Мертвы, пока светло - Харрис Шарлин

— Пей! — приказал он, и я присосалась. Он застонал, громче, сильнее, я почувствовала, как он вжимается в меня. По мне прокатилась волна безумия, я приникла к нему как рыба-прилипала, а он вошел в меня, начал двигаться, а руки его теперь сжимали мои бедра. Я пила и плыла средь видений, видений, за которыми стояла тьма. Нечто белое, поднимающееся из земли и отправляющееся на охоту, восторг от гонки по лесу, жертва, задыхающаяся впереди, возбуждение от ее страха, погоня, мчащиеся ноги, слышно, как бьется кровь в венах преследуемого…

Билл издал протяжный стон и сотрясся во мне. Я оторвалась от его шеи, и волна темного восторга вынесла меня в море.

Довольно экзотическое времяпрепровождение для официантки-телепатки из северной Луизианы.

Глава 9

Я была готова на закате следующего дня. Билл сказал, что собирается покормиться на ком-то перед тем, как мы отправимся, и сколь бы не огорчала меня эта мысль, я должна была признать, что смысл в этом есть. А еще он был прав и насчет того, как я буду чувствовать себя после дозы витаминов прошлой ночью. Я чувствовала себя отлично. Очень сильной, очень настороженной, очень четко мыслящей и, как ни странно, очень хорошенькой.

Что же мне надеть для встречи с вампирами? Мне бы не хотелось выглядеть сексуально, но я не собиралась и надевать на себя какой-нибудь бесформенный мешок. Резонно было надеть джинсы, как обычно в таком случае. Я обулась в белые сандалии и надела бледно-голубую блузу с глубоким декольте. Я не носила ее с тех пор, как начала встречаться с Биллом, ибо она открывала следы его укусов. Но то, что я «принадлежу» Биллу, по-моему, сегодня вечером можно было и подчеркнуть. Вспомнив, как в прошлый раз полицейский приглядывался к моей шее, я подобрала в тон сумочки шарф. Подумав еще немного, я выбрала серебряное ожерелье. Расчесала волосы, ставшие светлее тона на три, и позволила им ниспадать по спине.

Именно в тот момент, как я стала бороться с собой, чтобы не представлять себе Билла с кем-то другим, он постучал. Я открыла дверь, и мы целую минуту стояли, глядя друг на друга. Его губы были ярче, чем обычно, так что дело было сделано. Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.

— Ты изменилась, — первым делом сказал он.

— Думаешь, кто-то другой это заметит? — спросила я, надеясь, что это не так.

— Не знаю. — Он протянул руку, и мы пошли к его машине. Он открыл мне дверцу, но я прикоснулась к нему, прежде чем сесть, и словно окаменела.

— Что-то не так? — спросил он спустя некоторое время.

— Нет, — ответила я, пытаясь сдержать свой голос, уселась на пассажирское сиденье и уставилась перед собой.

Я убеждала себя, что с таким же успехом могу злиться на корову, из которой сделан его гамбургер. Но почему-то это не срабатывало.

— Ты иначе пахнешь, — сказала я, когда мы ехали по шоссе. Перед тем мы несколько минут молчали.

— Теперь ты понимаешь, что я буду ощущать, если Эрик прикоснется к тебе, — ответил он. — Только мне будет еще хуже, поскольку Эрику понравится прикосновение к тебе, а мне моя кормежка не слишком понравилась.

Мне показалось, что это все-таки не было совсем правдой: мне всегда нравилось поесть, даже если не подавали моих любимых блюд. Но я была признательна за такое проявление чувств.

Мы не говорили много. Оба были взволнованы тем, что предстояло. И слишком быстро мы уже остановились на парковке близ «Клыкочущего веселья», на сей раз позади нее. Билл открыл дверцу, и мне пришлось побороть желание вцепиться в сидение и отказаться выходить. Заставив себя выйти, я снова вынуждена была бороться с собой, чтобы не спрятаться за Билла. Я тяжело вздохнула, взяла его за руку, и мы вошли в двери, словно на вечеринку, которую с нетерпением поджидали.

Билл посмотрел на меня с одобрением.

Я подавила попытку нахмуриться ему в ответ.

Мы постучали в металлическую дверь, на которой было написано «Клыкочущее веселье». Мы оказались на служебном проезде, который проходил вдоль всех складов торговых центров, расположившихся на улице. Рядом с нашей машиной стояло еще несколько других. В том числе и красная спортивная с откидным верхом, принадлежащая Эрику. И все они были весьма дорогими.

Едва ли встретишь вампира в Форде Фиеста.

Билл постучал — три быстрых удара, два раздельных. Я решила, что это Секретный Код Вампиров. Может, я увижу и их Тайное Рукопожатие.

Дверь открыла симпатичная вамирша, блондинка, которая сидела с Эриком, когда мы были здесь в прошлый раз. Она молча отошла, чтобы впустить нас.

Будь Билл человеком, он бы попросил меня не вцепляться так в его руку.

Вампирша оказалась перед нами так быстро, что я не успела этого заметить и потому удивилась. Билл же, естественно, ничуть не удивился. Она провела нас через кладовую, удивительно похожую на бар Мерлотта, а оттуда — в небольшой коридор. Мы прошли через дверь направо.

Эрик сидел в небольшой комнате, наполняя всю ее собой. Не то чтобы Билл преклонил колени, чтобы припасть к кольцу, но все же он отвесил глубокий поклон. В комнате был еще один вампир, бармен, Длинная Тень. Он выглядел сегодня отлично: в майке и узких брюках темно-зеленого цвета.

— Билл, Сьюки, — приветствовал нас Эрик. — Билл, и ты, и Сьюки, знаете Длинную Тень. Сьюки, ты помнишь Пам. — Это была та блондинка. — А это Брюс.

Брюс был человеком, самого испуганного вида, какой я когда-либо встречала. Это вызвало у меня сострадание. Брюс был средних лет, с брюшком и редеющими темными волосами, что волнами облекали его череп. У него был тяжелый подбородок и маленький рот. На нем был красивый бежевый костюм и белая рубашка с галстуком в коричнево-синих тонах. Он сильно потел, сидя на стуле напротив Эрика. Естественно, Эрик сидел в кресле. Пам и Длинная Тень стояли у стены напротив Эрика, рядом с дверью. Билл встал рядом с ними, но, стоило мне двинуться, чтобы стать рядом, Эрик заговорил.

— Сьюки, послушай Брюса.

На секунду я уставилась на Брюса, ожидая, пока он заговорит, прежде чем поняла, что имел в виду Эрик.

— Что я должна услышать? — спросила я, чувствуя, что мой голос слишком резок.

— Некто присвоил у нас примерно шестьдесят тысяч долларов, — объяснил Эрик.

О Господи, вот кому-то не жилось.

— Мы решили, что прежде чем убить или пытать людей, работающих на нас, стоит прочитать их мысли и понять, кто из них виновен.

«Убить или пытать» он произнес столь же спокойно, как я бы сказала «Молодой или Старый Милвок».

— И что будет потом? — спросила я.

Билл удивился.

— Кто бы то ни был, он вернет нам деньги, — просто ответил он.

— А потом?

Его большие голубые глаза сузились, уставившись на меня.

— Что ж, если у нас будут доказательства его вины, мы сможем передать дело в полицию, — спокойно произнес он.

«Лжец, лжец!»

— Я попробую, — сказала я, не утруждая себя улыбкой. Обаяние не играло роли в отношениях с Эриком, и он был далек от желания прыгнуть на меня. Пока. Он улыбнулся, извиняясь.

— И что же, Сьюки?

— Если вы действительно передадите виновного полиции, я сделаю это для вас, когда пожелаете.

Эрик приподнял бровь.

— Да, видимо, мне в любом случае придется сделать это. Но не лучше ли будет, если мы станем доверять друг другу? — Я покрылась потом, не в состоянии поверить, что вступаю в соглашение с вампиром.

Эрик, похоже, тоже обдумывал это. Внезапно я оказалась в его мыслях. Он обдумывал, что может заставить меня сделать то, что ему нужно, в любое время, в любом месте, всего лишь пригрозив Биллу или кому-нибудь из людей, кого я любила. Но он хотел оставаться в главном русле, столь законопослушно, сколь возможно, ставя превыше свои отношения с людьми, по крайней мере, настолько превыше, насколько могут быть отношения между людьми и вампирами. Он не хотел никого убивать без крайней необходимости.

Я словно оказалась в яме со змеями, холодными, смертельно опасными. Всего лишь проблеск, срез его мыслей, но он предстал передо мной в совершенно новом свете.