Твой пылкий поцелуй - Мэри Блейни

Завершив чтение, майор Шелби вернул документ помощнику, который положил бумагу рядом с виконтом для дальнейшего использования.

– Итак, ваши комментарии, джентльмены.

– Какие же это доказательства? – презрительно произнес Донкастер, не вставая с места. – Лишь поступок может доказать невиновность.

– Все свидетели погибли, сэр, – напомнил ему Шелби. – По крайней мере, французы решили, что это так.

Других комментариев не последовало, и тогда слово взял Сидмаут:

– Донкастер, нам понятно ваше недовольство провалом в Португалии. Ясно, что кто-то предал организацию, и мы найдем предателя. Мы сделаем это приоритетной задачей, обещаю вам.

Донкастер кивнул:

– Я напомню вам о вашем обещании.

Внимание присутствующих вновь обратилось к Гейбриелу.

– Действительно ли изложенное здесь соответствует реальным событиям, пережитым вами, милорд?

– Да, это так, – подтвердил Гейбриел. – Поняв, что французы собираются поджечь таверну, я стал умолять их не делать этого, но меня вытолкали наружу и избили до потери сознания. Это все, что я помню до того, как очнулся в местной тюрьме.

– Позвольте поблагодарить вас, мистер Макналти, – сказал виконт. – Ваш рассказ является ответом на загадку, которая долго не давала покоя всем нам. Думаю, информация, которую лорд Гейбриел предоставил нам после своего возвращения, будет столь же полезной, как и сведения, переданные из Португалии. По правде сказать, лорд Гейбриел, вас выручило то, что ни разу за последние три месяца вы не предпринимали попыток торговаться за свою жизнь или представить факты в выгодном для вас свете. Мы выжидали, но вы так и не сделали этого.

Гейбриел вздрогнул. Неужели свидетельство Макналти оказалось единственным, что отделяло его от виселицы? Он посмотрел на Макналти, но тот держался довольно спокойно, хотя что-то с ним все же было не так.

Только тут Гейбриел заметил, что руки Макналти скрывают перчатки, а сам он не отрываясь смотрит на стол. При этом одна рука двигается по деревянной поверхности, словно прощупывая ее фактуру…

И тут Гейбриел вспомнил, как пальцы Шарлотты бегали по материалу, по его телу, как будто телесный контакт, осязание могли развлечь ее так же, как хорошая книга может увлечь разум.

Он медленно поднял взгляд и заглянул в единственный открытый глаз странного агента.

Его цвет было трудно определить, хотя он был вполне узнаваем. Только теперь этот глаз, казалось, кричал: «Держи себя в руках, а не то испортишь все!»

Глава 24

Гейбриел поспешно отвернулся. Предать ее? Никогда.

Он встал и, когда Линфорд удивленно взглянул на него, бросил ему ободряющий взгляд.

– Главным моим недостатком оказалось то, что я потом долго испытывал боль в сердце при воспоминании о людях, убитых на моих глазах. – Гейбриел замолчал, чтобы вернуть твердость голосу. – Эти люди по моей вине больше не увидят своего дома: их убили, а Макналти изуродовали навсегда. И все лишь потому, что французы хотели доказать мне: моя жизнь в их руках.

– Пожалуйста, присядьте, милорд. – Виконт нахмурился. – Я знаю, что вам трудно будет поверить в это, но все мы, здесь присутствующие, переживаем те же ночные кошмары. Наши страдания не столь ярки, как ваши, но наша ответственность неизмеримо больше.

– Вероятно, вы правы. – Гейбриел пожал плечами. – Но сейчас мне нужно узнать лишь одно. – Он вновь уселся на свое место. – Я хочу услышать немедленно, что меня не ждет суд или виселица.

В комнате наступила полная тишина.

– Милорд, джентльмены, – твердо продолжил он, – я служил моей стране не столь долго и не так успешно, как вы, но военная служба не то место, где мои способности проявляются лучше всего.

Макналти издал какой-то придушенный звук, и Шелби тут же вскочил.

– Виконт Сидмаут, позвольте проводить мистера Макналти, поскольку он закончил давать показания.

Все немедленно повернули головы в сторону героического агента, и после выражения соответствующих похвал и благодарностей страдальцу было позволено покинуть зал; однако прежде, чем агент ушел, Гейбриел успел произнести:

– Спасибо вам за то, что поверили мне и спасли меня.

– Пожалуйста, сэр, – прозвучал хриплый ответ.

– Надеюсь, мы еще увидимся…

– Как знать. – Макналти начал медленно продвигаться к выходу из комнаты, тяжело опираясь на плечо Шелби.

Едва дверь за ними закрылась, Гейбриел вернулся к столу.

– Я хочу знать, будет ли мне позволено вернуться домой и возобновить те мои исследования, которые более соответствуют моей подготовке и образованию?

– Вы свободны с того момента, как покинете этот зал, милорд, в этом не может быть ни малейшего сомнения. – Виконт вынес свой вердикт столь уверенно, что остальные кивнули в знак согласия. – Возможно, в будущем мы попросим вас объяснить нам кое-что, но уже более безобидным способом.

– Благодарю вас, джентльмены. – Гейбриел поклонился. – Меня бы больше устроило, если бы мы никогда больше не увиделись.

Никто не нашелся что ответить ему, да он и не ждал ответа: ему хотелось поскорее нагнать Макналти.

Шелби и его изуродованного друга Гейбриел увидел внизу в холле, почти у самого выхода, причем Макналти передвигался уже не так медленно, как прежде. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Гейбриел бросился за ними.

– Майор, – позвал он, – мистер Макналти!

Но они, казалось, не слышали его и вскоре оказались за дверью.

Майор помог Макналти взобраться в экипаж, когда Гейбриел нагнал их, но Шелби явно не собирался подпускать его к своему спутнику.

И тут из кареты раздался женский голос:

– Пропустите, Шелби, я поговорю с ним. – Майор послушно отошел к кучеру.

– Шарлотта! – Голос Гейбриела дрожал.

– Нет, сначала вы выслушаете меня. – Шарлотта покачала головой, с которой уже исчезла повязка. – Это прощание, милорд. – Ее слова прозвучали словно далекий удар колокола. – Шарлотты Парнелл больше нет. Я была вашим должником, поскольку вы помогли спасти детей в Портсмуте, но это мой последний маскарад.

Гейбриел просунул руку в экипаж и дотронулся до ее перчатки.

– Вы спасли последнего ребенка? – Ответа не последовало.

– Погодите, мне еще много надо узнать о вас. Скажите, где я смогу найти вас? Мы не можем расстаться вот так, не поговорив…

Шарлотта посмотрела на него с едва сдерживаемым нетерпением, словно Гейбриел был актером, а она – зрителем.

– Скажите мне хотя бы ваше настоящее имя.

– Нет. Вы спасли меня в Портсмуте, а я спасла вас здесь. Теперь мы квиты. – Шарлотта постучала в потолок кареты, давая знак кучеру, словно нанося последний удар. – Эта часть моей жизни завершена навсегда. Я не желаю вас больше видеть никогда.