Мертвы, пока светло - Харрис Шарлин

Но он меня не отпустил. Он подталкивал меня к машине, и руки его обладали стальной хваткой. Я внезапно представила себе, как устыдилась бы моя бабушка, если бы ей довелось увидеть меня, кричащей на служащего, бросающейся на человека. Эта мысль уничтожила мою безумную враждебность, как иголка пронзает воздушный шар. Я позволила Сэму втолкнуть меня на пассажирское сиденье, завести машину и отъехать с места событий. Пока он вез меня домой, я не проронила ни слова.

Мы добрались до дома слишком рано. Было всего лишь десять часов утра. До темноты мне оставалось дожидаться еще часов десять.

Пока я сидела на диване, глядя прямо перед собой, Сэм сделал несколько телефонных звонков. Через пять минут он вернулся в гостиную.

— Шевелись, Сьюки, — оживленно сказал он. — Эти жалюзи грязнющие!

— Что?

— Жалюзи. Как можно было доводить их до такого состояния?

— Что?

— Пора приняться за уборку. Бери ведро, неси аммиак и тряпки. Да сделай кофе.

Двигаясь медленно и аккуратно, боясь, что сама высохну и исчезну, как те тела в гробах, я сделала то, что он велел.

К тому времени, как я вернулась с ведром и тряпками, Сэм снял шторы в гостиной.

— Где стиральная машина?

— Сзади, за кухней, — указала я.

Сэм со шторами направился в прачечную. Бабушка стирала их с месяц назад, перед визитом Билла. Но я промолчала.

Я опустила жалюзи, закрыла их и начала мыть. Когда они стали чистыми, мы вымыли сами окна. Днем начал поливать дождь. Мы не могли выйти. Сэм взял швабру на длинной ручке и снял паутину из углов высокого потолка, а я вымыла подоконники. Он снял зеркало над каминной полкой, промыл все то, до чего обычно было не добраться. Потом мы помыли само зеркало и повесили его обратно. Я терла старый мраморный камин, пока на нем не осталось ни единого следа зимней сажи. Потом достала красивый экран, на котором были нарисованы цветы магнолии, и поставила его перед камином. Протерла экран телевизора и попросила Сэма поднять его, чтобы можно было протереть пыль под самим телевизором. Я сложила все видеофильмы в свои коробки и сделала этикетки на то, что записала недавно. Я сняла все подушки с диванов, пропылесосила пыль, собравшуюся под ними, и нашла доллар и пять центов. Пропылесосила ковры и протерла полы мокрой тряпкой.

Мы перебрались в столовую и отполировали все, что требовало полировки. Когда дерево стола и стульев начало сиять, Сэм спросил, как давно я не чистила бабушкино серебро.

Я никогда не чистила бабушкино серебро. Мы открыли буфет и выяснили, что оно, несомненно, нуждается в чистке. Так что серебро было перенесено в кухню, нашли там средство для чистки и стали чистить. Радио было включено, и я постепенно осознала, что Сэм делает его тише, когда начинают передавать новости.

Весь день мы занимались чисткой. Весь день лил дождь. Сэм говорил со мной, лишь чтобы дать мне новое задание.

Я трудилась в поте лица. Как и он.

К тому времени, как стали спускаться сумерки, у меня был самый чистый дом в округе.

— Теперь я ухожу, — сказал Сэм. — Наверное, тебе хочется побыть одной.

— Да, — отозвалась я. — Я поблагодарю тебя когда-нибудь, но не смогу сделать это теперь. Ты спас меня сегодня.

Я ощутила его губы на своем лбу, а минуту спустя услышала, как хлопнула входная дверь. Темнота начала сгущаться в кухне, и я уселась за стол. Когда почти ничего не стало видно, я вышла на улицу, неся с собой большой фонарик.

Меня не заботило, что дождь все еще лил. На мне было джинсовое платье без рукавов и сандалии, которые я натянула утром, после звонка Джейсона.

Я стояла под теплым ливнем, волосы прилипли к голове, а платье липло к коже. Свернув влево в лес, я стала пробираться через него, сперва медленно и аккуратно. Успокаивающее влияние Сэма исчезало, и я начала бежать, царапая ветвями щеки, раня ноги колючками. Выбравшись из леса, я помчалась по кладбищу, и луч фонарика плясал передо мной. Сперва мне казалось, что я бегу в дом, в дом Комптонов, но тут меня осенило, что Билл где-то здесь, на этих шести акрах надгробий и костей. Я встала посреди старой части кладбища, в окружении памятников и надгробий, в сообществе мертвых.

— Билл Комптон! Выйди! — закричала я.

Я поворачивалась, глядя в окружающую тьму, зная, что если сама и не вижу его, то Билл меня заметит, — если он может видеть, если не был одним из тех почерневших исчезающих свидетельств жестокости, с которыми я столкнулась сегодня перед домом в Монро.

Ни звука. Ни одного движения, кроме тихого падения дождевых капель.

— Билл! Билл! Выходи!

Я скорее ощутила, чем услышала движение справа от себя. Повернула луч фонарика в этом направлении. Земля пучилась. На моих глазах из красной почвы высунулась рука. Грязь пучилась и осыпалась. На поверхность выбралась фигура.

— Билл?

Фигура двинулась ко мне. Покрытый красными подтеками, с волосами, покрытыми грязью, Билл нерешительно шагнул ко мне.

Я не могла сделать ни шага.

— Сьюки, — сказал он, подойдя ко мне очень близко, — зачем ты здесь? — Его голос звучал неуверенно и растерянно.

Мне надо было говорить, а я рта не могла открыть.

— Любимая!

Словно камень, я рухнула на колени в сырую траву.

— Что-то случилось, пока я спал? — Он опустился на колени рядом, босой, по нему стекали потоки дождя.

— Ты без одежды, — пробормотала я.

— Она бы запачкалась, — разумно сказал он. — Я снимаю ее перед тем, как лечь в землю.

— Да. Конечно.

— Теперь рассказывай.

— Ты не будешь меня ненавидеть?

— Что ты натворила?

— О Господи, да не я! Но я-то могла тебя предупредить, я должна была схватить тебя и заставить слушать. Я пыталась дозвониться до тебя, Билл.

— Что случилось?

Я прикладывала руку по сторонам его лица, касалась его кожи, осознавая, сколько могла бы потерять, сколького я еще могу лишиться.

— Они мертвы, Билл. Вампиры из Монро. И еще кто-то с ними.

— Гарлен, — сказал он без интонации. — Гарлен решил остаться прошлой ночью, они с Дианой впрямь развлекались. — Он подождал, пока я продолжу, удерживая на мне взгляд.

— Их сожгли.

— Намеренно.

— Да.

Он присел на корточки возле меня, среди дождя и темноты, и лица его не было видно. Я сжимала в руке фонарик, но вся моя сила иссякла. Я ощущала его гнев.

Я ощущала его жестокость.

Я ощущала его голод.

Никогда прежде он не был настолько вампиром. Ничего человеческого в нем не было.

Он поднял лицо к небу и завыл.

Я понимала, что он готов убить кого-нибудь, так клокотала в нем ярость. А рядом была только я.

Стоило мне осознать опасность, как Билл схватил меня за предплечья. Медленно потянул к себе. Сопротивляться было бесполезно, я понимала, что это лишь возбудит его сильнее. Билл держал меня в дюйме от себя, я чувствовала запах его кожи, его смятение, его гнев.

Меня могло спасти направление этой силы в другое русло. И я преодолела этот дюйм, коснувшись губами его груди. Я слизнула капли дождя, потерлась щекой о соски, прижалась к нему.

В следующую секунду его зубы царапнули мое плечо. Его тело, твердое, жесткое, готовое, толкнуло меня столь сильно, что я упала спиной в грязь. Он пал прямо на меня, словно пытаясь сквозь меня проникнуть в землю. Я взвизгнула, он прорычал в ответ, словно мы были первобытными людьми, пещерными жителями. Мои руки, вцепившиеся в его спину, ощущали дождь, барабанивший по ним, кровь под ногтями, его неумолимые движения. Мне казалось, что он сейчас вгонит меня в землю, в могилу. Его клыки вонзились мне в шею.

Внезапно я пришла в себя. Билл издал стон, достигнув удовлетворения, и рухнул на меня, убирая клыки и зализывая ранки от них.

Я поняла, что он мог убить меня, не заметив этого.

Мое тело мне не повиновалось, понимай я даже, что хотела сделать. Билл сгреб меня и отнес к себе в дом, распахивая двери, прямо в большущую ванную. Бережно опустив меня на ковер, где с меня стекала грязь, дождевая вода и кровь, Билл включил теплую воду и, когда ванна наполнилась, опустил меня туда, а потом забрался сам. Мы сидели на сиденьях, болтая ногами в теплой пенной воде, которая быстро обесцветилась.