и стать альфа-вожаком на Складах. Свободовцы навсегда запомнили утро, когда огромный чуткий Кайман вывел их из аномального лабиринта на Склады, которые обосновала стая. С тех самых пор ни одна собака не трогала человека, а люди часто делили с ними свой скудный провиант. Ручными слепыши не стали, но и нападать не нападали. Потомки Каймана переняли от отца его внешность и ум, вместе с тем не утратили доставшуюся от мутировавших сородичей способность к псионике. Инструктор стал важным человеком, нещадно отбраковывая щенков имеющих отклонения от строгих требований к служебной собаке. Это стало традицией – свирепые слепые псицы, пребывающие на сносях, сами приходили к воротам базы и часовые звали инструктора, который вскоре был вынужден вынести свой дом за территорию базы поближе к болотам, за что его и прозвали Болотным Доктором.

Аргус поднял голову и посмотрел в сторону извилистой дороги, которую покрывали взломавшие асфальт деревья, порядочно вымахавшие за эти десять лет. Деревья никому не мешали, рубить их никто не собирался, топлива едва-едва хватало для генераторов, потому по дорогам никто не ездил - какие тут БТРы с таким количеством аномалий? Никакая защита не выдержит, вон сколько стоит их по закоулкам, «мост» тогда трепануло и высыпало словно из коробочки, да только толку от них без соляры, разве что выброс переждать. Броня ведь тоже хорошо держит и, если дыр нет, можно переждать, и по контролерам через отодвигаемые щели стрелять из них милое дело. Он зараза ведь непременно должен видеть жертву что бы мозги заграбастать, но часто сам отгребал и хрюкая отходил в логово. Бывает рожок ему в голову выпустишь и мало – кровососа, того завалить куда быстрее, но только фиг ты его поймаешь на мякине, кровосос не дурак, к технике близко не подходит.

- Что там? – Ирис снял автомат, постукивая свободной рукой по прибору ночного видения пытаясь его запустить. «Батка» запищала, смиловавшись и выбросив на миг  подернутое зеленью изображение и отрубилась уже навсегда.

- Аргуша – всматриваясь в мерцающие глаза овчарки, попросил Ирис -  выручай, не фурычит зараза, зря мы с тобой Гордею два «хрусталя» отдали. Кто там? Кровосос?

В голову прыгнул образ людей в черной броне, что осторожно шагали в ночной темноте по предбаннику.

- Молодец, Аргуша, знать бы еще что надо этим долговцам.

Пес поскулил и виновато забарабанил хвостом, показывая, что не может дотянуться к их мыслям.

- Все нормально, они слишком далеко, идут не таясь, хотят, что бы их увидели. От них, брат, всего можно ожидать. У них одна мысль - скрутить Зону в узел и выкорчевать, такая вот тупоголовая логика. Только куда им. Нет, что бы взять да мозгами пораскинуть, понять, что к чему, изучить, разобраться - силой хотят решить. Только нет у человека таких сил, что бы заставить Зону делать то, что он захочет. Они ведь ничего так и не поняли за эти десять лет.

Пес согласно тявкнул, и послал картинку, как он прыгает на грудь человеку в черной броне.

- Нет, Аргуша, идут они не таясь, может, скажут что путное? Иногда и на них находит просветление, только логика как у танка - не зря же таких в танкисты берут. Что? А я давно уже «ментальщик», танк завести сумею с трудом, не окончил я учебку тогда, мне ваше племя ближе, так что не смейся.

Аргус ощерил в улыбке пасть, вывалил язык и бесшумно стряхнув водяную пыль застыл, взглянув наверх. В голову свободовцу прыгнуло багровое небо в ярких всполохах и мертвые люди в черной броне на дороге.