Чужой среди своих 2 (СИ) - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Угу…
— А я пробежалась по парикмахерским, — похвасталась она, ноги гудят…
— Так, а что у тебя с ухом? — живо переменила она тему.
— А… ерунда, — отмахиваюсь я, — дурак какой-то… и главное, на ровном месте прицепился!
Она вздохнула, но воспитывать, рассказывая благоглупости о том, что все споры нужно решать мирно, не стала. Не та у неё биография…
— Пробежалась… — возвращаю её к теме.
— А, да… — кивнула мама, — есть, кажется, пара мест интересных.
Она с увлечением начала рассказывать о «девочках» и условиях работы, забредая подчас во что-то очень и очень женское, что я не могу не то что принять, но и даже понять.
— Кстати! — перебила она саму себя, — Я тут столовую неподалеку нашла, говорят, хорошая! Сходим?
— Давай, — оживился я, и, вспомнив о мамином пристрастии к домашним делам, живо пересказал ей недавнюю сценку с зонтиком на кухне.
— Ужас какой, — мама зябко поёжилась, — Не выдумываешь?
— Да зачем⁈ — вскидываюсь я, — Сама потом, думаю, увидишь! Да и после кастрюль с замками…
— Ну да… — погрустнела мама, — чем в таких условиях готовить, действительно, лучше в столовую.
— Ага… — киваю согласно, — а потом придумаем что-нибудь! Главное ведь — сама прописка, а остальное… Ладно, я тебя на улице подожду!
Выскочив на улицу, машинально хлопаю себя по карманам, и только сейчас вспоминаю, что бросил курить.
— Заебали, — закуривая, в сердцах сообщил мне остановившийся рядом грузчик лет сорока, одетый в потёртый серый халат, изрядно потрёпанный и видавший виды, — все зады у магазина обоссали! Как намазано!
— Ага… соглашаюсь с ним, озираясь на подъезд, из которого вот-вот должна выйти мама, — у нас вон тоже…
— Местный? — осведомился грузчик, выпустив клуб ядовитого дыма.
— Ага… — снова киваю, — недавно переехали, в седьмую квартиру.
— Соседи, значит… — задумчиво подытожил мужик, кивая чему-то своему.
— А ты молодец! — внезапно продолжил он, — Ловко того… ссыкуна! Да и с милицией что связываться не стал, это ты правильно…
Не говоря ничего, еле заметно пожимаю плечом.
— И не болтун, — хмыкнул мужик, пристально оглядывая меня, — А так ничего, крепкий… спортсмен?
— Ну… так, для себя! — снова пожимаю плечами, чувствуя себя, как на собеседовании.
— Эт правильно… — снова пыхнул мужик, замолчав.
— Миша! — позвала меня вышедшая из подъезда мама.
— Мамаша твоя? — прищурился грузчик.
— Ага… — я уже делю шаг от него, — только не говорите ей, ладно? А то волноваться будет…
— Х-ха… — неведомо чему развеселился тот, — не буду!
— Ты это, малой… — громко окликнул он меня, когда я уже подходил к маме, — подработать захочешь, сюда, на зады подойди! Дядю Сашу спросишь!
[i] Автор не нагнетает, это особенности именно этого, вполне конкретного и реального дома.
[ii] Кто не в курсе (ну, вдруг!)), олимпийцы и титаны, согласно мифам, воевали, и победили, как несложно догадаться, олимпийцы, а титанов отправили в Тартар. Здесь — отсылка на борьбу партийных группировок.
[iii] Вялотекущая шизофрения (диагноз, который придумали в СССР, и который признавали только в странах Восточной Европы) систематически диагностировалась идейным противникам существовавшего в СССР политического режима с целью их принудительной изоляции от общества. При постановке диагноза диссидентам использовались, в частности, такие критерии, как оригинальность, страх и подозрительность, религиозность, депрессия, амбивалентность, чувство вины, внутренние конфликты, дезорганизованное поведение, недостаточная адаптация к социальной среде, смена интересов, реформаторство.
[iv] К несогласным применяли не только карательную психиатрию и фальсификацию уголовных дел. Например, известный писатель и диссидент Домбровский, книгу которого «Факультет ненужных вещей» (где чекисты были выведены антигероями) издали на Западе в обход властей СССР, был жестоко избит в фойе ресторана ЦДЛ (Центрального Дома Литераторов) «неизвестными», и несколько месяцев спустя скончался в больнице от внутренних кровотечений, вызванных избиениями.
Глава 8
Позитивно-гормональная
Просыпался я медленно, вкусно, тягуче зевая и ненадолго засыпая снова, досматривая сон, который, вот хоть убей (!), напрочь забылся через несколько секунд после пробуждения, осталось только приятное послевкусие и отличное настроение.
Улыбаясь миру, сладко потянулся, выгибаясь совершенно по-кошачьи, и ничуть не смущаясь смешку, донёсшемуся от уже одевшихся родителей, сидящих у широкого подоконника, заменяющего нам стол, за чаем.
— Доброе утро, досточтимые предки! — весело говорю я, усаживаясь на матрасе.
— Доброе, — кивнул отец, салютуя чашкой. Несмотря на всю свою брутальность, как личную, так и профессии, пить чай или кофе он предпочитает, по возможности, из маленьких, изящно расписанных фарфоровых чашек.
— Доброе… — усмехнулась мама, — Предки, ну надо же!
— Досточтимые! — поиграл я бровями.
— Это радует, — почти серьёзно сказала она, и некоторое время мы, разминая мозги и настроение, пикировались, перебрасываясь шуточками, двусмысленностями, цитатами и отсылками на разного рода произведения, классические и не очень.
С недавних пор, по моей просьбе, они начали вставлять в разговор слова, а иногда и целые фразы из идиша, и… хм, родной язык очень легко укладывается в голове. Знаю уже порядка пятисот слов, и, к собственному удивлению, не просто заучил их, а могу вести пусть примитивный, но достаточно уверенный разговор на бытовые темы. В планах — алфавит… благо, он у иврита и идиша общий, и переучиваться, если вдруг что, не придётся.
Не знаю, чего в этом больше — желания изучить культуру народа, ставшего родным для меня в этом воплощении, или же это чудит мозг, привыкший перерабатывать огромные массивы информации, и ныне изнывающий от безделья.
Интернета нет, с хорошими книгами, да и книгами вообще — проблема…
… и с научными, к слову, тоже! В теории, есть библиотеки, и можно сделать заказ, который привезут тебе из другого города, если нет в твоём.
Учись! Развивайся, Гражданин Страны Советов! Всё во имя Человека, для блага Человека!
Но! Есть разного рода допуски, и если в теории «Ленинка» является публичной библиотекой, то на практике — школьнику доступен только отдел с детской и юношеской литературой. Читайте, детки, Дюма, Майн Рида, и про подвиги советских разведчиков! Для особо продвинутых — Перельман.
А если, скажем, я захочу почитать что-то о монашеских орденах Средневековья, то в библиотеке мне предложат что-то очень пережёванное и прошедшее через жернова цензуры. Если оно, пережёванное, вообще есть в наличии.
Хочешь что-то более серьёзное? Притащи справку из школы о том, что ты готовишь доклад, и тогда, может быть…
… но вернее всего — нет! Но «на карандаш» попадёшь в любом случае.
Пробиться через эти заслоны и препоны, в теории можно. Но ради этого придётся пройти через все круги бюрократического ада, пробивая головой укрепленные казёнными печатями бумажные стены и доказывая, что ты, советский гражданин, имеешь право…
А я не уверен, что хочу этого. Что эта игра вообще
